Ник Харкуэй - Гномон

Все плохо, да?

У меня такое чувство, что открываются новые горизонты. Конечно, насколько мы знаем, никто до сих пор не умирал в машине, хотя, вероятно, это вранье, потому что у них на этот случай есть инструкция. Появляется реанимационная тележка. Будто открылась волшебная дверь, и все жившие когда-либо врачи бросились меня спасать.

Кажется, я думаю двумя параллельными потоками. Все происходит дважды. Со мной и с ней. На экране старого черно-белого телевизора я вижу Ричарда Фейнмана. Он рассказывает о том, как мы считаем про себя. Вы видите числа или слышите их? Но в то же время я вижу, как джинн, Гномон, выбирается из стен Чертога Исиды, как краб из норы…

SCIO TE, SPIRITUM. SCIO TE, DE MILLE OCULOS. SCIO TE. [27] Scio te, spiritum. Scio te, de mille oculos. Scio te ( лат. искаж. ) — Я тебя знаю, дух. Знаю тебя, Тысячеглазый. Знаю тебя.

Воет сирена. Бегут доктора. Вот было бы здорово, если бы они так же заботились о моем разуме, как заботятся о теле. Но увы. Я в последнее время довольно много об этом думала и пришла к выводу, что врач, который берется лечить жертву пыток, но не выступает против них, — говнюк. Более того, у него нет ни интеллектуальной, ни профессиональной совести. Лишь фундаментальное право человека, и это право на личную безопасность, физическую или умственную. Остальное зависит от уровня общества, в котором ты существуешь, — пища, жилье, доступ к широкополосному интернету: это вторично. Всего одно право неоспоримо — если ты, конечно, признаёшь хоть какие-то права — то, что проводит нерушимую границу по кожному покрову и гласит, что это все внутри — дело самого человека и ничье больше. Право не свидетельствовать в суде против себя, право на жизнь, право на свободу от рабства, свобода совести и вероисповедания, свобода слова и право не быть жертвой пыток — все это лишь подпункты следующего простого утверждения: я — это я, и я — не ваша. Если ты вообще веришь в права, не можешь этого отрицать. Это первично. Без этого права других просто не существует.

Вот почему доктора, которые пытаются спасти мне жизнь, — трусливые, лицемерные говнюки, и я покажу, насколько их ненавижу, если представится возможность.

Что, удивлены? Какая-то я злобная, да? Перегибаю палку? Может, мне выбирать выражения? Просто обнимемся и забудем обиды. Вероятно, мне нужно лишь внятно объяснить свою позицию и рассказать им, каково это — быть мной.

Ага, это я уже слышала, и не раз.

Попробуйте полежать под препаратами на столе, пока команда техников лезет в мозги железными щупами, чтобы высосать оттуда мечты и грезы, а если там найдут нечто, что им не понравится, исправят и улучшат, чтобы ты стала свободной — и такой же, как они. Попробуйте быть мной.

EGO ME, NON EGO ISTE TUUS. [28] Ego me, non ego iste tuus ( лат. искаж. ) — Я — это я, и я — не твоя.

— Господи, опять эта ебаная латынь? Это что, афазия?

Свидетель заботится о вашей защите. Сотрудники Свидетеля всегда будут проявлять уважение к вам и вашим потребностям. Всё, как в рекламном буклете.

— Не знаю, никогда такого не видел.

Но вот пришел кто-то новый.

— Заткнитесь оба. Это не важно. Готовьте ретрактор тромбов. Ее мозг сам с собой не может договориться.

Если бы я могла пошевелиться, я бы с вами как следует договорилась. Я — Афинаида Карфагенская и знаю, каково иметь дело с такими говнюками.

Постой, так меня зовут, да?

Вот черт. Думаю… Думаю…

Не думаю.

Кто-то говорит:

— Остановка сердца.

— Вы меня слышите? Миссис Хантер, вы меня слышите? Диана?

— Мы знакомы?

— Нет, похоже, что нет. Система меня убеждает, что не слышите.

Система. Ха!

— Да, я знаю, что вы против всего этого. С другой стороны, вы живы. Скажу прямо, вы заставили нас поволноваться. Мы здесь никак не можем допустить, чтобы человек умер под нашим надзором. Так нельзя. Санитары были бы вами очень недовольны. Что ж. Здравствуйте. Сегодня я буду заниматься вашим лечением.

Лечением-мучением.

— Да. Ладно, начнем.

Это ловушка.

— Да, система распознавания образов у вас работает несколько преувеличенно. Почти на уровне теории заговора. Вы что, думаете о высадке людей на Луне?

Не смешно это. Не смешно.

— Вы находите мой юмор неуместным? Может, вы и правы. Давайте-ка я кое-что исправлю… вот так. Вы по-прежнему думаете, что мы знакомы?

Ой… Нет. Глупость.

— Вовсе нет. Биологическая ошибка. К сожалению, ваш мозг сейчас плохо соображает. Мы работаем над тем, чтобы это исправить, и быстро приведем вас в порядок. Так что соберитесь. Шизоидная природа вашего мышления влияет на мозг, понимаете? Понимаете, что я говорю?

Да. Биологическая поломка. Ты трудишься, я сама себя собираю, все хорошо. Спать хочу, сейчас спать, потом собираться.

— Нет, к сожалению, вам нужно еще некоторое время бодрствовать. Вам предстоит работа. Сейчас Система компенсирует последствия транзиторного ишемического приступа. Это почти инсульт, ключевое различие в слове «транзиторная», которое на данном этапе скорее надежда, а не точный диагноз. Мы ее обошли, сейчас информацию между двумя живыми частями вашего мозга передает маленькое хитрое устройство, но нужно, чтобы вы много думали, поэтому нам кажется, что вам лучше бодрствовать. Потом, если повезет, мы возместим ущерб и заставим ткани снова выполнять прежнюю функцию.

Ловушка. Ловушка дознания.

— О боже. Да, я понимаю, что вы были настроены крайне негативно. Не волнуйтесь, вы очень скоро сможете поспать. Осталось совсем чуть-чуть. Техники мне сказали, что вы говорили на латыни во время приступа. Сейчас можете поговорить?

Нет. Сейчас нет. Учила латынь в школе. Но с тех пор — нет.

— Да, я так и думал. В литературе описаны подобные случаи. Очень интересно. Как я понимаю, латынь ваша была цветистой и изобретательной, но не то чтобы на сто процентов правильной, с исторической точки зрения. Нет, говорить не нужно, просто попробуйте поднять руки. Не выходит. М-м. Ладно, поработаем над этим.

Паралич?

— Нет-нет. Просто временные трудности. Ваш мозг сейчас всему учится заново. Неделя, может, чуть больше. А через несколько месяцев снова будете отлично играть в пинг-понг.

Глупая игра.

— Да ну, что вы. Совсем глупая?

Лыжи.

— Вот и хорошо. Думайте о лыжах, давайте поработаем ножками. Мы быстро вернем вас в строй.

Допрос окончен.

— Что? Нет, к сожалению. Увы, дознание продолжится, раз уж мы стабилизировали ваше состояние. Скоро начнут. К несчастью, я ничего не могу с этим поделать.

Не разберу. Ты плохой или хороший. Видно, плохой.

— Вы мне нравитесь, Диана. Я лишь делаю то, что считаю наилучшим. Теперь, прежде чем я вам позволю уснуть, давайте еще разок попробуем поднять руки? Упритесь палкой в снег для поворота — или так уже не делают на современных параболических лыжах?