Ларри Нивен - Мошка в зенице Господней [litres]

– Вы видите в них врагов, – мягко произнес Дэвид Харди.

– Но разве у нас есть выбор? Кроме того, я задаю вопросы и хочу получить ответы раньше, чем пойму, что мошкиты – действительно наши друзья и союзники. – Род посмотрел мимо священника, куда-то вдаль.

«Я ни о чем не жалею, – подумал он. – Но, в конечном счете, ответственность лежит на мне. Как на будущем маркизе Круцис-Корте, если ничего не случится».

Он знал, что проблем будет все больше и больше.

– Во-первых, почему корабль они послали к нам с Мошки-1? Почему не из троянской точки? Ведь она находится гораздо ближе.

– Я спрошу у них… когда смогу.

– Во-вторых, почему четыре мошкита? Может, это и не важно, но почему они назначили по провожатому к каждому нашему ученому и одного к Уитбриду, но никого не прикрепили к членам команды?

– Но чужаки правы! Мошкиты дали сопровождение четырем людям, наиболее ценным для их обучения.

– Именно. Но как они догадались? Например, откуда они могли узнать, что на борту появится доктор Хорват? И, в-третьих, меня интересует, что они строят сейчас.

– Хорошо, капитан, – Харди смотрел грустно, но не гневно. Отказать ему было – и будет – труднее, чем Хорвату… отчасти потому, что Род – его прихожанин, а Хорват церковь не признает.

Род вздохнул. Он не сомневался, что самое трудное – еще впереди.

В течение следующих недель на «Макартуре» кипела суматошная деятельность. После каждой передачи данных с катера все ученые работали сверхурочно, и каждый ждал срочной помощи от Космофлота. Вопрос о сбежавших малышах оставался открытым, но теперь это превратилось в игру, в которой проиграть мог и «Макартур». В кают-компании даже заключали пари, что оба мошкита мертвы, однако найти тела чужаков не удавалось. Это беспокоило Рода Блейна, но он не мог ничего поделать.

Он разрешил космодесантникам заступать в караул в обычных мундирах. Катеру никто не угрожал, и нелепо было постоянно держать дюжину парней в полной боевой готовности. Однако Род удвоил караулы, продолжая наблюдать за космическим пространством вокруг «Макартура», но никто – или ничто – пока не пытался приблизиться к крейсеру, удрать или отправить сообщение. Тем временем биологи истово искали ключ к психологии и физиологии мошкитов, астрономическая секция продолжала картографировать Мошку-1 (причем Бакман дрожал от страха, когда кто-нибудь пользовался астрономическими приборами). Сам же Блейн пытался сохранить на борту «Макартура» мир и спокойствие. Его уважение к Хорвату росло: вспоминая о дискуссиях между учеными, Род не мог не признать, что Хорват настоящий дипломат.

На катере жизнь тоже бурлила, правда, без Синклера. Командора забрали на корабль чужаков, где его тотчас окружили мошкиты. Тем не менее лишь спустя трое стандартных суток Пестрый мошкит начал ходить за Синклером по пятам. Он оказался до странности тихим мошкитом. В отличие от остальных, которые изучали людей днем и ночью, его вроде бы заинтриговали только механизмы катера. Синклер и его финч’клик проводили на борту космического судна долгие часы: Синклер простукивал всю обшивку корабля, а Пестрый молча наблюдал за человеком.

– Парень прав насчет технической подсобки, – сказал Синклер Блейну во время одного из ежедневных докладов. – Я прохожу там тесты на интеллект, вроде тех, которые дают рекрутам. Некоторые из инструментов мошкитов испорчены, и моя задача – привести их в порядок.

– Испорчены?

Синклер хихикнул, вспоминая. Было довольно трудно объяснить Блейну, в чем хохма. Молоток неизменно бил по пальцу: его головку требовалось подровнять. Лазер перегревался и излучал волну не той длины. Синклер исправил его, удвоив длину волны – бог весть как. Кроме того, он узнал о контактных лазерах много нового. Были и другие задания.

– Мошкиты отличные техники, кэп. Требуется немалая сообразительность, чтобы справиться с некоторыми приборами и выжать из них максимум. Но мошкиты не могут запретить мне изучать их корабль… Капитан, я уже способен усовершенствовать корабельные шлюпки. Или получить миллионы крон, спроектировав шахтерский корабль.

– Значит, вы покинете нас, когда мы вернемся, Сэнди? – спросил Род, но Синклер широко улыбнулся, показав, что уходить не намерен.

На вторую неделю Род Блейн тоже получил финч’клик – правда, заочно.

Это и пугало, и льстило. Мошкита походила на прочих: коричневые и белые полосы, застывшая улыбка на асимметричном лице и небольшой рост. Ее мордашка едва доставала до стола, а порой несколько обескураженный Хорват решался погладить ее по голове (к немалому изумлению самого капитана).

Всякий раз, как он вызывал катер, она оказывалась в кают-компании. Она кидалась к монитору, явно намереваясь поговорить с Блейном. Ее англик улучшался с каждым днем, хотя пока что они обменивались лишь простейшими фразами – и только. У Рода не было ни свободной минуты для времяпрепровождения с финч’клик, ни потребности общаться с ней. Обучение мошкитов языку не входило в его обязанности – как не входило ни в чьи обязанности, – и он просто смотрел на экран. Зачем нужен сопровождающий, с которым ты никогда не встречаешься?

– Чужаки считают, что вы важная персона, – невозмутимо отвечал ему Харди.

Блейну было о чем подумать, пока он руководил этим сумасшедшим домом – своим кораблем. А чужаки ни на что не жаловались.

Месячная вспышка активности слабо сказалась на Горации Бери. Он не получал с катера никаких известий, не участвовал в научной работе. Внимательно собирая сплетни, которые могли оказаться полезными, он ждал новостей, отцеживая их из напластований ложных данных. Связь с катером поддерживали только с капитанского мостика, а кроме Бакмана, у него не было настоящих друзей среди ученых. Вдобавок Блейн распорядился ничего не транслировать по общему каналу связи. Впервые с тех пор, как они покинули Нью-Чикаго, Бери почувствовал себя пленником.

Это сильно его тревожило, хотя он прекрасно понимал почему. Всю жизнь Бери пытался контролировать свое окружение, причем любыми средствами. Расстояние не имело значения: световые годы, которые он мог провести на борту линейного крейсера военно-космического флота, не пугали его. Однако экипаж относился к Бери как к гостю, но не как к хозяину, а если он не был хозяином, значит, превратился в пленника «Макартура». Что ж тут хорошего?

Где-то в замкнутых отсеках «Макартура», вне пределов досягаемости кого бы то ни было, трудились физики. Ученые изучали серебристое вещество с Каменного Улья. Минули недели, пока до Бери дошел слух, что это – сверхпроводник тепла.

Вещество могло оказаться бесценным. Бери понимал, что должен обязательно получить образец. Он даже знал, как все провернуть, но принуждал себя бездействовать. Рано! Его час придет, когда «Макартур» встанет в док на Новой Шотландии. А пока – надо продолжать слушать, искать, выведывать, что еще прихватить, когда настанет пора покинуть «Макартур».