Ларри Нивен - Мошка в зенице Господней [litres]

Салли Фаулер взяла на себя труд объяснить. Осторожно подбирая выражения, она попробовала описать состояние обычной беременной земной женщины.

– Вот единственная причина, по которой мы пока еще стремимся к обществу, ориентированному на мужчин. И… – Салли продолжала говорить о деторождении, даже когда они очутились перед музеем.

Дверь доходила Реннеру до переносицы. К счастью, потолок в холле был повыше, и Реннер лишь иногда задевал его макушкой. Зато Хорвату пришлось совсем несладко: он согнулся в две погибели.

Освещение в залах оказалось чересчур ярким, а картины висели слишком низко.

Условия осмотра были далеки от идеальных, а кроме того, краски на полотнах совсем поблекли и выцвели. Доктор Хорват и его мошкита принялись живо обсуждать тот факт, что для человеческого глаза голубой плюс желтый равняется зеленому. Выяснилось, что глаз мошкитов был устроен подобно глазу человека или осьминога, по той же схеме: глазное яблоко, приспосабливающийся хрусталик и нервные окончания. Однако рецепторы были другими.

Однако картины все же потрясали. В главном зале – уже с трехметровыми потолками! – висели большие живописные полотна. Экскурсанты остановились перед изображением уличной сценки. Пестрый садился в машину, беседуя с кишевшими вокруг Коричневыми и Пестрыми. Небо пылало красным. И хотя на лицах нарисованных мошкитов была все та же полуулыбка, картина держала экскурсантов в напряжении. Ренер подошел поближе. Многие в толпе держали приборы, причем в левых руках, некоторые их устройства показались Реннеру сломанными. Да и город был в огне.

– Произведение называется «Вернитесь к вашим задачам». Вы скоро заметите, что тема Безумного Эдди повторяется довольно часто, – прочирикала мошкита Салли и двинулась дальше, прежде чем кто-нибудь успел попросить о более подробных объяснениях.

Соседняя картина изображала квазимошкита, высокого и сухощавого, с маленькой головой и длинными ногами. Он бежал из леса прямо на зрителей, дыхание тянулось за ним белым дымком.

– «Несущий послание», – произнесла мошкита Хорвата.

На следующем полотне художник вновь обратился к групповым сценкам: пара десятков Коричневых и Белых что-то уплетали за обе щеки, сидя вокруг пылающего костра. В темноте желтым светом светились звериные глаза. Весь пейзаж был багровым, а на небе на фоне Угольного Мешка сиял Глаз Мёрчисона.

– Загадочная картина, не так ли? – спросила мошкита Хорвата. – Ее герои общаются без помощи слов. Это может испугать, верно? Кроме того, мы используем другие жесты.

– Полагаю, что картины можно продать, но не слишком дорого, – подал голос Бери. – Они всего лишь любопытны – хотя имеют определенную ценность. Но спрос на них будет невысок. Я как-никак знаю имперский рынок. Они – явно на любителя экзотики. Кто их автор?

– А вот довольно-таки старая картина, – проговорила мошкита, игнорируя Бери. – Ее писали прямо на фасаде здания, и сотрудники музея перенесли сюда кусок стены…

– Но кто же художник? Может, кто-то из Пестрых?

Мошкиты громко расхохотались, а финч’клик Бери произнес:

– Вы никогда не увидите произведения искусства, созданного Белыми. Общение – наша специальность, а искусство – и есть общение.

– Значит, Белым нечего сказать?

– Конечно. У них есть Посредники, говорящие за них. Мы переводим, мы общаемся. Многие из картин – наглядные тому доказательства.

Вейсс шел последним и молчал. Реннер понизил голос и спросил:

– Ну как?

Вейсс поскреб подбородок.

– Сэр, я не посещал музеи со школы… но неужели у них нет приличных картин?

В зале обнаружилось лишь два портрета Пестрых – и оба были поясные. У нарисованных мошкитов были спокойные лица, но скрюченные руки выглядели неестественно и жутко. Художник уделил большое внимание освещению, которое придавало полотну зловещий настрой. Реннер решил, что мошкиты и олицетворяют зло.

– Нет! – возразила его мошкита. – Здесь изображен мошкит, отвечающий за конструирование зонда Безумного Эдди. А рядом с ним – создатель универсального языка, жил очень давно.

– Он еще в ходу?

– В модифицированном виде. Наши специалисты иногда к нему прибегают. Ведь и у вас тоже так бывает, да? Например, Синклер, Поттер и Бери используют… как же вы это называете… кажется, профессиональный жаргон. А мы придаем значение и невербальным сигналам, которые весьма различны.

Добравшись до зала скульптур, Реннер обратился к Вейссу.

– Вы правы. В Империи есть картины настоящих гениев, а здесь – нет. И я не увидел ни одного пейзажа без мошкитов. Почти нет портретов, а эти два чересчур тенденциозны… как и остальные полотна. – Он помолчал и спросил у своей мошкиты: – Как вы считаете? Конечно, картины написаны до того, как ваша цивилизация изобрела камеру. Однако не отражают реальность, хотя от искусства этого и не требуется. Зато они могут напугать.

– Реннер, вы знаете, каких трудов требует живопись?

– Никогда не пробовал. Но могу вообразить.

– Тогда представьте трудности художника, если ему нечего сказать.

– А как насчет темы «горы прекрасны»? – спросил Вейсс.

Мошкита Реннера пожала плечами.

Статуи оказались получше картин. Различия в восприятии цвета и странное освещение в зале тут не сказывались. И это были не просто скульптурные портреты, а целые композиции. К примеру, цепочка мраморных мошкитов уменьшающихся размеров: Носильщик, трое Белых, девять Коричневых и двадцать семь малышей. Скульптор явно усердно работал над своим произведением. Бери равнодушно потрогал мраморного мошкита и пробормотал:

– Думаю, мне придется долго объяснять смысл каменной махины, прежде чем я смогу ее продать. Или хотя бы подарить.

– Несомненно, – кивнул мошкит Бери. – Данная композиция олицетворяет религию прошлых веков. Отделившаяся душа родителя превращается в ребенка, снова обзаводится детьми – и так далее… до бесконечности.

Другая скульптура, из красного песчаника, озадачила экскурсантов. Они смотрели на группу одинаковых мошкитов, каждый из которых мог похвастаться множеством пальцев на слишком хрупкой левой руке. Может, скульптор изваял Докторов? Тем не менее их убивала нить зеленого стекла, гулявшая среди них, как коса: похоже, луч лазерного оружия, который держал невидимый враг. Люди засыпали мошкитов вопросами, но вразумительного ответа не получили.

– Неприятное историческое событие, – проговорил мошкит Бери, и только.

Другая композиция воспроизводила битву нескольких мраморных мошкитов с двумя дюжинами пришельцев из красного песчаника. Красные были зубастыми, когтистыми, тощими и выглядели угрожающе. Центральное место в свалке занимала какая-то машина.