Ларри Нивен - Мошка в зенице Господней [litres]

Уитбрид уставился на ржавую железную конструкцию, превратившуюся в эскиз того, что она представляла собою когда-то. Гаубица.

– Есть и табличка. Двойной знак приблизительности означает догадки, предположения. Интересно, сколько раз переводили надпись?

Зал сменялся залом. Наконец, они обнаружили ведущую наверх лестницу с низкими, но достаточно широкими для человеческих ног ступенями. Поднявшись, они увидели вереницу помещений со стеллажами. Потолки были низкие, а освещались залы рядами грушевидных лампочек с раскаленными нитями внутри: те зажигались, когда гардемарины входили, и гасли, когда они покидали помещение.

Все было продумано. Наверное, музей тоже являлся экспонатом.

Таблички везде были очень похожи, зато от артефактов за стеклом порой захватывало дух. Уитбриду это не казалось странным. Не существовало двух одинаковых вещей, сделанных мошкитами. Правда, один раз он чуть не засмеялся.

Стеклянный баллон несколько метров длиной и два метра шириной покоился на металлическом основании персикового оттенка. Уитбрид принялся изучать экспонат. На основании имелась табличка, а в самом баллоне лежал выцветший от времени, затейливо украшенный резьбой деревянный ящик вроде гроба – с проволочной сетчатой крышкой. Его тоже снабдили табличкой. Под ржавыми ячейками виднелась глиняная посуда со стенками толщиной с яичную скорлупу: частично разбитая, частично целая. У каждого обломка тоже была отдельная табличка с датой.

– Гнездо экспонатов, – улыбнулся Уитбрид.

Поттер, однако, сохранял серьезность.

– Что есть, то есть. Но экспонату около двух тысяч лет… Невероятно, правда?

– Нет, если… – Уитбрид провел классификационным кольцом по стеклянной поверхности. – Они оба царапаются. Это искусственный сапфир. – Он сделал то же самое с металлом – и тот поцарапал камень. – Согласен: два тысячелетия.

– Самому ящику около двадцати четырех веков, а посуде – более трех тысячелетий. Видишь, как меняются стили? Пожалуй, тут представлены различные ремесленные школы по изготовлению глиняной посуды.

– А деревянный гроб доставлен из другого музея?

– Да.

Уитбрид не выдержал и расхохотался. Они двинулись дальше. Наконец, Джонатон махнул рукой.

– Здесь тот же металл, верно?

На небольшом оружии с двумя ручками – должно быть, маленьком ружье – виднелась та же дата, что и на сапфировом баллоне.

Дальше, у стены, высилась удивительная конструкция. Она состояла из вертикального кружева шестиугольников, достигающих пары метров в высоту. В некоторых «сотах» имелись пластиковые рамы, в других – их разрушенные остатки.

Поттер указал на мягкие изгибы сооружения.

– Вот и другой купол! Сферический, укрепленный каркасом. От него мало что осталось, да и не мог он накрывать все это.

– Ты прав. Но что же его разрушило? Интересно… видишь, как покорежены ребра около края? Может, смерч? Эта часть планеты довольно плоская.

Поттер на мгновение задуматься: на Новой Шотландии не бывало ураганов. Вспомнив уроки метеорологии, он кивнул:

– Да. Может быть…

За куполом Поттер нашел конструкцию из ржавого металла, покрытую пластиковой оболочкой. Пластик тоже выглядел потертым и изжеванным. На табличке были две даты, каждая состояла из пяти цифр. Следующая табличка была прикреплена к узкой машинке с тремя сиденьями в ряд, на вид весьма примитивной. Капот ее оказался приподнят.

– Внутреннее сгорание, – произнес Поттер. – А на Мошке-1 было очень мало топлива.

– Салли тоже так считает. Якобы их цивилизация пришла в упадок, когда они исчерпали все полезные ископаемые. Но я что-то в этом сомневаюсь.

Однако главная находка ждала их за углом. Они уставились на «колокольню», не обращая внимания на изящно выполненную бронзовую табличку, к которой тоже прилагалась табличка – более мелкая.

Внутри «колокольни» скрывался ракетный корабль. Несмотря на дыры в бортах и пятна коррозии, он еще сохранял форму: вытянутый цилиндрический резервуар, очень тонкостенный, с кабиной на истончающемся носу.

Они, не сговариваясь, направились к объекту. На первом ярусе были иллюминаторы.

Гардемарины встали на колени, чтобы заглянуть внутрь.

– Я не совсем… – начал Поттер.

– Атомный, – благоговейно прошептал Уитбрид. – Ранний тип! Пропускал инертное топливо через ядро из урана, плутония или чего-то подобного. Батарея расщепления, доатомная…

– Ты уверен?

Прежде чем ответить, Уитбрид посмотрел снова и кивнул:

– Да.

Они с детства знали, что расщепление открыли гораздо позже, но знали и то, что в Империи до сих пор кое-где пользовались двигателями внутреннего сгорания. Тем не менее аккумуляция энергии расщепления была для них мифом, и, пока они смотрели, годы словно срывались со стен и неслышно окутывали их обоих плащом, сотканным из столетий.

Самолет приземлился возле оранжевых обрывков парашюта и обломков конуса. Открытая дверь смахивала на обвиняющий рот.

Мошкита Уитбрида выскочила из самолета и бросилась к конусу. Она что-то прощебетала, и пилот тоже выскочил следом за ней.

– Они открыли дверь! – затараторила мошкита Уитбрида. – Никогда бы не подумала, что Джонатон решит эту задачу! Должно быть, Поттер постарался! Хорст, мы можем все-таки надеяться на то, что они не вошли?

Стейли покачал головой.

Мошкита снова что-то прощебетала Коричневому.

– Присмотрите за машиной, – обратилась она к Пестрому, который вылез из аэроплана и таращился в небо.

Коричневый поднял пустой вакуумный скафандр Уитбрида и его боевое обмундирование. Потом быстро создал нечто вроде недостающего шлема и приладил его на место. Затем принялся за регенератор воздуха, копаясь в нем с помощью инструментов, извлеченных из поясного мешка. Вакуумный скафандр наполнился воздухом, встал вертикально, и Коричневый закрыл панель. Теперь вакуумный скафандр был тугим, объемным, как будто внутри скрывался человек. Коричневый обмотал его длинным шнуром, чтобы стянуть плечи, и пробил оба запястья.

Пустой вакуумный скафандр вскинул рукава: из пробитых запястий со свистом уходил воздух. Когда давление упало, рукава опустились. Еще несколько минут свиста – и они снова поднялись.

– Мы поступим с вашим скафандром точно так же. Температура там будет нормальной. Если повезет, его сожгут, не проверяя, есть вы внутри или нет.

– Сожгут?

– Впрочем, рассчитывать на это не следует. Жаль, нет способа отвести огонь от самолета!

Стейли коснулся плеча мошкиты. Коричневый глядел на людей со слабой полуулыбкой: похоже, он уже успокоился и ни о чем не думал. Экваториальное солнце припекало.

– Зачем кому-то убивать нас? – спросил Стейли.

– Вам вынесен смертный приговор, Хорст.