Джек Вэнс - Златокожая девушка и другие рассказы

«Здравый смысл встречается не так уж часто, – заметил Мервин Тиннотт. – Все очень просто. Он в тебя влюбился и хотел, чтобы ты об этом узнала».

Наполовину польщенная, наполовину смущенная, Алиса покачала головой: «Смехотворно! Мы с ним только что встретились!»

«Некоторые люди спешат с выводами. Кстати, вчера вечером ты вела себя необычно дружелюбно в компании Уолдо Вальберга».

«Ты преувеличиваешь, – беззаботно отозвалась Алиса. – Конечно, Уолдо – приятный собеседник, но ни у него, ни у меня нет никаких романтических намерений. Прежде всего, у меня на это нет времени. Во-вторых, у меня с ним нет ничего общего».

«Так оно и есть, разумеется, – кивнула Джейда. – Мы просто тебя дразним, потому что ты хорошенькая и всем вокруг вскружила голову, но притворяешься, что этого не замечаешь».

«Наверное, мне придется себя изуродовать, – размышляла вслух Алиса. – Есть один трюк, которому меня научил Шикабай».

«Какой именно? Он тебя многому научил».

«Это довольно-таки отвратительный трюк – но, по его словам, работает безотказно».

Джейда хмыкнула: «Хотела бы я знать, откуда ему это известно. Старый мерзкий шарлатан! И похотливый развратник к тому же».

«В связи с чем, – вмешался Мервин Тиннотт, – хотел бы предупредить тебя: будь очень осторожна в этом древнем городе. Здешние жители – неисправимые метрополиты. Хэнт кишит субъективностью».

«Хорошо – хотя я уверена, что сумею о себе позаботиться. Если бы это было не так, Шикабай опозорился бы… Кто-то звонит», – она ушла внутрь, чтобы ответить на вызов. На экране появилось лицо Уолдо: привлекательное, с горбатым носом и суровым взглядом, с опущенными уголками рта, свидетельствовавшими о чувствительности – или об обаянии – или о самодовольстве – или о нетерпении – или обо всем этом вместе – или ни о чем, в зависимости от обстоятельств и точки зрения. В соответствии с последней модой, волосы Уолдо были тщательно подстрижены и уложены так, чтобы образовалась сложная поверхность из впадин и выступов, то криволинейных, то угловатых. Зубы Уолдо были покрыты черной эмалью, он красил губы серебристой помадой, а его уши были косметически уплощены, причем в мочке правого уха болталась золотая серьга. Будучи изощрен в тонкостях снобизма, Уолдо одевался так, чтобы в нем сразу можно было распознать представителя высшего класса, а его привычки и манеры были свойственны исключительно жителям Поднебесной Гавани.

«Привет, Уолдо! – сказала Алиса. – Пойду, позову отца».

«Нет-нет, подожди! Я хотел поговорить именно с тобой».

«Неужели? О чем?»

Уолдо облизал губы и впился в нее напряженным взглядом: «Я не ошибся».

«В чем?»

«Ты – самое восхитительное, самое обворожительное, самое опьяняющее создание из всех, кого я когда-либо встречал в Хэнте, под Хэнтом или над Хэнтом».

«Не говори глупости, – отозвалась Алиса. – Я – это я, ничего больше».

«Ты свежее бутона, ты – лепесток оранжевого ноготка, танцующий на ветру».

«Перестань дурачиться, Уолдо. Надо полагать, ты позвонил по поводу книги, „Города древности“?»

«Нет, я позвонил по поводу городов современности – в частности, по поводу Хэнта. Так как ты пробудешь здесь недолго, почему бы нам не осмотреть эту почтенную метрополию вместе?»

«А мы как раз этим занимались, – сказала Алиса. – Отсюда видно весь город до самого Эльмхерста на юге, до Птичьей Слободы на севере, до Старого Города на востоке – и до заката на западе».

Уолдо продолжал гипнотизировать ее с экрана. Как следовало рассматривать ее поведение? Как легкомыслие? Как простоватый юмор? Как откровенную глупость или невероятную наивность? Уолдо никак не мог решить. Он вежливо произнес: «Я имел в виду, что мы могли бы взглянуть на одну из новейших презентаций – ведь у вас на Рампольде ничего такого, наверное, нет. Например, почему бы не сходить на концерт? Может быть, тебя заинтересует какая-нибудь выставка или перцепт?… Что ты делаешь?»

«Мне пришла в голову одна мысль – я ее записываю, чтобы не забыть».

Выразительные брови Уолдо взметнулись: «А потом мы могли бы разделить где-нибудь легкий ужин и познакомиться поближе. Я нашел одно особенно колоритное место, „Старое логово“ – думаю, тебе там понравится».

«Уолдо, я не хочу покидать „орлиное гнездо“, честное слово! Здесь так тихо и мирно, и я наконец могу спокойно поговорить с родителями».

«С родителями?» – Уолдо был искренне потрясен.

«Здесь больше никого нет».

«Но когда ты успеешь познакомиться с Хэнтом? У тебя не останется времени».

«Я знаю… Поэтому мне не следует тратить время зря. Развлечься я смогу как-нибудь потом».

Голос Уолдо стал заметно напряженным: «Но я хочу, чтобы ты развлеклась сегодня вечером!»

«А! Ну ладно. Но я не смогу задерживаться допоздна. Завтра утром мне нужно явиться в Академию».

«Все будет зависеть от обстоятельств. Я навещу вас примерно через час. Тебе хватит часа, чтобы привести себя в порядок?»

«Если хочешь, прилетай раньше. Я буду готова через десять минут».

Уолдо прибыл через полчаса – Алиса уже ждала его. На ней было простое длинное платье, глуховатого темно-зеленого оттенка, а ее волосы стягивал обруч из нефритовых пластинок, оплетенных золотой проволокой. Она с любопытством изучила внешность Уолдо – в самом деле, его изощренный и элегантный наряд был достоин внимания. Брюки из тонкой черной ткани с коричневым и красновато-коричневым узорчатым рисунком изящно расширялись в бедрах, но туго обтягивали лодыжки и беспечно, беспорядочными складками, спускались на мягкие, отсвечивающие металлическим блеском туфли, покрытые полосками черной и красной эмали. Блуза Уолдо представляла собой красочное сочетание оранжевых, серых и черных лоскутьев; поверх блузы он носил перетянутую в поясе черную куртку, узкую в локтях, но с раструбами на концах рукавов, а также роскошный шелковый шейный платок, переливавшийся всеми цветами радуги.

«Какой интересный костюм! – воскликнула Алиса. – Надо полагать, каждая его деталь имеет какое-то символическое значение?»

«Если так, мне это значение неизвестно, – заметил Уолдо. – Добрый вечер, командор!»

«Добрый вечер, Уолдо. Куда вы собрались сегодня вечером?»

«Это зависит от Алисы. Нынче дают концерт в Контемпорании: новое произведение в стиле „ваакстрас“, исключительно интересная музыка».

«Ваакстрас? – Алиса задумалась. – Никогда не слышала о таком стиле. Конечно, это еще ни о чем не говорит».

Уолдо снисходительно рассмеялся: «Ваакстрас – культ музыкантов-диссидентов. Они эмигрировали на побережье Гренландии. Воспитывали детей в отсутствие какой-либо музыки и даже не сообщали им о значении слова „музыка“. В подростковом возрасте детям дарили набор музыкальных инструментов и требовали, чтобы они сообщали о своих переживаниях с помощью этих инструментов. Таким образом сформировалась новая звуковая ткань, основанная на сочетаниях естественных закономерностей акустического самовыражения. Получилась исключительно трудная для восприятия музыка. Послушайте!». Он вынул из кармана небольшую черную коробочку с экраном, на котором высветился перечень содержания. Уолдо выбрал одну из строк: «Вот образец стиля „ваакстрас“ – неочевидная, неожиданная композиция».