Джек Вэнс - Златокожая девушка и другие рассказы

Космические доки как таковые Бо находил достопримечательными. Так же, как большинство городских жителей, Бо отличался остротой и чувствительностью зрительного восприятия; он не мог не замечать мрачноватые сочетания цветов – черных конструкций, охряного грунта, серого бетона, красных, синих и оливковых знаков и символов – причем все это оживляли сполохи сварочных аппаратов, вспышки пламени, струи пара и постоянные перемещения рабочих с сосредоточенными суровыми лицами. В небо устремлялись корпуса звездолетов, вызывавшие у Бо особое ощущение неприязни, смешанной с опасливым почтением; звездолеты символизировали далекие миры, а убежденный метрополит Бо не испытывал ни малейшего стремления когда-либо их посетить даже в качестве туриста. Зачем вообще видеть труднодоступные уголки Галактики своими глазами? Ландшафты, запахи и прочие ощущения любой планеты можно было испытать с помощью персонального тэрма, и ни в одном из далеких миров никто ничего не делал лучше, чем это делалось в Хэнте.

Если бы только у него были деньги. Деньги! Каким волшебством заряжено это слово! Обрабатывая металл шлифовальным аппаратом, Бо видел на юге Поднебесную Гавань, безмятежно парящую в золотистых полуденных лучах. Там он хотел бы жить – и обещал себе, что так оно и будет, медленно бормоча себе под нос изобретательные ругательства. Деньги – вот что ему нужно!

Резкий окрик Саркейна пробудил его от сна наяву: «Установи шпиндельную головку №5 и отнеси аппарат к „орлиным гнездам“. Не волочи ноги – сегодня предстоит спешная работа». Бригадир сопроводил эти слова повелительным жестом, с точки зрения Бо совершенно излишним.

Бо пристегнул к аппарату плечевой ремень, взгромоздил инструмент на спину и последовал за Саркейном; при этом он вынужден был семенить на полусогнутых ногах – походкой рабочего, несущего тяжелый груз. Бо понимал, как выглядела его походка со стороны; сосредоточенность в себе и постоянная самооценка – неотъемлемые свойства прирожденного метрополита. Бо Хислдайн остро, с яростным возмущением ощущал свое унижение – он, Бодливый Бо, Белокурая Бестия, гроза картежников и шлюх, горбатится, как обычный работяга! Ему хотелось закричать в спину бригадиру: «Эй! Не торопись, старая перечница! Кто я такой, по-твоему – верблюд? Возьми и сам тащи свой чертов аппарат – не то огрею тебя по башке этой чугунной дрянью!» Но он только едва слышно бормотал нечто в этом роде и припрыжку поспевал за Саркейном – мимо оглушительно звенящих прессов штамповочного цеха, по обширному двору для складирования двигательных гондол, где над головой угрожающе нависли огромные корпуса звездолетов, по мосткам, лесенкам и эстакадам – к трем соединенным площадкам на южном краю двора. На одной из площадок покоилось сооружение с прозрачным куполом – так называемое «орлиное гнездо», почетный отдельный жилой отсек командора Ордена Земной Империи, предназначенный исключительно для таких высокопоставленных персон.

Саркейн подозвал Бо взмахом руки и указал на нижнюю поверхность периферийного фланца: «Отполируй этот металл начисто, удали все заусенцы, все следы ржавчины, чтобы кристаллизатор мог нанести ровное покрытие. Они скоро прилетят, все должно быть готово».

«Кто – они?»

«Пассажиры с Рампольда – командор О. З. И. с семьей. Засучи рукава – времени мало!»

Саркейн ушел. Бо разглядывал «орлиное гнездо». Рампольд? Бо когда-то слышал, как в разговоре упомянули эту планету – далекий полудикий мир, где человек боролся со стихиями и враждебными туземцами, чтобы создать новые обитаемые зоны. Если им так нравилось жить среди дикарей, почему они там не остались? Нет, они всегда чванливо возвращались на Землю со своими титулами и прерогативами – и теперь он, Бо Хислдайн, должен был полировать для них металл.

Вскочив на палубу «гнезда», Бо заглянул внутрь. Он увидел приятную, но совсем не роскошную гостиную с белыми стенами, открытым камином и пунцовым ковром с синими узорами. Посреди комнаты кто-то сложил штабелем несколько ящиков. Бо сумел прочесть трафаретную маркировку на ящиках: «Командор М. Р. Тиннотт, С.К.Р.» – сокращением «С.К.Р.» обозначалась Служба космической разведки.

За спиной прозвенел голос Саркейна: «Эй! Хислдайн! Сейчас же спускайся! Что ты там делаешь? Нечего тебе там делать!»

«Просто хотел посмотреть, – объяснил Бо. – Незачем устраивать скандал по этому поводу». Он спрыгнул на площадку: «Ничего особенного там нет, в любом случае. У них даже телевизора нет, не говоря уже о тэрме. Тем не менее, если бы мне подарили такое „гнездо“, я не отказался бы».

«В ближайшее время тебе это не грозит, – в голосе бригадира прозвучала нотка язвительного юмора. – Отработай сначала двадцать или тридцать лет на неосвоенной планете – тогда, может быть, и тебе предоставят орлиное гнездо».

«Ноги моей не будет на неосвоенных планетах – это не для меня».

«Так я и думал. А теперь отшлифуй этот фланец, и без сучка без задоринки!»

Пока Бо налаживал аппарат, Саркейн бродил взад и вперед, проверяя качество ремонта нижних поверхностей «орлиного гнезда», ожидая прибытия бригады кристаллизаторов и следя за тем, чтобы Бо не отлынивал.

Работа оказалась утомительной; Бо пришлось горбатиться в исключительно неудобном положении, удерживая тяжелый аппарат над головой. Его стремление к прилежанию, каковым он никогда особенно не отличался, вскоре начало истощаться. Как только Саркейн скрывался за углом, Бо распрямлялся и отдыхал. Командор Тиннотт и его семья могли подождать часок-другой – или даже два-три дня – даже если их прибытие вообще сколько-нибудь беспокоило Бо Хислдайна. С точки зрения Бо, космополиты были слишком высокомерной и самодовольной расой. Они вели себя так, словно простой процесс перемещения в космическом пространстве каким-то образом придавал им превосходство над метрополитами, предпочитавшими оставаться в родных местах.

Во время одного из частых «перекуров» Бо заметил приземлившееся неподалеку аэротакси. Из кабины вышла и направилась к «орлиному гнезду» девушка, немедленно привлекшая пристальное внимание Бо Хислдайна. Таких девушек он еще не видел. Она была значительно моложе его и отличалась идеальным телосложением – стройным, но в то же время скорее гибким, нежели хрупким: драгоценное, достойное восхищения создание! Она приближалась легкой упругой походкой – так, как если бы с детства привыкла много и далеко ходить, поднимаясь в холмы и спускаясь в долины, блуждая по лесным тропам и восходя на горные хребты – ходила и ходила, куда глаза глядят… Ее блестящие медно-рыжие волосы свободно распускались чуть ниже подбородка; по-видимому, она еще ничего не знала о сложных прическах, модных в последнее время в Хэнте – или намеренно игнорировала моду. Ее одежда была так же проста, как прическа: синевато-серое платье до колен, белые сандалии – и никаких украшений. Вообще никаких! Девушка остановилась рядом с «орлиным гнездом», и Бо смог рассмотреть ее лицо. У нее были темно-синие глаза, глубокие, как горные озера, чуть впалые щеки и широкий подвижный рот, склонный постоянно кривиться, что придавало ей слегка насмешливое и лукавое выражение. У нее была чистая, чуть загоревшая кожа – трудно было представить себе более изысканное существо. Девушка обратилась к Бо, глядя в сторону: «Где тут заходят внутрь, хотела бы я знать?»