Джек Вэнс - Шато д'Иф и другие повести

«Надеюсь, – пробормотал Берк. – Я уже не могу выносить эти пытки».

«Думаю, что тебе придется их выносить», – с обычным безразличием произнес аппарат-переводчик.

Берк старался отворачиваться от денопализационной решетки, но ему трудно было оторвать глаза от происходящего. Грудь ксаксанки стрекотала и трепетала. Нопал отчаянно цеплялся за череп жертвы. Наконец его оторвали и унесли в мешке из почти прозрачной пленки.

«Что с ним сделают теперь?» – спросил Берк.

«Нопал, наконец, принесет нам пользу. Возможно, ты уже спрашивал себя, из чего сделан прозрачный мешок и как он удерживает нематериального, неосязаемого нопала?»

Берк признал, что его интересовало это обстоятельство.

«Мешок сделан из тканей мертвого нопала. Мы больше ничего не знаем об этом материале, так как он не поддается анализу. Ни тепло, ни химикаты, ни электричество – ни одно из известных явлений физического мира не воздействует на него. Этот материал не обладает ни массой, ни инерцией; он не соединяется ни с чем, кроме такого же материала. Тем не менее, живой нопал не может проникнуть сквозь пленку, сделанную из мертвого нопала. Когда мы отделяем нопала от читумиха, мы заключаем его в мешок из этой пленки, после чего превращаем пойманного нопала в такую же пленку. Это очень просто – нопала, находящегося в мешке из псионного материала, можно раздавить легкими прикосновениями снаружи». Апиптикс взглянул в сторону денопализационной машины, и к нему по воздуху прилетела пленка, изготовленная из мертвого нопала.

«Как ты это сделал?» – спросил Берк.

«С помощью телекинеза».

Берк не слишком удивился; в условиях денопализации телекинез казался чем-то естественным, обычным. Берк задумчиво рассмотрел псионную пленку. Она выглядела туманно-волокнистой, подобно ткани из паутины. Характеристики этого материала – такие, как возможность его перемещения посредством телекинеза – позволяли сделать некоторые выводы… Голос Апиптикса прервал его размышления:

«Линзы очков, с помощью которых вчера ты увидел нопалов, сделаны из этой псионной ткани. Мы не знаем, почему читумих иногда может замечать присутствие живых нопалов, если свет просачивается через пленку. сделанную из мертвого нопала. На этот счет есть гипотезы, но законы, которым подчиняется псионный материал, не соответствуют законам нашего пространства. Возможно, на Земле вы сможете сформулировать и систематизировать свойства псионного пространства, что поможет вам организовать денопализацию вашей планеты. У вас есть лаборатории, аппаратура и тысячи обученных специалистов. Здесь, на Иксаксе, остались только уставшие от войны ветераны».

Берк с тоской подумал о прежней жизни, о безопасном маленьком мирке, в котором он обитал и который он навсегда потерял. Он вспомнил о друзьях, о докторе Ральфе Тарберте, о Маргарет – жизнерадостной, энергичной Маргарет Хэйвен! Он вспомнил их лица и представил себе нопалов, оседлавших всех этих людей подобно торжествующим подводным чудищам из древних легенд. Представшая перед его глазами картина была одновременно нелепой и трагической. Теперь он вполне понимал фанатическую безжалостность таупту – на их месте, в тех же условиях он, наверное, действовал бы с такой же неотступной, холодной яростью… На их месте? В тех же условиях? Он и оказался в тех же условиях!

Безразличный голос коробки-переводчика снова прервал его размышления: «Смотри!»

Таупту тащили очередного лихорадочно сопротивляющегося читумиха к денопализационной решетке. Нопал высился над его головой и шеей подобно фантастическому боевому шлему.

«Ты становишься свидетелем знаменательного события, – сказал Апиптикс. – Это последний из читумихов. Других не осталось. Иксакс полностью очищен».

Берк глубоко вздохнул – и с этим вздохом взял на себя ту ответственность, которую возлагали на него ксаксаны: «Со временем Земля тоже очистится… сколько бы времени это ни заняло».

Таупту пристегнули последнего читумиха к решетке. Затрещали разряды голубого пламени, читумих стрекотал, как огромный дребезжащий механизм. Тошнота подступила к горлу Берке, у него сжималось сердце – он отвернулся. «Мы этого не выдержим! – хрипло воскликнул он. – Должен существовать какой-то другой, легкий способ денопализации. Мы не можем пытать людей, не можем развязывать всемирную войну!»

«Легкого способа нет, – заявила коробка-переводчик. – Промедление смерти подобно, мы не отступим!»

Разгневанный и удивленный, Берк вопросительно взглянул на Апиптикса. Всего лишь несколько минут тому назад Апиптикс сам допустил возможность проведения исследований на Земле. А теперь он отвергал возможность любой задержки. Любопытная непоследовательность!

«Пойдем! – отрывисто произнес Апиптикс. – Ты увидишь, во что превращается нопал».

Они прошли в длинный, довольно-таки темный зал, уставленный верстаками. Сотни ксаксанов настойчиво и методично собирали какие-то механизмы, непонятные Берку. Если кто-либо из работников испытывал какое-то любопытство по поводу появления землянина, они никак его не проявили.

Апиптикс подвел Берка к стоявшему у стены верстаку: операторы денопализационного аппарата положили на него пленочный мешок, содержавший нопала. Растрепанный, пришибленный, покрытый остатками ободранной щетины, некогда гордый паразит смотрел на своих мучителей немигающими глазами.

«Возьми его! – сказал Берку Апиптикс. – Схвати мешок».

Берк брезгливо подчинился. На ощупь мешок казался непрочным, готовым рассыпаться в руках; прикосновение к нему сразу раздавило нопала.

«Он хрупкий, – сказал Берк, – как старая яичная скорлупа».

«Любопытно! – заметил Апиптикс. – Но ты не обманываешь себя? Как ты можешь осязать нечто неосязаемое?»

Берк удивленно взглянул на Апиптикса, снова посмотрел на мешок. Как это может быть, в самом деле? Берк больше не ощущал мешок. Он просачивался между пальцами, как облачко дыма.

«Теперь я его не чувствую», – приглушенно сказал изумленный Берк.

«Чувствуешь, конечно же! – возразил Апиптикс. – Он здесь, ты можешь его осязать, ты уже осязал его раньше».

Берк снова пощупал мешок. Поначалу он казался не столь осязаемым, как раньше – но несомненно снова ощущался. Чем больше Берк был в этом уверен, тем более ощутимым становился псионный материал.

«Это воображаемое ощущение? – спросил он. – Или фактическое?»

«Это нечто осязаемое умом, а не руками».

Берк экспериментировал с мешком: «Я перемещаю его. Я давлю на него. Я чувствую, как нопал крошится, распадается под пальцами».

Апиптикс критически наблюдал за Берком: «Разве осязание не является реакцией мозга на сигналы, поступающие по нервным волокнам? Насколько мне известно, мозг человека функционирует таким образом».