Джек Вэнс - Отпрыск Древа. Жилища Исзма

Хаблеят внимательно наблюдал за соседом по дивану. Как только Джо встрепенулся и выпрямился, толстяк улыбнулся: «Теперь вы понимаете?»

«Да, – сказал Джо, – это было бы логично».

Пассажиры первого класса снова расселись в салоне, но теперь установилась другая атмосфера. На протяжении первой половины пути она омрачалась некоторым взаимным напряжением, но им можно было пренебречь как проявлением личных предпочтений и неприязней, в каковом отношении выделялся, пожалуй, только Манаоло.

Теперь индивидуальные взаимоотношения словно погрузились в пучину межрасовой ненависти. Эрру Каметин и два манга в гражданских облачениях – прокторы политического комитета фракции «Багровых Потоков», как Джо узнал от Хаблеята – просиживали часами в обществе молодой вдовы офицера-манга, развлекаясь игрой в разноцветные палочки и бросая гневные взгляды в сторону безмятежного Хаблеята.

Два миссионера-друида возились над алтарем в темном углу салона, совершая бесконечные обряды перед изображением Древа. Сили, обиженные отсутствием сочувствия других пассажиров к их желанию резвиться и веселиться, проводили бóльшую часть времени на прогулочной палубе. Старуха в черном платье сидела неподвижно, как олицетворение смерти, хотя иногда ее глаза слегка перемещались из стороны в сторону. Время от времени – не чаще одного раза в час – она поднимала полупрозрачную руку к гладкой, как стекло, лысине.

Джо обуревали несовместимые внутренние побуждения, сталкивавшиеся, как рябь, поднявшаяся в бассейне от переменчивого ветра. Прежде всего, на Балленкархе ждали его собственные дела. «Странно!» – думал Джо; до Балленкарха оставалось всего несколько дней и часов полета, а давнее стремление к достижению цели потеряло свою настойчивость. Человеку дано лишь ограниченное количество эмоций, воли и возможностей – и, судя по всему, Джо посвятил львиную долю этого запаса Эльфане. Посвятил? Судьба вырвала у него эту долю, выжала из него, выдавила!

Джо подумал о Кириле и о Древе Жизни. Дворцы друидов сгрудились вокруг доминирующей над планетой массы ствола посреди бескрайних просторов, усеянных нищими фермами и грязными деревеньками. Сутулые, поникшие паломники с потухшими глазами брели к этому стволу, иногда оглядываясь и торжествующим жестом прощаясь с унылой серой равниной.

Он подумал о дисциплине друидов, о наказании смертью. Никто, однако, не боялся смерти на Кириле. Смерть была таким же повседневным явлением, как употребление пищи. Для друидов смерть была решением всех проблем – всеобъемлющим подходом к существованию, своего рода лавиной, сметающей на своем пути все препятствия. Умеренность, сдержанность? Эти слова ничего не значили для мужчин и женщин, чьи капризы, прихоти и бесчинства ничем не ограничивались.

Джо рассмотрел известные ему факты, относившиеся к Мангцзе – небольшому миру озер и ухоженных парковых островов, обитателям которого нравились изощренные изгибы, в том числе здания причудливой кривизны, горбатые мосты над ручьями и каналами, очаровательные колоритные пейзажи под желтыми лучами древнего, тусклого, маленького солнца.

А их фабрики? Аккуратные, эффективные, систематические производства на индустриальных островах. И сами манги – люди столь же изощренные, утонченные и не поддающиеся пониманию, как их резные изогнутые мосты. Хаблеят, например – сокровенные глубины его души невозможно было подсмотреть. А также «багровые» – пламенные воинствующие империалисты. По земным представлениям, на Мангцзе преобладали средневековые интриги и распри.

А Балленкарх? О нем Джо практически ничего не знал – кроме того, что это была варварская, полудикая планета под владычеством принца, вознамерившегося создать там индустриальный комплекс во мгновение ока. И где-то там, на Балленкархе, среди южных дикарей или северных варваров, скрывался Гарри Крит.

Гарри завладел воображением Маргарет и без сожаления распрощался с ней, оставив после себя бурю эмоций, и эта буря не могла успокоиться до возвращения Гарри. Два года тому назад Гарри был относительно близко – в нескольких часах полета, на Марсе. Но когда Джо прибыл туда, чтобы взять его за шиворот, утащить на Землю и устроить окончательную разборку, Гарри уже улетел. Раздраженный задержкой, но упрямо побуждаемый своей одержимостью, Джо неотступно следовал за ним.

На Тубане он потерял след Гарри – кортик местного пьяницы отправил его на три месяца в больницу. Дальнейшие месяцы отчаянных поисков и расспросов позволили, наконец, выявить наименование далекой, почти неизвестной планеты – Балленкарха. Прошло еще несколько месяцев – Джо приходилось зарабатывать на жизнь и перелеты по всей бездне Галактики, отделявшей его от Балленкарха. А теперь Балленкарх был близко, и где-то на этой планете прозябал Гарри Крит.

«К чертовой матери Гарри Крита!» – подумал Джо, потому что мысли его больше не были сосредоточены на Маргарет. Теперь его мысли сосредоточились на беспринципной вертихвостке-жрице. Джо представил себе, как он и Эльфана путешествовали бы по Земле, осматривая древние достопримечательности – Париж, Вену, Сан-Франциско, долину Кашмира, Шварцвальд, побережье Сахарского моря…

А потом он спросил себя: «Сможет ли Эльфана ужиться на Земле?» На Земле не было отупевшего быдла, которое можно было убивать, избивать или ублажать по прихоти. Может быть, в этом и заключалась суть высказывания Хаблеята: вещи не всегда таковы, какими кажутся. Эльфана казалась – в общем и в целом – существом, сделанным примерно из того же материала, что и он сам. Может быть, однако, Джо так и не понял до конца всей глубины друидической самовлюбленности. Что ж, ему придется измерить эти глубины.

Джо поднялся на ноги. Хаблеят спокойно взглянул на него: «На вашем месте, друг мой, я не стал бы торопиться. Подождал бы денек по меньшей мере. Сомневаюсь, что она уже полностью осознала свое одиночество. Подозреваю, что если вы явитесь к ней теперь, с такой воинственно нахмуренной физиономией, вы просто-напросто восстановите ее против себя и станете в ее глазах одним из множества врагов. Дайте ей повариться в собственном соку день-другой, чтобы потом она как бы случайно встретилась с вами на прогулочной палубе или в гимнастическом зале, где, насколько мне известно, она проводит не меньше часа ежедневно».

Джо снова опустился на диван и сказал: «Хаблеят, вы приводите меня в замешательство».

Хаблеят горестно покачал головой: «И при всем при том я совершенно прозрачен».

«Сначала, на Кириле, вы спасли мне жизнь. А потом постарались устроить дело так, чтобы меня прикончили».

«Такова была всего лишь неприятная необходимость».