Джек Вэнс - Отпрыск Древа. Жилища Исзма

«Иногда вы кажетесь мне дружелюбным, даже сочувствующим человеком…»

«Конечно же, это именно так!»

«Например, сейчас, когда вы читаете мои мысли и даете мне отеческие советы. Но я не уверен, что понимаю, с какой целью вы меня припасли. Как гусь, которого откармливают, чтобы сделать из него paté de fois gras, не понимает безудержную щедрость хозяина. Вещи не всегда таковы, какими кажутся, – Джо коротко рассмеялся. – Надо полагать, вы не намерены рассказать мне, к какому жертвоприношению вы меня готовите?»

Хаблеят отозвался жестом, выражавшим вежливое замешательство: «По сути дела я не такой интриган, как вы думаете. Я не притворяюсь и не прикрываюсь ничем, кроме искренности. Вам я искренне сочувствую – но должен признаться, что мое сочувствие не помешает мне принести вас в жертву ради достижения заслуживающей этого цели. В этом нет противоречия. Я разделяю личные предпочтения и неприятные обязанности, которые накладывает на меня профессия. Так что вы все обо мне знаете».

«Откуда мне знать, когда вы выполняете или не выполняете свои обязанности?»

Хаблеят возвел руки к потолку: «На этот вопрос даже я сам не могу ответить».

Но Джо не был удовлетворен. Он устроился на диване поудобнее, а Хаблеят слегка ослабил пояс, затянутый на животе.

«Иногда жить становится очень тяжело, – сказал толстяк. – События невероятно запутываются – так, что в них почти невозможно разобраться».

«Хаблеят, – спросил Джо, – почему бы вам не улететь со мной на Землю?»

Старый манг улыбнулся: «Мне вполне может пригодиться ваше приглашение – если „Багровые Потоки“ возьмут верх над „Голубыми Водами“ в Ампиану».

Прошло четыре дня с тех пор, как они покинули Перекресток; до Балленкарха оставалось еще три дня полета. Облокотившись на поручень в глубине прогулочной галереи корабля, Джо услышал медленные шаги, шуршавшие по палубе из композитного материала. Приближалась Эльфана. Большие глаза ярко горели на ее бледном, тревожном лице. Она неуверенно остановилась рядом – так, как если бы всего лишь задержалась во время прогулки.

«Привет!» – сказал Джо и отвернулся, глядя на звезды.

Едва заметное изменение позы девушки позволило понять, что она не просто задержалась, а остановилась, чтобы присоединиться к нему. Эльфана сказала: «Ты меня избегаешь – именно тогда, когда мне больше всего нужно с кем-то поговорить».

Джо проникновенно спросил: «Эльфана, ты когда-нибудь кого-нибудь любила?»

Она недоумевала: «Не понимаю».

Джо хмыкнул: «Абстракция! Такая же, как существование Земли. С кем и как вы совокупляетесь на Кириле?»

«О! С людьми, которые нас интересуют, с теми, с кем приятно быть вместе, кто заставляет нас сознавать желания своего тела».

Джо снова отвернулся к звездам: «Это довольно-таки сложный вопрос».

Она тихо и насмешливо отозвалась: «Я очень хорошо понимаю, Джо».

Он обернулся к ней: она улыбалась. Полнокровные губы, страстное лицо, полные желания темные глаза… Он поцеловал ее, как человек, утоляющий застарелую жажду.

«Эльфана…»

«Да?»

«На Балленкархе… мы повернем назад, обратно на Землю. Больше не будет интриг и тревог, больше не будет смерти. Я хочу показать тебе многие места – древние места, древнюю Землю, все еще свежую и сладостную».

Она слегка отстранилась в его руках: «У меня есть свой мир, Джо. И на меня возложена ответственность».

Джо напряженно произнес: «На Земле ты увидишь вещи такими, каковы они есть. На Кириле тебя окружает отвратительная грязь, настолько же унизительная для друидов, как для рабов».

«Рабов? Они служат Древу Жизни. Мы все служим Древу Жизни, каждый по-своему».

«Древу Жизни!»

Эльфана отстранилась полностью, хотя и без раздражения: «Джо, я не могу тебе это объяснить. Мы привязаны к Древу. Мы – его дети. Ты не понимаешь великую истину. Есть только одна Вселенная, и Древо – в ее центре, а друиды и миряне служат Древу, охраняя его от язычников. В один прекрасный день все изменится. Когда-нибудь все люди будут служить Древу, пожертвуют жизнью ради Древа Жизни и станут листьями, шелестящими под ветром в вечных солнечных лучах, каждый на предназначенном месте. Кирил станет всеобщей целью, священным средоточием Галактики».

Джо возразил: «Это растение – огромное растение, не спорю, но, тем не менее, всего лишь растение – для тебя важнее всего человечества вместе взятого. На Земле мы нарубили бы дров из этого монстра. Нет, не так. Мы вырубили бы вокруг его ствола спиральное шоссе, возили бы экскурсии к вершине, а на вершине устроили бы площадку, где продавали бы горячие сосиски, булочки и газировку. Мы использовали бы это чудовище, а не позволяли бы ему завораживать нас своей массой».

Она его не слушала. «Джо – ты можешь стать моим любовником. Но мы будем жить на Кириле, служить Древу и убивать его врагов…» Она прервалась, потрясенная выражением на лице Джо.

«Это не подойдет ни тебе, ни мне. Я вернусь на Землю. Оставайся на Кириле, найди другого любовника, и пусть он убивает для тебя врагов Древа. Каждый из нас может делать все, что хочет. Но ни к чему не принуждая друг друга».

Она отвернулась, облокотилась на поручень, и мрачно смотрела на проплывающие звезды, светившие перпендикулярно курсу корабля. Наконец она спросила: «Ты когда-нибудь любил другую женщину?»

«Ничего серьезного в моей жизни не было…» – соврал Джо. Через несколько секунд он сам спросил: «Как насчет тебя? У тебя были другие любовники?»

«Ничего серьезного…»

Джо проницательно взглянул на нее – но на лице Эльфаны не было признаков насмешки. Он вздохнул: Земля и Кирил – разные миры.

Эльфана сказала: «Что ты будешь делать, когда мы приземлимся на Балленкархе?»

«Не знаю – еще не решил наверняка. Что бы я ни сделал, это не будет иметь никакого отношения ни к друидам, ни к мангам, это уж точно. В той мере, в какой это касается меня, все ваши империи и деревья могут гореть голубым пламенем в преисподней. У меня свои проблемы…» Его голос замер.

Он представил себе возможную встречу с Гарри Критом. На Марсе, когда все его мысли занимала Маргарет, на Ио, на Плутоне, в системах Альтаира и Веги, Джансара и Полярной звезды, на девятой планете Тубана, даже недавно – на Джамиветте и Кириле – он не видел никакого донкихотства, ничего смехотворного в своих странствиях.

А теперь образ Маргарет начинал расплываться – но при этом «расплывчатая Маргарет» продолжала звонко смеяться, как далекий колокольчик. Охваченный внезапной волной стыда и смущения, он осознал, что Маргарет здорово позабавил бы рассказ о его приключениях – она выразила бы изумление, недоверие и, пожалуй, даже едва заметное презрение.

Эльфана с любопытством посматривала на него. Джо вернулся к действительности. Странно, какой плотной, ощутимой казалась жрица друидов по сравнению с призраками воображения. Эльфана не нашла бы ничего смешного в человеке, пустившемся в странствие по всей Вселенной ради ее любви. Напротив, она была бы возмущена, если бы он не был готов к такому самопожертвованию.