Джек Вэнс - Лунная Моль и другие рассказы

Раб пропел в ответ: «Несколько долгих дней я ждал на пристани, спускаясь на плот лишь с наступлением сумерек. Отныне мое терпеливое бдение вознаграждено: передо мной явился мессер Тиссель».

Тиссель отвернулся и в ярости поспешил по причалу к набережной. Неповоротливые, изворотливые сиренезы! Почему послание не доставили к нему на яхту? Оставалось двадцать пять минут – теперь уже двадцать две…

На набережной Тиссель остановился и посмотрел по сторонам, надеясь на чудо – вдруг появится какой-нибудь летательный аппарат, способный быстро доставить его в космопорт, где, с помощью Рольвера, он все еще успел бы задержать Хаксо Ангмарка? Или, что еще лучше, вдруг он получит другое распоряжение, отменяющее первое? Что-нибудь, что угодно… Но на Сирене не было аэромобилей, и никто не вручил ему второе сообщение.

Вдоль набережной выстроились несколько унылых наземных сооружений с глухими стенами из камня и чугуна, защищавшими от посещений ночных гостей. В одной из этих построек находился трактир со стойлами – Тиссель заметил, как оттуда выехал, верхом на гигантской сиренезской ящерице, человек в роскошной маске из серебра и жемчуга.

Тиссель бросился вперед. Еще оставалось время. Если повезет, он все еще мог перехватить Ангмарка. Тиссель бежал по набережной.

Перед стойлами прохаживался их владелец, заботливо проверявший самочувствие ящеров – то начищая запылившуюся чешуйку, то смахивая назойливое насекомое. Он предлагал в аренду пять животных в превосходном состоянии: каждое высотой по плечо человеку среднего роста, с толстыми ногами, мощными торсами, массивными клиновидными головами. На их передних клыках, искусственно удлиненных и загнутых так, чтобы их концы почти смыкались с деснами, висели золоченые кольца. Их чешуя была выкрашена наподобие узорчатого полотна в лиловый и зеленый, оранжевый и черный, красный и синий, коричневый и розовый, желтый и серебристый цвета.

Задыхаясь, Тиссель остановился перед трактирщиком и взялся было за висящий на поясе кив, 2 2 Кив: инструмент, состоящий из пяти клавиатур, по четырнадцать полосок из упругого металла в каждой; на нем играют, перебирая пальцами по полоскам, закручивая и подергивая их. но усомнился в правильности такого выбора. Следовало ли рассматривать такую встречу как неофициальное личное знакомство? Может быть, лучше было использовать зачинко? Но для изложения потребностей Тисселя вряд ли требовался церемониальный подход. В конце концов, лучше применить кив. Он исполнил аккорд, но случайно провел пальцами по струнам ганги, а не кива. Тиссель смущенно улыбнулся под маской: его взаимоотношения с владельцем ящеров никак нельзя было назвать интимными. Тиссель надеялся, что трактирщик находился в благожелательном расположении духа. Как бы то ни было, в сложившейся ситуации не было времени на размышления о безошибочном выборе инструмента. Он набрал второй аккорд и, аккомпанируя себе настолько хорошо, насколько позволяли волнение, одышка и отсутствие навыков, пропел свою просьбу: «Мессер трактирщик, я срочно нуждаюсь в быстром передвижении. Позвольте мне выбрать одного из ваших ящеров».

Владелец животных носил сложно устроенную маску из лощеной коричневой ткани и гофрированной серой кожи, символизм которой Тиссель не понимал; высоко на лбу маски блестели шары из мельчайших зеленых и алых сегментов, напоминавшие фасетчатые глаза насекомого. Некоторое время трактирщик молча разглядывал Тисселя, после чего демонстративно выбрал на поясе стимик 3 3 Стимик: три устроенные наподобие флейт трубки, оснащенные поршнями. Большой и указательный пальцы сжимают мешочек, пропускающий воздух через мундштуки; другие три пальца манипулируют ползунком. Стимик – самый подходящий инструмент для выражения холодности, безучастности или даже порицания. и виртуозно исполнил последовательность трелей и мордентов – Тиссель не успел уловить ее значение. Трактирщик пропел: «Мессер Лунная Моль! Боюсь, мои ящеры не подобают человеку вашего высокого ранга».

Тиссель сосредоточенно перебирал струны ганги: «Нет-нет, уверяю вас! Они меня вполне устраивают. Я очень спешу и с радостью воспользуюсь любым из ящеров».

Трактирщик отозвался суховатым арпеджирующим крешендо: «Мессер Лунная Моль! Ящеры устали, они в грязи и в пыли. Мне льстит тот факт, что вы считаете их пригодными для ваших целей, но не могу взять на себя предлагаемую вами заслугу. Кроме того, – трактирщик ловко заменил стимик безразлично позвякивающим кродачем, 4 4 Кродач: небольшой квадратный резонатор с натянутыми на него струнами из жил, покрытых канифолью. Исполнитель проводит по струнам плотно прижатым ногтем или пощипывает их кончиками пальцев, производя разнообразные вежливо приглушенные звуки. Кродач применяется также как средство вежливого оскорбления. – почему-то я не могу распознать закадычного друга и делового партнера, приветствующего меня с такой фамильярностью, бренча на ганге».

Яснее выразиться он не мог: Тисселю не следовало надеяться на получение ящера. Повернувшись, Тиссель побежал к космодрому. У него за спиной послышались хлопки химеркина, адресованные рабам трактирщика или ему самому – Тиссель не стал задерживаться, чтобы выяснить этот вопрос.

Предыдущего представителя консульства околоземных планет на Сирене убили в Зундаре. Будучи в маске Пьяного Головореза, он обратился к девушке, украшенной лентами перед празднованием Равноденственных Расположений – нарушение приличий, в связи с которым его немедленно обезглавили Пунцовый Демиург, Призрак Солнца и Волшебный Шершень. Недавний выпускник Института, Эдвер Тиссель был назначен его преемником, причем ему дали три дня на подготовку. Человек как правило вдумчивый, даже осторожный, Тиссель рассматривал это назначение как вызов. Он выучил сиренезский язык методом подсознательного гипноза – язык оказался не слишком сложным – после чего прочел в журнале «Универсальная антропология» следующее описание:

«Обитатели побережья Титанического океана отличаются ревностным индивидуализмом – возможно потому, что их окружает изобилие, не вознаграждающее коллективную деятельность. Сиренезский язык, отражающий характер населения, позволяет прежде всего выражать настроение индивидуума и его эмоциональное отношение к возникшей ситуации. При этом фактическая информация рассматривается как вторичное сопутствующее дополнение. Более того, любая фраза на сиренезском языке распевается под аккомпанемент небольшого музыкального инструмента. Таким образом, получить фактические сведения от уроженца Веера или запретного города Зундара бывает очень трудно. Слух чужеземца, пытающегося получить ответ на свой вопрос, услаждают изящными ариями и демонстрациями поразительно виртуозного владения техникой игры на том или ином из многочисленных инструментов. Таким образом, посетитель этой любопытнейшей планеты, если он не хочет, чтобы к нему относились с бесконечным презрением, должен научиться выражать свои мысли и пожелания общепринятым способом – так, как это делают туземцы».