Джек Вэнс - Лунная Моль и другие рассказы

«Теперь ты мне веришь?» – спросил он наконец.

Бен снова откинулся на спинку кресла: «Альфред! Хочешь, я тебе что-то посоветую?»

«Мне нужна твоя помощь, Бен. Я хотел бы, чтобы ты, вместе со своей семьей, был на борту ковчега, когда я его построю».

«И все равно я тебе кое-что посоветую. Женись снова, Альфред. Это меньшее из зол, и ты забудешь обо всей этой истории с потопом».

Альфред повернулся, чтобы уйти: «Так ты, значит, не напечатаешь объявление в газете?»

«Нет. И знаешь, почему? Потому, что я не хочу, чтобы над тобой ржали по всей округе. Иди домой, вымойся и причешись, после чего съезди в Дэйвенпорт и хорошенько напейся, чтобы выбросить из головы всю эту ерунду».

Альфред разочарованно махнул рукой и ушел.

Бен Хикси вздохнул, покачал головой и вернулся к работе.

Альфред вернулся через несколько секунд: «Ты все-таки мог бы кое-что для меня сделать. Я хочу продать свой бизнес. Помести большое объявление на первой странице. С подзаголовком „Требуются помощь и финансовые средства для постройки ковчега“. Это ты сделаешь?»

«Твое объявление – пиши, что хочешь», – пожал плечами Бен.

Через две недели Альфред приступил к постройке ковчега на пустующем участке рядом со своим домом. Он продал бизнес по цене, которую его приятели считали возмутительной. «Он у тебя все украл!» – говорили они. Альфред возражал, качая головой: «Я все украл у него. Через год его предприятие смоет с лица Земли. Я взял у него деньги только потому, что год спустя деньги ему тоже не пригодятся».

«Альфред! – с отвращением говорили ему друзья. – Ты валяешь дурака!»

«Может быть, – отвечал Альфред. – А может быть, я буду стоять на борту ковчега, когда вы будете плавать вокруг. Об этом вы подумали?»

«Ты всерьез ожидаешь потопа, Альфред?»

«Конечно, всерьез. Вы когда-нибудь слышали о божественном откровении? Ко мне снизошло откровение. А теперь, если вы пришли просто потрепать языком, прошу меня извинить – мне пора работать».

Ковчег принимал форму: баржа длиной метров пятнадцать, шириной метров девять и три метра высотой. Альфред стал чем-то вроде местной знаменитости – у горожан вошло в привычку проходить мимо и проверять его успехи. При этом Альфреду давали множество шутливых советов.

«Твоей баржи на всех не хватит, Альфред! – говорил Билл Олафсон. – Подумай своей башкой! Тебе же придется загрузить слонов, носорогов, жирафов, львов и тигров, бегемотов и медведей гризли».

«Я не возьму с собой диких животных, – возражал Альфред. – Только скотину – коров, лошадей и овец – самых лучших пород. Если бы Господь хотел, чтобы я спас других тварей, он послал бы мне больше денег. А того, что у меня есть, едва хватило на то, что ты видишь».

«А как насчет женщины, Альфред? Ты же нынче не женат. Как ты собираешься снова заселить этот мир людьми? Посредством непорочного зачатия?»

«Если подходящая женщина не захочет меня сопровождать, – говорил Альфред, – я найму какую-нибудь. А когда она увидит, что других мужчин не осталось, ей придется выйти за меня замуж, больше ничего не останется».

Кончилась осень, настала зима, а за ней пришла весна – строительство ковчега закончилось. Альфред приступил к загрузке всевозможных запасов.

Однажды Бен Хикси навестил его. «Что ж, Альфред, – сказал Бен. – По меньшей мере ты храбро взялся за дело и не отступился от своих убеждений».

«Храбрость тут ни при чем, Бен. Это скорее трусость. Я не хочу утонуть. Сожалею о том, что многие другие – не такие трусы, как я».

«Меня больше беспокоит водородная бомба, Альфред. На твоем месте я лучше построил бы бомбоубежище».

«Примерно через месяц не останется никаких водородных бомб, Бен. Не останется вообще никаких бомб. И никогда их больше не будет, если мне позволено судить о таких вещах – а судя по всему, я не ошибаюсь».

Бен с удивлением взирал на ковчег: «Ты на самом деле веришь, что настанет потоп?»

«Конечно, Бен. Очень сожалею, что стольким порядочным людям придется погибнуть – но я их всех предупреждал. Я написал президенту и губернатору, и даже издателю „Литературного обозрения“».

«Неужели? И что они ответили?»

«Они поблагодарили меня за рекомендации. Но можно было понять, что они мне не поверили».

Бен Хикси улыбнулся: «Я тоже тебе не верю, Альфред».

«Поживем – увидим, Бен».

В начале июня наступила чудесная летняя погода. Никогда еще сельская местность вокруг Маркетвиля не выглядела так свежо и красиво. Альфред закупил скотину и пятнадцатого июня повел животных на борт своего ковчега. Друзья и соседи фотографировали этот процесс; кроме того, они торжественно вручили Альфреду стеклянную коробку, содержавшую двух блох. Задача выбора женщины, которой суждено было стать прародительницей будущего человечества, решилась сама собой: представитель рекламного агентства объявил, что его клиентка, снимавшаяся в кино красавица Мэйда Брент, вызвалась добровольно предоставлять свои услуги и собиралась взойти на борт ковчега утром двадцатого июня».

«Нет! – заявил Альфред Джонсон. – Двадцатое июня начнется в полночь. Ей придется поселиться у меня вечером девятнадцатого числа».

Посоветовавшись с мисс Брент, агент согласился.

На рассвете восемнадцатого июня Солнце всходило в безоблачном небе, хотя по радио и по телевидению синоптики предупреждали о необычных воздушных потоках в окрестностях Маркетвиля.

Утром девятнадцатого июня Альфред Джонсон, в новых ботинках и новом костюме, посетил редакцию Бена Хикси: «Пришел попрощаться, Бен».

Бен, читавший сообщения агентства новостей, поднял глаза и невесело усмехнулся: «Я тут как раз просматривал прогноз погоды».

Альфред кивнул: «Я знаю. Обещают дожди». Он протянул руку: «Так что прощай, Бен!»

«До свидания, Альфред. Желаю удачи!»

В полдень девятнадцатого июня с севера наползли тяжелые темные тучи. Мисс Мэйда Брент прибыла в семь часов вечера на «Кадиллаке» с откидным верхом и, озаренная вспышками импульсных ламп в сочетании со вспышками молний, взошла на борт ковчега. Представитель рекламного агентства хотел было последовать за ней, но Альфред преградил ему путь: «Прошу прощения! Команда укомплектована».

«Но мисс Брент не сможет оставаться на борту всю ночь, господин Джонсон!»

«Она останется на борту в течение сорока дней и сорока ночей. И ей придется к этому привыкнуть. А теперь – убирайтесь!»

Рекламный агент пожал плечами, вернулся к автомобилю и приготовился ждать: он не сомневался в том, что Мэйда Брент покинет ковчег, как только ей надоест вся эта комедия.

Вечером пошел дождь и к десяти часам превратился в ливень. В одиннадцать часов вечера рекламный агент протопал по грязи к ковчегу: «Мэйда! Эй, Мэйда!»