Фредерик Пол - Путь домой

Потом он припомнил слова женщины из экипажа, которая принесла кофе. Есть и другие земные радости, еще не испытанные СЭНДИ. Он отыскал гнездо с наушниками, более–менее удобно пристроил их так, чтобы они не слишком прижимали слуховой аппарат и, немного поэкспериментировав, отыскал музыкальную программу, подходящую под его настроение. Он откинулся на спинку кресла и стал слушать. Мысли постепенно куда–то улетучивались. Стоило чуть повернуть голову, и можно смотреть на яркие звезды вверху и на редкие огни городков, проплывающие внизу, а «Патетическая» симфония Чайковского убаюкивала его.

Он проснулся, услышав тихий звук собственного голоса.

Сэнди рывком сел прямо, снял наушники, которые во сне съехали на шею. Возле телеэкрана он увидел Гамильтона Бойла, а на экране — себя самого, он объяснял невидимому собеседнику суть игры в вопросы, одну из самых популярных в когорте за последние лет двадцать.

— Прошу прощения, — сказал Бойл. — Я вас разбудил?

Глупый вопрос. Факты говорили сами за себя, но Сэнди вежливо ответил:

— Ничего–ничего.

— Я хотел посмотреть выпуск новостей, — объяснил Бойл.

— Лейтенант появится с минуты на минуту. Вы не против позавтракать?

— О да! — с энтузиазмом сказал Сэнди. В иллюминатор ярко светило солнце. Под дирижаблем проплывали облачка, похожие на кружево, и лучи солнца приятно грели. Сэнди встал и потянулся.

— Пожалуй, я бы тоже посмотрел новости.

Бойл улыбнулся. Он отлично выглядит, подумал Сэнди. Трудно поверить, что ему шестьдесят два, но именно так сказала Маргарет. Волосы густые, светлые, коротко подстриженные, и лицо без морщин. Хотя, критически отметил Сэнди, черты немного резковаты, и он постоянно улыбается, хотя зачастую вроде бы нет причин для улыбки. Но он, явно старается быть дружелюбным, расположить к себе.

— Главная новость сегодня — это ваш визит, — сказал Бойл. — Кроме того, стоит обратить внимание еще на одно сообщение: довольно большой старый спутник вот–вот сойдет с орбиты, и не исключено, что упадет в неудачном месте, возможны разрушения. Но определенно станет известно не раньше, чем через пару дней.

— Спутники часто падают? — с интересом спросил Сэнди.

— Достаточно часто, — лаконично ответил Бойл, выключая телевизор. Кажется, он не был настроен развивать эту тему, и Сэнди решил ее сменить.

— Я не знал, что в комнате вчера нас снимали. Я имею в виду, когда я рассказывал о корабле.

Бойл внимательно взглянул на него.

— Но вы на нас не в обиде, не так ли? Вы всем очень интересны.

— Особенно вам, копам, — отметил Сэнди.

Бойл, похоже, не сразу нашелся и, помолчав немного, сказал:

— Да, я полицейский, в известной степени. Моя обязанность — охранять интересы общества.

— Как Коджек?

Глаза у Бойла стали круглыми. Потом он усмехнулся.

— Я постоянно забываю, что вы только и делали, что смотрели старые телесериалы. Да, как Коджек. Как любой хороший коп. Мне необходима информация, и получать ее лучше всего от кого–то изнутри.

— Изнутри чего?

Бойл пожал плечами.

— Я о полиции мало что знаю, — продолжал Сэнди. — Чтобы добыть сведения, вы все еще применяете — как же это называется? — да, «третью степень»?

— Никогда не приходилось, — резко сказал Бойл. — Мне лично не приходилось,

— добавил он. — Хотя, не скрою, бывают случаи, когда к ней прибегают. Это естественно, не так ли? Разве у хакхлийцев нет чего–нибудь подобного?

— Ничего, никогда, — уверенно ответил Сэнди. — Чтобы намеренно причинить боль, по той или иной причине — нет, о таком я даже не слышал.

— И никогда не угрожают?

— Причинить боль? Никогда! Или вы имеете в виду угрозу смерти? Тоже ничего не выйдет, — объяснил Сэнди. — Хакхлийцы смерти не боятся так, как ее боятся люди. У них к смерти иное отношение.

— Да, вы рассказывали об этом лейтенанту Дарп, — согласился Бойл.

— Следовательно… но предположим, что один из хакхлийцев сошел с ума, начал вести себя агрессивно, враждебно. Разве не найдется у хакхлийца какого–нибудь эффективного способа допросить его — вынудить его выдать сведения, которые он хотел бы скрыть от остальных?

— Не думаю. Во всяком случае, не угрозами и не пытками. Это исключено.

Бойл, судя по всему, потерял к теме разговора интерес.

— Что–то завтрак задерживается, — сказал он, потом улыбнулся. — Значит, о записывающих камерах вы не подозревали?

Сэнди пожал плечами.

— Скажу вам больше — пока мы не высадились, мы даже не были уверены, что у вас до сих пор есть телевидение. Когда хакхлийцы впервые посетили солнечную систему, им удалось записать множество теле и радиопередач. Эфир бурлил. На этот же раз мы почти никаких сигналов не поймали, и мы предположили, что по какой–то причине вы перестали пользоваться радиосвязью.

Лицо у Бойла было задумчивое, немного грустное.

— В общем–то, в определенном смысле так и было. При таком количестве орбитального мусора пользы от спутников связи мало. Поэтому сейчас основные виды связи — микроволны и оптические кабели. Даже на местных станциях установлены направленные антенны, поэтому лишней энергии на передачу в пустое небо они не тратят.

— То есть передачи прекратились вовсе не потому, что у вас появились секреты? — предположил Сэнди.

Бойл искренне удивился.

— Ничего подобного! Почему вы вдруг так подумали? Мы ведь и понятия не имели о первом посещении хакхлийцев, верно?

— Он покачал головой.

— Виной всему — жуткая орбитальная свалка, которую мы сами же и устроили. Вдобавок некоторые старые спутники продолжают излучать. От последствий «Звездной войны» мы еще долго не избавимся… но должен признаться, фейерверк был изумительный, пока шли боевые действия.

Сэнди немедленно навострил уши.

— Вы видели, как шла война?

— Конечно, я видел. Мне было двенадцать. То есть, сам я собственными глазами мало что видел — из Кливленда в Огайо, — кроме того, был день, яркое солнце. «Звездная война» разразилась в два часа пополудни, по времени Кливленда, и к закату все было кончено. Но по телевидению непрерывно шла трансляция, и поверь мне — зрелище незабываемое. — Он посмотрел на Сэнди и добавил: — Разве родители тебе не рассказывали о войне?

— Каким образом? — грустно сказал Сэнди. — Они умерли еще до моего рождения. Я их никогда не видел, вот только мамина фотография осталась.

— Можно мне взглянуть?

Бойл некоторое время внимательно всматривался в бумажный прямоугольничек, извлеченный из кармана Сэнди. Потом сказал, выговаривая каждое слово с заметной осторожностью:

— Твоя мама — очень красивая женщина. Ты не против, если я сделаю копию?

— Зачем? — удивился Сэнди.

— Ну, люди захотят увидеть, какая она была, потому что это ведь твоя мама, — сказал он, опуская карточку в карман. — А тебе показали их корабль?