Алексей Янкин - Наследник славы. ч.2 [СИ]

Каждая долина окружена невероятно красивыми холмами продолговатой, вытянутой к вверху, формы. В их склонах с легкостью можно будет понаделать пещер. Днем сквозь густую атмосферу струится приятный не жаркий свет. А к вечеру горизонт с западной стороны окрасился в теплые розоватые тона.

Этот мир действительно гораздо лучше их прежнего места жительства. Теперь тцоп-виши вспоминали о нём без сожаленья, даже не смотря на то, что придется еще много, много, много постараться, чтобы обжить его, приспособить под себя. Возвести жилища, вскопать и засадить поля, вырастить деревья, получив прохладные тенистые леса. Поселенцы планировали где, у какой речушки будет первый лес. А вон там, между тех ручьев, раскинутся поля. Ближайшее к ним озерко расположено как нельзя кстати. На его каменистых берегах будет приятно отдыхать после трудового дня или устраивать различные спортивные игры. Оно мелкое и совсем не страшное. А в следующим, со множеством торчащих из воды стволов, практически готовые шесты для стен хижин.

Но даже эти сказочной красоты виды не помешали тцоп-вишам постоянно спрашивать о своих родных. «Где они? Когда же они придут встречать нас? Покажите нам, где их деревни?» — неслось отовсюду. Помогавшие им обустроиться маа пытались успокоить подопечных, но явное смущение четырехногих настораживало тцоп-вишей. Наконец они пришли к выводу, что ранее ушедшие из их мира-трубы попали не сюда и (трудно представить, но это так) их благодетели что-то скрывают. Очевидно это еще не самое лучшее место. И такие ли они уж благодетели? С каждым днем, проведенным в этом Раю, удивление тцоп-вишей возрастало. Наконец оно стало переходить в недовольство. Они начали открыто роптать. Они приставали с расспросами к каждому маа и гиоду. Они не понимали, видя, сколько рас кроме них имелось на корабле, почему их раньше держали отдельно. Ведь очевидно, что представители других рас прекрасно знают друг друга.

И произошло то, что должно было рано или поздно произойти — кто-то из команды, работавшей на постройке хижин, толи в сердцах от назойливости этих лохматых двуногих, толи из-за глубоко укоренившегося презрения к ним, проболтался — кем они на самом деле являлись для части обитателей корабля. К счастью произошло это в последний день нахождения команды на планете. Два катера уже улетели, оставался один. Он должен был отвезти утром Романа, Шуке, Профессора, нескольких маа и гиодов, остававшихся еще здесь, чтобы дать новым поселенцам последние инструкции.

Рано утром в большую палатку, в которой находился Роман, вошло пятеро лохматых фигур. Одна из них, самая рослая, сразу без обиняков обратилась к нему:

— Я помню тебя. Ты был с этим… — он вытянул палец в сторону вошедшего вслед за ними Ту-Гиддо, — у нас на празднике.

— Да. — согласился землянин. Ту-Гиддо тоже мрачно качнул макушкой.

— Вы тогда увели много победителей наших соревнований, — обличительно напомнил вожак.

— Да. — согласился и с этим Роман.

— Так где же они!? Где те, кто ушел с вами? До нас? Где все те, кто уходил раньше!!?

Роман чувствовал, как холодный пот течет по его спине. Что им сказать? Говоривший с ним тцоп-вишь, не дождавшись ответа, спросил напрямик:

— Это правда… это правда… — он сглотнул. Его нос-пяточек затрясся, лицо, лишенное растительности, потемнело, — Это правда, что их… что их… съели?

Землянин по-прежнему молчал, не зная, что ответить. Он никак не ожидал, что кто-либо из команды проболтается.

— Это правда, что их уводили, чтобы… чтобы… чтобы съедать?

Роман тяжело вздохнул.

— Правда. — все пятеро тцоп-вишей зашатались, словно земля под их ногами качнулась. Роман поспешно добавить, — Но не мы, не мы делали это?

— Вы! Вы приходили! Ты! Вот этот! И ещё другие.

— Но не мы… убивали ваших… людей. Мы сами покарали убийц. Тех, кто… делал это, использовал вас в качестве… корма, мы уже наказали. Их нет среди нас. Поверьте, мы вам друзья. Мы вас перевезли на эту планету, чтобы больше никогда не случилось ничего подобного. Чтобы вы жили так, как сами того пожелаете. Мы друзья вам!

— Но именно ты уводил наших к себе! — волосатый палец тыкает в грудь капитана, — А мы приняли тебя как друга!

— Мы друзья вам, друзья… — обессилено повторял Роман. Его грудь жгло. Казалось из кончика пальца вожака вырывается невидимое пламя ненависти.

— Друзья?

— Да. Друзья. Поверьте.

Но тцоп-виши его уже не слушали. Они защебетали на своем певучем красивом языке, торопливо выскакивая из палатки, словно воздух в ней наполнился вдруг отвратительным смрадом. Для них, существ, не употреблявших в пищу мяса вообще и не представлявших, как такое может быть, узнать, что сами они служили лишь кормом для других… Для тех, кого обожествляли… Считали своими благодетелями. Для тех, кому они безмерно верили! В ком ни разу не усомнились!!!

— Ну вот. Доигрались! — пробормотал побелевший Профессор, подскочив пару раз на месте.

— Ну вот, — повторил Роман, мрачно посмотрев на него, — Теперь Вы тоже будете защищать своих матороканцев?

— Надо уходить. Скорее уходить. — заявил один из гиодов. Все торопливо выходят из палатки. Собирать ее или брать что-то из находящихся в ней вещей никому в голову не приходит. Тцоп-виши плотной толпой стоят метрах в двухстах, на самом берегу небольшого озерка с прозрачной зеленоватой водой, и о чем-то горячо спорят. Члены команды успели пройти уже половину пути к находящемуся раза в два ближе катеру, когда тцоп-виши заметили их бегство. К тому времени, как лохматые двуногие решились на что-то, команда уже дошла до катера и по одному стала заходить в него. Роман, пропускавший всех, с беспокойством поглядывает на тцоп-вишей. Часть из них, сначала медленным шагом, а потом все быстрее и быстрее направляются в сторону убегавших от их возмездия существ. Существ, бывших для них почти богами, но оказавшихся на поверку худшими врагами.

Основная масса присоединяется к погоне словно нехотя.

Когда Роман поспешно захлопывает за собой люк, несущаяся разъяренная толпа уже менее чем в десяти шагах от них. Через несколько секунда по обшивке катера загромыхали камни и комья грязи. Тцоп-виши, с обезображенными, так не вязавшейся с их обычным образом, яростью, ненавистью и свирепостью лицами, уже у самого судна. Наиболее смелые стучат по нему кулаками, царапают когтями. Большинство, явно опасаясь, беснуется несколько в отдалении. Во вздетых вверх руках камни. Стекла иллюминаторов в мгновенье покрылись слоем черной, коричневой, зелёной грязи.

— Все на месте?! — кричит Роман, стараясь перекрыть шум.

— Нет Ту-Гиддо, — проорал один из гиодов.

— И Зао-Ки нет, — добавляет с другой стороны кабины испуганный голос маа, — Он уходил с этими дикарями размечать место под деревню.