Алексей Янкин - Наследник славы. ч.2 [СИ]

Капитан при слове «дикари» непроизвольно морщится, но в это самое время снаружи раздается ужасный предсмертный вопль, заглушенный мгновенье спустя торжествующим многоголосым воем. Роман и его спутники, трепеща, приникают к немногим оставшимся чистыми участкам стекол. В полутора десятках метров от катера на земле лежит окровавленное тело запоздавшего гиода. Ту-Гиддо невозможно опознать в этой груде. Его тело изогнуто под неестественным, почти прямым углом. Одно из верхних щупалец оторвано и им размахивает как дубинкой тот самый здоровяк, что несколько минут назад беседовал с Романом в палатке. Голова гиода расколота словно орех и из страшной раны на землю медленно вытекает что-то густое. По земле расползлась зелёная лужа. Лишь огненно-красный шарф по-прежнему охватывает безжизненное тело. Тут же, рядом, стоит избитый Зао-Ки. Он, поворачивая голову то вправо, то влево, что-то пытается объяснить своим мучителям. Никто его не слушает. Дико орут в ответ. Пинают. Бьют кулаками. Он пытается уклоняться. Закрывается обессилившими руками. Неожиданно один из тцоп-вишей, подбежав сзади, со всей силы бьет его по голове большим камнем. Зао-Ки зашатался. Второй удар валит его с ног. По телу бежит кровь. Даже отсюда видно, как она парится. Лежащая жертва мгновенье спустя скрывается за массой лохматых тел. Её рвут руками. Роману даже кажется, что оторванные, изумрудно-кровавые куски некоторые из дикарей подносят ко рту и впиваются в них зубами. Но сквозь заляпанные грязью иллюминаторы нетрудно ошибиться. Тцоп-виши мяса никогда не ели…

Гиоды в катере в бессильном отчаянии машут всеми тремя щупальцами. Маа в страхе падают на пол, закрывая ладонями глаза, лишь бы не видеть страшной картины. Роман с горечью ловит себя на мысли о том, что это очевидно первая кровь, пролившаяся на планете за сотни и сотни миллионов лет её существования.

Катер срывается с места и взлетает почти вертикально. Находившиеся в нём молчат весь путь до корабля. Несчастные робкие маа дрожат, забившись по углам.

Когда члены экспедиции выходят на полетную палубу, встречающие с ужасом смотрят на враз постаревшие лица товарищей. Их теребят, спрашивают о том, что случилось. Кто-то замечает, что нет Ту-Гиддо. Сразу несколько голосов вслух их пересчитывают. Опять спрашивают. Но ни один из прибывших не в силах вымолвить ни слова. Лица гиодов искривлены в бессильной злобе. У Романа же вертится в голове: что будет теперь с оставшимися там, внизу, существами? Они на многие и многие поколения потеряли веру в другие расы. Оскорбление, нанесенное их народу, невероятно, непростительно. Они не удовлетворятся одной единственной жертвой. Ах, если б они смогли добраться до остальных! Отомстить, растерзать всех до единого «благодетелей»! Они ожесточатся, сложат легенды, которые станут передаваться столетиями, тысячелетиями из уст в уста. Запишут их в свои хроники. Ни один космический корабль, севший на планету Рай, отныне не будет в безопасности.

По-прежнему все на корабле, даже Вождь, по очереди несут дежурство на вверенных им постах. Многие бывшие рабы с увлечением осваивают новые для себя профессии. Немало и тех, кто решил остаться работать на прежних должностях, но теперь уже не в качестве бесправного скота, а как наемные работники. Мало кто ушел с кухонь — работа вполне престижная даже в старые, рабские времена, теперь считается удачей. Многих гиодов, бывших неплохими специалистами, так же оставили исполнять прежние обязанности. Старший повар Ладдер готовит отменные блюда для общих кухонь. Любой член команды, вне независимости от расы и занимаемой должности, мог теперь отведать того, что ранее подавалось лишь к столу Хозяев. Конечно это не касалась пристрастия бывших Хозяев к мясу тцоп-вишей. Но есть по-прежнему популярное мясо кормовых червей. К счастью, как лично убедился Роман, это действительно черви, напрочь лишенные даже зачатков разума. Каждый из них достигает в длину полутора метров и сантиметров двадцати в диаметре. Они успешно размножаются и поставляют на кухню вполне удобоваримый продукт, похожий по вкусу и консистенции на ветчину. Правда сам капитан это мясо есть отказывается.

Роман, как общепризнанный лидер, подтвержденный Советом в своих правах, обязан держать под неусыпным контролем рубку управления. Впрочем, работы там не много. Должность скорее почетная. Основные вопросы решаются на Советах всех уровней. Вождь восседает в кресле капитана и от нечего дела пытается разобраться в хитросплетениях управления кораблем. Гиоды относились к нему с почтением в благодарность за свое нынешнее вполне комфортное положение и терпеливо отвечают на любые вопросы.

Теперь, когда текущие дела вроде наладились, бывший Вождь, теперь Командир, добросовестно отбыв вахту с первого до последнего часа, позволял себе частенько следующие две вахты побездельничать. Своими заместителями он попросил Совет назначить Шуке и Зою, пояснив, что так как те не относятся ни к одной из присутствующих на корабле рас, то и чувства зависти или ревности ни у кого не вызовут.

Как то в самом конце одной из его вахт в рубку управления зашел Савелий Михайлович, проводивший по прежнему большую часть времени на палубе матороканцев. Потолкавшись немного у различных пультов, вызывая неодобрительные взгляды гиодов — как бы чего не испортил, он обратился к командиру:

— Я вот что. Я поговорить хочу.

— О чем?

— Может в сторонку отойдем? Не хотелось бы здесь.

— Да кто ж из них наш язык поймет? — удивился Роман, скосив глаза на сидящего неподалеку астронавигатора Тали, — Впрочем, сейчас Шуке меня сменит. Пойдем в мою каюту. Там нам никто не помешает.

Минут двадцать спустя они расселись в креслах у маленького столика, на котором стояли высокие прозрачные стаканы с весьма популярным на корабле, слегка опьяняющим напитком.

— Слушаю Вас, Савелий Михайлович.

Профессор помялся.

— Роман, мы с Вами здесь только двое землян. Зою и Шуке не беру. Они, конечно, наши друзья, долго прожили на Земле, но, по сути, такие же чуждые нам существа, как и все прочие.

Роман молчал. Профессор, поняв, что собеседник не торопится оспаривать это его утверждение, продолжил:

— Я хочу попросить у Вас прощения. Я долго думал. Мне нравится культура матороканцев, их искусство, научные достижения. Я настолько оказался ослеплен их достижениями, что закрывал на многое глаза. Но последние события заставили меня о многом передумать.

— Я рад этому, Савелий Михайлович, — искренне ответил командир, — Так о чем Вы хотели поговорить со мной?

— Я понимаю, что после всего произошедшего никто не желает оставлять матороканцев на корабле. Ведь вина за трагедию на Рае целиком лежится на них. Более того, и они сами это прекрасно понимают. Они советовались со мной и согласны, чтобы их высадили на планете, подходящей им по условиям обитания. Но я не об этом хотел с Вами поговорить.