Отто Мюльберг - Где-то в Конце Времен. Кинороман

– А практика попахивает маразмом, Вилли. Чтобы понять, кто такой Левиафан, нужно или быть истинно верующим, или… – Илай по-менторски ткнул в меня пальцем, явно ожидая, что я продолжу фразу.

– Сделать то, что он хочет?

– Не он, вот ты бестолочь, чтоб ты был здоров! Не он, а сам Творец! Левиафан всего лишь его проводник. Сомневайся Йона вот на полграмма, и быть ему рыбьим кормом, а не комфортно плыть мимо рифов и пиратов до родного берега. Но если ты, мой друг, истинно верующий, приплывешь в лучшем виде первым классом и еще поднимешься на квоты!

– То есть ты хочешь сказать, что вам с папэ помогла высшая воля?

– Именно!

– Но вы же атеисты?

– Именно!

– И вы стали пророками волей Всевышнего будучи неверующими, обретя дар творить чудеса, и создали Теократию, где нет религиозного образования?

– В яблочко!

– Бред.

– Вот и я о чем толкую, только у кого-то наверху явно другое мнение на этот счет, Вилли, но ты тоже можешь поспорить! – Радостно заколыхался во всех трех измерениях адепт Илай, бесконечно довольный собой, концом беседы и всем окружающим миром.

– Ты главное не слишком ломай голову, Полин. С Илаем всегда так. Или он не отвечает на вопросы, и это путает, или отвечает, что еще хуже, потому что от его ответов вопросы начинают размножаться в геометрической прогрессии.

– Ничего, ответишь – станешь Буддой. Мне лично все равно, потому что если нет пророков, то есть олигархи, не миллионеры, так какой-нибудь диктатор. Я ими никогда не стану, поэтому мне не очень интересно.

– Тебя послушать, так ты не человек, а пассивная жижа…

– Я не знаю, чего хочу, поэтому – да, я всего лишь обычный нормальный человек без претензий на креатив представлений мирового масштаба. Я просто живу. Да, я не люблю читать, я не буду, хоть убейте, искать в летописях причины ни собственных бед, ни чьих-то еще. Я девочка, я не хочу ни за что отвечать, а хочу новое платье.

– Вот ты медуза! Новое платье можешь всегда бесплатно забрать в любом из дизайнерских бюро, твердо зная, что ни одного одинакового на планетоидах ты не найдешь, – я приподнял Полли и поцеловал в теплую шею.

– Да, медуза. Горгона и баалитка. Поймаю с другой бабой – превращу в силикатный кирпич и разобью молотком!

– Трудно тебе у нас, наверное.

– Нормально, я почти привыкла.

– Только с ревностью поосторожнее, это тяжеляк. На Яву сошлют.

– Картошку я уже копала, не пугай.

– Тебе-то что, а вот я там точно загнусь со скуки, – пришлось маневрировать мне, чтобы моя грудастая секс-машинка не загналась опять до неконтролируемой истерики.

Полина прониклась последней фразой, и мы пошли пешком в «Токугаву», потому дело было к вечеру, а диета из печенья с молоком подходит только гигантским хвостатым адептам.

Нью-Прага зимой похожа на сладкий сахарный пряник. До Нового Года был еще месяц, а город уже был готов к празднику и сверкал елочками, лакричными полосатыми палочками, стеклянными шарами всех цветов и голограммами с хохохающим Сантой. В любом переулке наткнешься или на эльфа в зеленом колпачке, или на модку-Снегурочку в безумном декольте, делающую оригами из оберточной бумаги. Снег включают дважды в день, в семь вечера и в час ночи, чтобы мягкие пушистые хлопья сделали романтические прогулки отдыхающих жителей Теократии еще более возвышенными и чарующими.

Мы попали в этот магический снегопад и застряли на полчаса, самозабвенно целуясь на каждом углу, поэтому в «Токугаву» добрались только в самый час-пик к девяти вечера.

В каждом себя уважающем ресторане есть своя авторская развлекательная программа. В «Токугаве» представления обычно связанны с концептуальным кинематографом, но сегодня сцену оккупировал престарелый азиат в широченной хакаме с двумя веерами в руках, который очень грамотно косил своими хокку под Басё, живи он в наши времена.

– А представь, Полли, вдруг это и есть сам транстаймнутый Басё?

– Кто такой Басё? – Полина была неисправима. Не будь она таким марципаном в кровати, я бы уже с воплями бежал по направлению к ближайшему шаттлу.

– Звереныш ты, моя милая. Пещерный и ощетиненный детеныш саблезубой тигрицы.

Развить опасную тему нам не дали, коварно напав с тыла.

Кто-то закрыл мне глаза руками с пьяным мурлыканьем: «Угадай, кто?!». От неминуемого растерзания на месте ревнивой Полиной подвыпившую Микель спас только пастор Коллинз, тоже весьма навеселе, который молча болтался, прилипнув к Анюте где-то между бедром и ягодицей. Только зря пастор изображал самца одного с ней вида, не убедительно получалось.

– Ань, а пастор так в себя и не приходил после той вечеринки, я так понимаю?

– А зачем ему? Нам так хорошо вместе! Мы даже купили новую кровать! Знаешь, такую в форме сердечка?

– Ага, ага… Только не давай ему на хрен выйти из анабиоза, мать, вдруг чего… Это Аня Микель, это – Полина, – представил я девочкам друг друга. Аня тут же для пущей уверенности в том, что она и есть Мерлин Монро, исполнила припев из «I wanna be loved by you» с пританцовыванием и задиранием ноги, а Полина просто хмуро кивнула. Микель ей явно не нравилась, хотя может Полина просто не знала, кто такая Монро?

– А я вас знаю! – Вдруг еще больше оживилась Анюта, – про вас по техническому каналу только и говорили на прошлой неделе!

Полина вопросительно на меня посмотрела.

– Какому еще техническому каналу? Ты наконец-то проставила себе имплант? – Мне вдруг стало чертовски подозрительно.

– Конечно! Еще в прошлом месяце! Представь, это так удобно, я теперь могу кушать все подряд, а вес или не набирается, или перераспределяется куда мне нужно! А канал я почти и не слышу, сразу привыкла! Так вот, про Полиночку столько разговоров было, представляешь? Она такая знаменитая, я прямо завидую. Ее теперь все-все моды знают, это так круто-о!

– Сбрось балласт, давай конкретику. Что говорят о Полине на внутреннем канале модификантов?

– Ну что она – особый проект…

– Какой, на хрен, особый проект? – Мои туманные подозрения на глазах обретали материальность и форму.

– Ну особый проект Молоха… Подожди, я подключусь и процитирую, так тебе будет понятнее, – у Анюты немного округлились глаза, и она заговорила, явно считывая какой-то служебный файл, – Полина Середич, транстайм 19746, Пантея, Особый Проект Перспективной Психосовместимости, высший персональный приоритет, укороченный курс без гипно-обучения. И не вздумайте с ней шутить, биос в вашу маму, она почти не адаптирована и сходу вам все процы на жопу натянет, терминаторы недоделанные. Молох.

– Херасе. И что это значит?

– Не знаю, я в технике еще не разбираюсь, через меня пока только инфу льют.

– А бухло не мешает?

– Да нет, только когда мультиформу проставлю, говорят, что совсем перестанет брать, вот я и не спешу.