Отто Мюльберг - Где-то в Конце Времен. Кинороман

Запись закончилась, комп фыркнул и вывел на монитор фотографию времен начала строительства Молоха, на которой были папэ, адепт Илай и еще двое каких-то чуваков, один из которых вообще стоял спиной. Фотка была оптимистично подписана «Всадники Апокалипсиса».

Одновременно включилась программа безопасности, контролирующая дорогу к нашему подземному гнездышку десятком камер с датчиками движения.

– Веселый у тебя папа. И предусмотрительный.

– Угу, забавный, бессмертный, сексуально активный параноик. Веселее некуда. Если он еще жив, то знакомить вас я не стану.

– Опасаешься, что он будет ко мне приставать? – Хихикнула Полли.

– Опасаюсь? Да я уверен, что будет, он за свои двести лет ни одной юбки мимо не пропустил.

– Я уже вся горю в предвкушении.

– И не надейся. После меня ему достанутся только твои обугленные в вулкане страсти хрупкие кости, – притворно прорычал я, сгребая ее и опрокидывая на диван.

Полина завизжала, во все стороны полетела одежда.

Дальше, ну вы понимаете…

– Только давай тут особенно не зависать, Полли. Папэ уверен, что нас ищут с фонарями.

– Кто?

– Баалиты.

– Зачем?

– У меня есть админский пароль к Молоху с его мега-пушками.

– Ух ты, здорово! Пошли пальнем!

– Ты с ума сошла? По кому?

– Ну просто так, по астероиду какому-нибудь или по баалитам, которые нас ищут…

– По баалитам, говоришь… Так это они все на Земле, баалиты эти. А те, которые у нас, так тебе и сказали, что они баалиты. И невостребованных астероидов у нас нету, все давно разобрали на стройматериалы.

– Жаль. Не пульнуть из такой пушки это как-то не по-людски.

– О, Великий Хаос, с какой кровожадной и беспринципной шиксой ты меня свел!

– Я тебе не шикса, – мгновенно оскалилась Полли.

– Шикса-шикса. Это из еврейского, обозначает женщину, не исповедующую нашу религию. Ты рассуждаешь, как натуральная баалитка со своим «шарахнем», значит – шикса, – я показал Полине язык.

– Ну когда-нибудь я же стану вашей…

– Не-а, обломайся. Транстаймеры и первое поколение не могут считаться левиафанитами в чистом виде. А вот твои дети – смогут.

– Тогда твой папэ – тоже баалит.

– Еще какой.

– Да ну, это дискриминацией попахивает.

– Никто и не спорит, она и есть. Все первое поколение – баалиты, по тем или иным причинам решившие измениться. Но поскольку они выросли в мире насилия, то оно для них всегда будет естественной реакцией. Второе поколение уже не считаются баалитами, но настоящие левиафаниты, по существу, только третье поколение и далее.

– То есть вы не доверяете своим родителям?

– Мы, левиафаниты, доверяем. А, вот, они сами себе – нет. Имеют все основания, между прочим.

– В пень вашу религиозную фигню. Я ее не понимаю и понимать не хочу. Понапридумывали всяких баалов-левиафанов, голову сломаешь, а я даже в бога не верю. Ни в вашего, ни в какого.

– Да никто не понимает, кроме адепта Илая, наверное. И никто не верит. Только Баал и Левиафан – не боги и объективно существуют.

– Их что, кто-то видел?

– Конечно видел, как еще по-твоему начинают творить чудеса и становятся адептом? Ух-ты…

– Что такое?

– Ты на меня благотворно влияешь. Я с тобой говорю, и голова начинает варить не в пример лучше.

– Ну-ка?

– Я только что понял, почему мы – настоящая теократия, а земные – фэйк..

– И почему?

– А потому что у нас вся полнота власти официально не принадлежит человеку. Кому угодно, только не человеку.

– А на земле?

– Кому угодно, только не богу, Полли.

– Хватит, моя голова к этому не готова.

И я, честно говоря, не был готов, но вторым пунктом моего озарения было то, что по словам папэ и исходя из моей же теории у нас тут адептов должно быть пруд-пруди… Причем как с одной, так и с другой стороны.

И до кучи, уж не Левиафану ли обязан Гюнтер фон Бадендорф своими постоянными реинкарнациями, а не собственной сказочной изворотливости?

Да нет, я наверняка гоню, что за мистика, быть того не может.

Утром после завтрака (читай «днем, после секса, завтрака и секса») мы влезли в Блоху и взяли курс на Пантею.

– Куда на этот раз, Виллечка?

– Ты хотела посмотреть на живого адепта Илая? Вот к нему и двинем, нам надо с ним перетереть кое о чем.

– Нам? – У Полины радостно зарделись щеки, – и нас к нему так запросто пустят?

– А кто его будет спрашивать? Тем более, тебе нравится быть на гребне волны, так что прыгай в тачку.

Вконец обнаглев и пуская пыль в глаза Полли, я припарковался в ВИП-зоне.

Сегодня адепт Илай на удивление не спал. Его святейшество изволили развлекаться, зайдя с правами модератора в какую-то онлайновую игру и наводя там мрак и ужас, судя по тому, как орали и матерились пострадавшие.

– А-а, Бадендорфик! Чем обязан? По моим жрицам соскучился? Ой, что я такое говорю, ты же с дамой! – Мгновенно спалил меня перед Полиной Илай, со вздохом вылезая из сети и направив стопы к трону.

– Мы по делу.

– Да что вы говорите? Опять по папину душу? Или все же наконец-то по моему профилю, Полиночке договорчик состряпать? Балериной, говоришь? Да не вопрос, тем более, считай, что по знакомству! Сейчас все устроим, мухой у меня будешь такую чечетку выкаблучивать, залюбуешься! – Неукротимо приближающаяся двухсоткилограммовая всезнающая туша адепта была зрелищем не для слабонервных. Я увидел округляющиеся в ужасе глаза Полли и постарался побыстрее вмешаться в устроенный Илаем балаган.

– Не пугайся, Полли, он просто на постоянном линке с Молохом и мониторит всю инфу по прихожанам, которые поднимаются по лестнице. Без твоего согласия он ничего менять не будет, адепт Илай – высокоморальное чудовище.

Адепт с улыбкой пожал необъятными плечами, мол, есть такое дело, но подколоть неподготовленную транстаймершу – оно ж святое.

– Ладно, давай, что там у тебя, негодник. Ты, кстати, книжки-то прочитал?

– Читаю, их там на всю жизнь хватит.

– И даже больше. Так какими судьбами?

– У меня ряд религиозных вопросов, по адептам в частности.

– Уже во множественном числе, стало быть? Какая тварь зашухерила нашу малину?

– По большей части сам додумался, – я вывел на мобиль давешнюю фотку, – с адептом Илаем и папэ я уже частично знаком, а кто вот эти люди? Тоже, небось, адепты по самое не хочу?

– Ну-у, как тебе сказать, Вилли… – почесал хвост Илай, – это смотря кого считать адептом.

– Тех, кто видел Левиафана.

– Ты ошибаешься, мой мальчик, – адепт Илай рухнул на трон, создав вполне ощутимое землетрясение, и включил человеческую речь, подозреваю, что исключительно ради Полины, – его нельзя увидеть в обычном смысле. Адептом становишься вовсе не когда ты его почувствуешь, а когда он увидит и почувствует тебя.