Отто Мюльберг - Где-то в Конце Времен. Кинороман

– Но?

– Никак не объясняются мгновенные научно-технические разработки первых лет Теократии. Я проверял. Из ниоткуда взялся гигантский отрыв от уровня развития землян. А что и подавно загадка, это если заговора не было, то можно ли считать естественным, что все ранее не согласное с политикой адептов население планетоидов вдруг мгновенно изменило мнение и стало идейными левиафанитами?

– Хм. Вилли, это же очень просто выяснить.

– Как?

– Вот ты даешь. Иди да поговори с первым поколением. Ты, Вилли, действительно хорошо потрудился, но следователя из тебя не выйдет. Не опрошено ни одного свидетеля, да и факты ты складываешь только теми концами, которые сходятся. Правда всегда похожа на осьминога, у нее много длинных извивающихся под неестественными углами конечностей. Тебя пугают анимешные тентакли, Вилли? Ты явно не хочешь на них смотреть.

– Например?

– Действительное божественное вмешательство.

– Не смеши.

Лева устало прикрыл глаза, всем своим видом показывая, что я отвратительно предсказуем.

– Ладно, продолжай.

– Да ты и сам можешь. Просто пойми, что быть верующим, религиозным или сознательно, как твой папэ, помогать Творцу в его делах – три большие разницы. Но для этого тебе снова придется взрослеть. Почитай ранние труды своего батюшки, он тоже был тогда закоренелым атеистом. Есть что-то еще по схеме?

– Да, до фига всего.

– Ну и черт с ним, наливай, давай снова напьемся.

У меня двое умных друзей, и они мне хором говорят, что я всегда лезу не в ту дверь. Я бы и рад их послушаться, только знаю, что ничего не получится. Не тот я человек, чтобы не пихнуть отсебятину в самый ненужный момент. Это у нас семейное, вместо конструктивных действий мы мгновенно начинаем плодить феерическую хрень. Дальше всех за грани расширенного (всеми возможными средствами) сознания заплывал папэ.

Я несколько раз перечитывал его любимое творение с идиллическим названием «Rechtfertigung», честно. Сначала я не догнал, потом был шокирован. И каждый раз задавался одним и тем же вопросом, а что, собственно, такое сильнодействующее курил в XXI-м веке Гюнтер фон Бадендорф, что его так нахлобучило?

«Все – конечно. Ни что не стоит на месте, и человечество должно развиваться. Если мы не хотим войти в историю очередным абсолютным, но вымершим хищником – мы обязаны двигаться вперед, но уже следующий эволюционный шаг подведет под нами черту. Ни естественный отбор, ни искусственно направленное развитие не оставят для человечества места на земле, потому что следующий же, пусть и произошедший от человека вид существ, сметет его просто по закону природы, что и будет давно предсказанным Концом Времен. Апокалипсис в этом случае, как и любом другом, предопределен, но приобретает гораздо более радужные оттенки. Что не мешает homo sapiens всеми возможными способами стараться отодвинуть час X.

Человечество, индивидуально и в массе, категорически не хочет уходить ни под каким предлогом. Это тоже закон природы, безусловный инстинкт самосохранения, работающий, изобретательный и непобедимый.

В силу особенностей доставшейся от палеолита психики современный человек просто не в состоянии принять некоторые факты, зато интенсивно плодит самоуспокаивающие иллюзии, ничем не подтвержденные, но льстящие его эго. Способный существовать в исключительных для Вселенной условиях человек зовет себя «венцом творения», при этом всеми силами сопротивляясь любым изменениям окружающей реальности. Особенно это касается среды себе подобных, где жестоко караются все отступления от племенной формы поведения.

Однако рано или поздно, хочет он или нет, но для человека все закончится плохо.

Кроме того одного единственного случая, когда он сам трезво сформирует свое будущее.

«Каким же путем будет двигаться человек будущего, Адам Ришон, и можем ли мы как-то смоделировать его поведение?» – задаются вопросом футурологи, а у меня он вызывает недоумение. Почему, собственно, они решили, что человечество имеет только один единственный путь? Что нам мешает выбрать их все, дополняя недостатки другого родственного вида?

Человеку, не будем этого скрывать, путь к звездам заказан по причине хрупкости организма. И по причине ограниченности органов восприятия и хранения информации нам не стать всемогущими и всеведущими. И нам не преодолеть вшитые социальные дефекты, как то – агрессию к представителям своего же вида (чего уже говорить о других) без качественной операции на мозге.

Следующий виток развития, на мой взгляд, вполне может стать для человека перепутьем, где каждый сам сможет выбрать, модифицировать свой организм под те или иные условия, каким образом, и стоит ли вообще это делать, если процесс вдруг необратим.

Но мы этого уже не увидим, ведь к тому моменту этот некто будет уже неизбежно не homo sapiens.

Чего мне нисколько не жаль.»

Какая-то непростая смесь депрессантов и синтетиков амфетаминовой группы с трансгуманизмом, вам не кажется? Но Лева явно имел ввиду некий другой его раздел. На который мне в конкретно данный момент плевать с высокой каланчи, потому что я неожиданно для самого себя вдруг придумал План. Ага, с большой буквы. Настоящий План по Расчехлению всего подряд, пора уже и младшему фон Бадендорфу показать, на что способна его голубая, с легкой спиртовой отдушкой, кровь.

– Верещагина, хватит кукситься, мне нужна твоя консультация.

– Иди в жопу, Голли, – не выслушав, отшила меня Машенция. Выглядела блудная дочь боевого баалита не ахти – опухшая от слез и до сих пор на жестокой измене.

– Нужен надежный напарник, чтобы надрать жопу паре адептов. Ты в деле? – попробовал я еще раз, но Верещагина осталась непреклонна, твердо решив утопиться в собственном океане самосожаления, и обрубила связь.

Ну и черт с ней, у меня есть собственная река невзгод, истоки которой я запросто отыщу и один.

Я прыгнул в Блоху и запросил в адресной книге координаты моей фальшивой тети Эрики Фальк, с которой по логике и надо было начинать расследование.

Адрес отсутствовал.

– Молох, адрес Эрики Фальк, пожалуйста.

Владыка мгновенно вывел на монитор три адреса.

Первый принадлежал интернатуре, где трехлетняя, конопатая как Млечный Путь, Эрика Фальк слушала рассказ дедушки Велвела Меламеда о приключениях неутомимой Крошки Мю.

Второй адрес направил меня в студенческий кампус для одаренных абитуриентов на Гондване, где шестнадцатилетняя Эрика в очках на сто диоптрий, брызгая слюной и угрожающе фехтуя указкой, разглагольствовала о тонкостях опыления злаковых культур в условиях приближенных к невесомости.

Третий адрес был лунным колумбарием, где покойная Эрика Фальк отдыхала от мирской суеты последние восемьдесят лет.