Отто Мюльберг - Где-то в Конце Времен. Кинороман

– Что именно?

– Того, что я теперь навсегда у них на крючке. И они мне этого не простят. Статьи… Никого не интересует, нарушила я что-то или нет.

– И кто же эти таинственные «они», если не секрет? Адепт Илай? Да его даже голые жрицы не интересуют, поверь уж, пакет с кексами намного интереснее.

– Виль. Я устала тебя переубеждать и больше не буду. Ты просто не хочешь видеть, что ни один из адептов, включая твоего папэ, ни в грош не ставят ни одно живое существо.

– Тут с тобой трудно не согласиться, чего уж. Вот только по какой необъяснимой причине адепт Шин не дал занудам тебя пристрелить, не подскажешь? Хотя ты у нас девка крутая, вот старичок и не устоял, да?

Верещагина уставилась на меня, сжав кулаки так, что аж костяшки побелели. Раньше я никогда не видел у нее такого выражения лица.

– Раз ты такой умный, то скажи тогда, Вилли, почему нас защищают, а землянам можно дохнуть сколько душе заблагорассудится? Где крутые человеколюбивые адепты? Если бы я не вытащила своего папэ, он завтра или через год бы умер просто потому, что он – второй сорт. Зануда, сраный тупой землянин. Всесильному Молоху наверное просто батарейки не хватает всех прикрыть, бедненькому.

– Скажи еще, что ты повелась на пургу про инопланетян.

– Если на свете и есть инопланетяне, то это мы. Людей за людей не держим, можем похитить и опыт поставить.

Я понимал, что у Машки диагностированная истерика, что она городит фигню, но в ее потоке сознания всегда был преобладающий процент правды, в которой, по уму, давно не мешало бы разобраться.

С этим я и поплелся домой. Где меня уже поджидал мой персональный демон.

Лева развалился настолько вальяжно в моем шезлонге, насколько позволяли его типичные узкие черные брюки и длиннополый пиджак.

– Что, Виль, как она там?

– Невменоз. Психует по жести.

– Пит справится?

– А у него есть выбор? Придется как-то потерпеть пару дней. Передай ПСС спасибо, кстати, что ее вытащили.

– Ой, тоже мне услуга. Эта комбинация сто лет отрабатывалась, уж и не надеялись опробовать в поле. Адепт Шин на радостях сам в крейсер залез ноги размять.

– Тогда – гут. Слушай, Лев, тут у меня кое-что созрело, можешь послушать? Только на трезвую, это дело не быстрое.

– Дай-ка подумать… – Лева зевнул, потянулся, закинул ноги в огроменных ботинках на стол и устало кивнул – Ладно, вещай. Только без верещагинской шизофрении, если можно. И совсем на трезвую я категорически не согласен. Предлагаю пить в этот раз рюмками, а не гранеными, как обычно.

– Идет. Самогон будешь?

– Этот грушевый гвоздодер, который ты сам себе гонишь? За кошерность отвечаешь? Червяки, там, все дела?

– Обижаешь, для себя делал.

– Тогда давай попробуем.

Я мигом метнулся в подвал за кувшином, налил нам по сорок граммов и упал на пуфик.

– Я последнее время много читал и считал, Лев. С самого начала схема вроде бы ровная, но именно поэтому абсолютно неправдоподобная.

– Ты о чем?

– Да обо всем. Папэ до ухода в хитроумные адепты не отличался гуманностью и человеколюбием. Я все откопал, Левушка. Все до одного документы периода до левиафанизма, раннего этапа и эпохи прорыва. Ты в курсе, что они с Илаем первоначально разрабатывали Глобальный Гуманизм, как черновую схему социального строя для автоматизированных городов проекта «Венера»? Ни слова о религии, никакого Левиафана, да и с чего бы, если и тот, и другой с детства неисправимые безбожники? Забавно то, что эта их деятельность сейчас расценивается как ранний период левиафанитства.

– А что тогда это было по-твоему? Хождения вождей в народ?

– Зарабатывание бабла. Собственно религиозный подход впервые появляется только после того, как папэ теряет после ракетного обстрела Хамасом Ашкелона свою первую жену и ребенка, которые между делом не чтоб очень жена и ребенок не его. Левиафанизм раннего толка вовсе не представляется мне гуманным, потому что больше всего смахивает на сектантство и эскапизм худшего толка, а потребителем второсортного продукта в то время мог стать только человек ущербный и недалекий. Как по мне, то Гюнтер фон Бадендорф отчаянно хочет отомстить кому-то, но еще не знает как. Его семинары превращаются в проповеди, только проповедует он не в той аудитории. Двадцать первый век был полон отморозков, сам знаешь, но в среде ученых и профессионалов своего дела таких было критически мало.

– Но ведь сработало же?

– Да ни фига не сработало, в том-то и дело.

Лева явно не читал хроник и удивленно на меня уставился.

– Лев. Астероид L-496 действительно существовал и действительно был сбит Молохом. Ни в одном из тысячи отчетов нет информации о том, что это была деза.

– То бишь заговор…

– Именно. Не было никакого заговора, а трах с девчонкой на Хаббле был просто обычным сексом со стосковавшейся по нормальному мужику весьма симпатичным астрономом. Вот фотка, смотри.

– Да, очень смазливая мордашка.

– Папэ физически не смог бы потянуть в одну харю авантюру подобного масштаба, чтобы ни одна душа в чем-то да не прокололась.

– Но он мог это все позже отредактировать?

– Да, мог. Но только на Земле. По им же созданным законам история планетоидов никогда не купировалась.

– Вот ведь… И как умудрился?

– Мне видится, что в заговоре до уничтожения астероида L-496 участвовали предположительно всего шесть человек функционеров, способных занять кресла для стрельбы.

– Адепты?

– Да. И военный администратор Молоха. Смотри. У адепта Шина и папэ была армейская подготовка, оба потеряли родных. Это сильный мотив. Адепт Илай до сих пор относится к людям, как к объектам экспериментов на белых мышах. О’Доннел, если это вообще его имя, а не случайный набор букв, вроде бы помогает, но его никто никогда не видел, так что оставим Невидимку в покое. Все адепты знакомы еще до проекта, а нынешний единственный оставшийся на посту системный администратор Спирит был знаком с ними чуть не с 80-х двадцатого века. Черт…

– Что такое?

– У меня для одних знакомых появились печальные новости. Ладно, это все равно к делу не относится.

– Ок… И каков был план заговора, если не силовой шантаж?

– Да как и у любого баалита. Бабахнуть из большой пушки, даже моя Полли такого бы не упустила.

– Ну и почему не бабахнули?

– Папэ встретил маму. Исходя из этой теории, именно ей принадлежат все лавры и фанфары. Разумно?

– Как версия.

– Именно. А теперь я камня на камне от нее не оставлю, – сказал я и нарушил договор пить сегодня по рюмочке. Лева не обиделся и тоже хлопнул сотку.

– Давай, мне даже почти не скучно.

– Так вот. Все бы ничего, только в эти рамки не вписываются десятки неопровержимых фактов. Ладно с дарами Левиафана, их еще можно списать на мистификации, с этой банды станется.