Яна Завацкая - Перезагрузка

Ну а радио, наверное, скоро опять починят.

Ствол и ветки подо мной содрогнулись, и одновременно по ушам хлестнул гулкий удар. Я вцепилась в ветку, как обезьяна, переждала. Все, пошли! Вот и удобная развилка. Я легла в нее, зацепилась ногами и стала прилаживать автомат.

Поехали!

Со слухом было не очень хорошо до сих пор. Иногда в ушах раздавался низкий гул, и тогда я вообще не могла разобрать разговоров вокруг. Ну приехали! Мало мне проблем со зрением. До врача я пока не добралась – Зильбер завален работой.

Но и работать на разборе не могла. Завтра мне на завод, там я должна как-то выдержать. А сейчас – не могу. Надо присесть где-нибудь.

– Маус!

Ворон помахал мне рукой. Лицо у него было озабоченное, без обычной улыбки. Я остановилась, поджидая его.

– Маус, пойдем-ка, присядем.

Мы пошли через двор. Слева от нас тянулась страшная темная полоса – это были убитые, уложенные прямо на снег. А на что их укладывать? Наверное, проведут церемонию или что-то в этом роде. Чтобы попрощаться.

Справа народ бегал туда-сюда с разными штуками в руках. Трофеи сложили под брезент на дворе, и вот сегодня все занимались разборкой. Не поймешь, как оценивать итоги боя. С одной стороны, цели мы достигли. Сделали, что хотели: дружина Горбатого практически уничтожена. Кто не убит, те разбежались. Жить им больше негде, Дождево мы теперь патрулировать будем. Но особенный энтузиазм вызвала у нас добыча. Пожалуй, теперь от копарей мы не зависим, по крайней мере, до весны. Запасы консервов, сухарей, муки, овощей, да много чего еще. Бандиты жрали от пуза, даже червей не заготавливали на зиму – им хватало нормальных продуктов. Самогон и прочее спиртное Ворон распорядился сложить отдельно в подвале и пригрозил за воровство страшными карами. Со спиртным у нас строго. Но самогон – это городская валюта, на него можно много чего купить. Но главное, что мы у них поперли – это оружие. Богатство – глаза разбегаются. Ну и боезапас огромный, и всяческая экипировка. Я лично поменяла броник и пистолет, мой «Удав» разболтался совсем, да и китайский QSZ-112 просто лучше по куче параметров. В общем, хорошо. Плохо только, что сам Горбатый успел сбежать, но и это не трагедия.

А с другой стороны – все плохо.

Наши гаубицы, оказывается, были уничтожены еще до начала боя. Связь и электронные приборы бандюки заглушили – оттого планшет и не действовал.

И народу полегло… моему отделению еще повезло. Хотя Настю убило, а Мерлина зацепило в ногу. А некоторые отделения выбило начисто. Я избегала смотреть на ряд трупов – и ведь это еще те, кого нашли, вынесли, от кого хоть что-то осталось. Ворон вдруг взял меня за руку.

– Маус…

– Много полегло, – сказала я хрипло.

– Да. Об этом я и хотел поговорить. Пойдем в тепло.

Мы сели за стол в учебке, сейчас она пустовала. Темные глаза Ворона глянули на меня в упор.

– Маус. Ты как вообще? Нормально?

Звуки все еще доносились до меня как сквозь пелену. Но я мотнула головой.

– Нормально.

– Тебя-то не зацепило? А то я тебя знаю…

– Да нет, хорошо все.

– А как голова? Глаз?

– Все прошло.

Мне захотелось спросить, не ранен ли он сам. Как-то держится странно. И лицо напряженное, как будто боль терпит. Но спросить было неловко.

– Маус, – Ворон резко выдохнул, – я вот о чем хотел поговорить. Горбатый знал об атаке.

– Да? – в моей голове закрутились разные мысли, и наконец я кивнула, – Ну да…

Иначе это никак не объяснить. Иначе мы бы столько не потеряли.

– Помнишь того шпиона? Он ведь так и ушел.

– Но он же не мог узнать… откуда? – возразила я, – он мог посмотреть, какое у нас вооружение, численность. А кто бы ему рассказал насчет планов?

– Но кто-то открыл ему проход, помнишь? Открыли изнутри. И видимо, тот, кто открыл изнутри, имел связь с Горбатым. И за какие-то подачки, или не знаю почему, видимо, выдал дату атаки. И расположение арты. И то, что вообще будут диверсионные группы. Ведь половину этих групп вскрыли сразу, тебе еще повезло, вас не нашли.

Я хотела сказать, что не повезло, а маскироваться надо уметь. У нас дружки тоже вокруг дома шарили. Но ничего не сказала.

– Это в общем чудо, что нам все равно удалось. Даже не чудо, а то, что люди у нас хорошие. Вроде тебя. Иволга догадалась использовать ракетницу, вы догадались, что это значит. Иначе ничего бы не вышло. Но ты же видишь, – он кивнул на двор.

Я задумалась. Было ясно, почему он говорит со мной об этом. Уж не по личному же глубокому расположению.

– Не знаю, Ворон. В ту ночь я видела на дворе Пулю. Но…

– Пулю, значит, – он задумался.

– Но я не думаю, что… понимаешь, у Пули, у нее роман с парнем одним из ее же отделения. А он часовым был. Я их уже как-то в караулке застукала. Ну и в эту ночь тоже так. Трахались они просто. Она шла оттуда как раз.

– Что за парень, ты знаешь?

– Да, конечно. Это Ким. Кореец из ее отделения.

Ворон кивнул.

– Спасибо.

– Пуля навряд ли, – повторила я, – а так даже не представляю. В голове не укладывается. И потом, Ворон, это же кто угодно мог быть. Люди ходят по городу, откуда мы знаем, у кого и с кем связи. Может, у кого-то брат или отец в дружине…

– Да, это так. Надо все проверить. Спасибо, Маус.

Он положил руку мне на плечо, и мне стало вдруг так хорошо. Как в старые времена, когда мне было четырнадцать. Когда Ворон посмотрит, улыбнется, и весь день ходишь счастливая.

– Спасибо, – повторил он, – если бы не ты и такие же умные ребята, мы бы сейчас были в полной жопе, это честно, Маус.

Дане я велела сидеть дома, потому что мало ли как закончится бой. И действительно – сейчас в этом бардаке и посреди этого крематория с замерзшими убитыми только Даны не хватает. В конце концов, если меня убьют, но уцелеет кто-то из командования или моих друзей, Дану не оставят одну. Она теперь это знала.

Но я сказала, что вернусь во вторник вечером. После работы. И она послушно дожидалась меня дома.

Одно было хорошо, на работе уши будто разложило. Все-таки контузия временной оказалась, и то хлеб. Голова, правда, начала болеть, но в последнее время это уже в порядке вещей. А вот слышать я стала нормально.

Яра взглянула на меня с интересом.

– В городе ходят слухи, дружину Горбатого разбили. Это правда?

– По-моему, тут не только слухи, – пробормотала я, – грохоту было до самого Ёбурга, нет?

– Да, бой был хорошо слышен, – согласилась Яра, – так что, правда это?

– Ну да, – кивнула я, – Горбатого больше нет.

Яра едва заметно усмехнулась.

– Ладно. Иди снег разгреби на заднем дворе, сейчас поставка приедет.

Я работала до вечера, но раннего – еще даже не стемнело. Взяла на талон хлеба и шоколада – мы заслужили. И пошла домой. Усталость валила с ног, и я думала о том, что все кончилось. Все! Долбанный бой. Трупы во дворе Танки. Работа эта идиотская. Сейчас приду домой, сядем с Даной. Сварим кашу, откроем банку тушенки, хлеб опять же свежий. Поедим шоколада. Нажремся! От пуза, чтобы встать было трудно. С утра я съела в Танке небольшую миску каши, у нас теперь, наверное, всегда будут варить на всех, так что с голоду не помрем. Но сейчас у меня было привычное состояние полуголода, когда кишки присохли к позвоночнику, и уже начинает пошатывать. Нормальное в принципе состояние.