Яна Завацкая - Перезагрузка

– Слышь… помогай левой ногой. Упирайся в землю, толкай. Поехали.

Так мы и «поехали» – я тащила его за плечи вперед, чтобы спрятаться за камнем, занять хоть какую-то позицию, Штирлиц отталкивался ногой со страшными матами. Ему было дико больно. Я тоже тихо материлась сквозь зубы. Спереди снова стреляли. Наконец я дотащила Штирлица до бетонного блока, затолкала его под плиту, а сама аккуратно выглянула, чтобы оценить обстановку. Сейчас бы, конечно, тепловизор… Однако я и одним глазом успела заметить фигуры впереди в темноте. Человек 5—6, может, и больше. «Шансов нет», хладнокровно отметил кто-то в мозгу. Я аккуратно пристроилась за блоком и выставила ствол. Нам дали лучшие боеприпасы – умные, да еще и разрывные пули. Шансов нет, но попробовать-то можно.

– Слышь, Маус, – явственно произнес Штирлиц между стонами и шипением сквозь зубы, – ты меня… пристрели… и беги. Ты уйдешь. Одна. Только застрели… к ним… не дай бог.

– Заткнись, – попросила я. А про себя решила, что он прав, и если вдруг что – надо будет первым делом его пристрелить. Он еще может прожить несколько часов, и если на это время попадет к ним в руки… Да и самой тоже лучше себя обезопасить. Патроны у меня пока есть. Надо будет оставить два выстрела.

Я подпустила козлов ближе и тщательно прицелилась.

Ну что, Маша, поехали.

Я всегда стреляла довольно хорошо. Да еще пули с наводкой. Целилась я в голову – оно понятно, голова в шлеме, но лицо чаще всего не защищено. Первый упал сразу: хлопок выстрела – и фигура исчезла. На второго мне понадобилось три выстрела – они же, гады, защищены с ног до головы. Лишь после этого болваны рассредоточились, наконец, и залегли. Выпустили в нашу сторону несколько очередей, и все затихло. Понятно, они не дураки лезть на рожон. Сейчас вызовут подкрепление. Я посмотрела в северную сторону вдоль берега – надо уходить пока не поздно. Но со Штирлицем мне не уйти далеко, а укрытие здесь хорошее. Лучше остаться.

– Маус… слышь, давай… один в голову, и уходи. Ты уйдешь. Не надо… из-за меня, – бормотал Штирлиц.

Он был прав. Абсолютно прав, это было совершенно логично. У него шансов все равно нет. Я дрожащими руками кое-как раскрыла аптечку, достала шприц-тюбик. Воткнула в левое плечо Штирлицу.

– Заткнись, тебе сказали.

Ну сдохнем и сдохнем. Полное спокойствие овладело мной. Я понимала, что сейчас будет – они зайдут с трех или четырех сторон. Но когда-то же все равно надо умирать, правильно?

Очереди ударили минут через пять. Справа, спереди и со стороны озера. Справа их было особенно много. Я снова начала выцеливать, но они подходили под прикрытием развалин, прятались… несколько раз я позволила себе выстрелить. Но не знаю, попала ли хоть в кого-то. Сняла пистолет Штирлица, положила рядом. Некоторые и левой стреляют, я – нет. «Удав» – хорошая штука, почти как автомат по сути. Но легкий. Для удобства я оперла кисть руки прямо на блок – немного опасно, но зато стрелять удобнее. Постреляв немного, я достала гранату и аккуратно поместила рядом. В случае чего взорвать ее – пара секунд, вот и решится проблема нашего возможного попадания в плен. И заодно охров побольше заберем.

Так продолжалось не знаю, сколько. Штирлиц затих. Я была занята тем, что прислушивалась к очередям – в темноте почти ничего было не различить. И время от времени высовывалась и палила по неясным теням впереди. В надежде хоть кого-то зацепить.

Мои руки стали слабеть. Мне становилось все хуже – от неимоверной усталости. Зачем, собственно, я отбиваюсь? Шансов нет. Вот она – смерть. Одна надежда, что Чума сможет привести в действие спецфугас… Если и она не сможет, это ничего, сделают с Завода дистанционно или пошлют кого-нибудь еще… мина сработает. А я… а мне, как и Штирлицу, видно пришло время. Я положила пистолет рядом с собой. Взяла в руку гранату.

Просто уже нет сил.

Все началось через несколько минут. Очереди затрещали бодрее, теперь в основном со стороны развалин. Они подходили. Я аккуратно распрямила усики чеки, теперь выдернуть ее можно одной рукой. Ну давайте, ближе, еще ближе. И будет отлично. Внутри грызло холодное отчаяние, хотелось только, чтобы уже скорее. Уже сейчас. Все. Потом они стрелять перестали. Рассчитывают взять живыми, ясное дело. Я различила силуэты типичных «Ратников», охры приближались.

А потом раздались очереди с севера – оттуда, где никого, вроде, быть не должно. И разрывы сбоку, мощные разрывы, озаряющие блок, камни, развалины – вспыхнул огонь. Я выпрямилась, придерживая чеку гранаты. И на миг включилось в наушнике радио.

– Маус, Маус, ты где? Я Чума.

И тут же выключилось. Я осторожно, опираясь на блок, встала. Справа от нас теперь полыхал огонь, и ничего больше не было видно. И на фоне стены огня показались вдруг два знакомых, даже в «Ратниках» хорошо знакомых силуэта. Я замахала рукой.

Чума оказалась рядом со мной.

– Так… Штирлиц?

– Мина установлена, – произнесла я негромко. Посмотрела на гранату в своей руке. Чума нырнула под камень, разбираться, что там со Штирлицем, мне страшно было об этом думать. Пыхтя, я восстанавливала целостность предохранителя… с этими новыми китайскими штучками все возможно.

– Жив, – произнесла Чума, снова возникая рядом, – ты как?

– Все нормально, – я выпрямилась, – Дай мне оружие. Лекс! Вы оба – берите Штирлица. Я охраняю. Там… что? – я кивнула на горящие развалины.

– Ничего. Накрыли из РПГ, – Чума показала на Лекса. Бедняга, придется ему и РПГ тащить, и раненого. Но Лекс здоровый, справится. Он и Чума подцепили Штирлица подмышки, закинули его руки себе на плечи.

– Отойдем подальше, – я шагнула вперед, поводя автоматом по сторонам, – активируем мину. Пошли!

Машина подобрала нас на полпути, мы забрались в кузов и затащили Штирлица. Уложили его на пол. Лицо у бедняги было совсем белое, глаза закрыты. Сколько крови он потерял? Есть ли шансы? Но Чума держала руку на шейном пульсе и уверяла, что Штирлиц еще жив.

От озера до Завода два километра. Я это хорошо знаю, сколько раз ходила этой дорогой, мимо озера, на работу. Очень быстро мы оказались у ворот, огромные створки открылись. Штирлица тут же подхватили, потащили в лазарет, Лекс отправился помогать. А мы с Чумой остались за воротами и привели в действие атомный фугас.

Сначала был глухой удар – чисто звуковой толчок, как отдаленный гром. И больше ничего не происходило. Странно, что не было света – фугас, видно, очень маленький. Мы стояли несколько минут и смотрели с тревогой в бледное рассветное небо. С востока уже расходилось розовое сияние. Конечно, озера отсюда мы не видели, вид закрывали целые кварталы развалин. Хотя развалины здесь не высокие – Частный Сектор, но есть и многоэтажки.