Яна Завацкая - Перезагрузка

– Ну ты спросишь.. я же еще фугаса этого не видел. Увижу – скажу.

– Отлично, – кивнула я, – значит, сейчас идем разбираться с фугасом. Знаю, что устали. Но мы уже завтра с утра выходим.

И я решительно встала первой. В конце концов, не так уж мы устали – подумаешь, восемь часов на посту. Наоборот – посидели и отдохнули, можно сказать.

Я так часто ходила этой дорогой на работу и обратно, что можно сказать – знаю её с закрытыми глазами, и как раз в темноте – работа-то обычно в темноте и начиналась, и заканчивалась. Только вот теперь я сжимала зубы, чтобы не дрожать заметно, и была уверена, что иду этой дорогой в последний раз. Меня это обстоятельство даже не пугало особенно. Ну а что делать – когда-то каждому надо умирать. Столько народу умерло, и в моей смерти не будет ничего особенного. Нет, пугало меня только озеро само по себе. Казалось чистым безумием в него лезть.

Иволга, помнится, сказала как-то: мужественный человек – это тот, о страхе которого знает только он сам.

Сейчас нам пока ничто не угрожало. Лекс тащил тяжеленный рюкзак, пыхтя. На Чуме висел РПГ. В рюкзаке Штирлица лежал гидрокостюм, баллоны и прочее оборудование. А лодку нам приготовили заранее, она была привязана под бережком в условленном месте.

Другой берег озера в темноте был не виден, на песочек набегал мерный прибой. В темноте вода особенно пугала – непроницаемо-черная масса, как чернила. Я старалась помалкивать, потому что голос мог предательски дрогнуть. Мы стали загружаться в лодку. Решено было, что грести пока будем по очереди, и в основном я, потому что Штирлицу потом еще погружаться и монтировать. Правда, я никогда не гребла и в лодке не каталась. Ребята показали мне на суше, как это примерно делается.

Я села на весла и помахала рукой сухопутной группе.

– Все делаем по плану. Встреча в точке Б. Связь только в крайнем случае. Давай!

Лекс решительно оттолкнул лодку от берега.

Сначала грести было легко, но зато очень страшно. Кругом тьма – наверху беззвездная чернота, внизу – будто чернила, вода казалась вязкой и густой. Ни огонька нигде. Стоило мне только подумать, что толща черной воды под нами, и вокруг нас – и в ней живет неведомое… непредставимое. Были бы даже нормальные рыбы – и то не по себе. Но ведь известно, точно известно, что рыбы у нас давно уже ненормальные. Ну не безумие ли было лезть сюда…

Да, говорила я себе. Да, безумие. Но еще большее безумие – сидеть и ждать залпов «Торнадо», даже не попытавшись ничего сделать.

Чтобы отвлечься, я разглядывала данные на шлемном дисплее навигационной панели – по правде сказать, я там почти ничего не понимаю… И никто у нас в этом не разбирается. Хотя такие панели одно время производили на Заводе, потому она на складе и нашлась. Но чем эта штука хороша – на дисплее я видела маршрут из блестящих красных точек, и наши отклонения от него – наш путь показывался синим.

Потом я устала, и страх немного отступил, слишком тяжело грести так долго, плечи страшно разболелись. Вода стала тяжелой, как глина. Но меняться так рано как-то неудобно, я гребла, сцепив зубы. Берег, от которого мы отошли, во тьме уже был почти не виден. И тут все случилось.

Сначала лодка сильно покачнулась, я даже не поняла, в чем дело. Но потом она качнулась еще раз, да так, словно снизу ее что-то подбросило. Штирлиц вцепился в борт руками, и рядом с ним во тьме выросла черная мощная колонна. Гигантская, по длине больше нашей лодки, а в толщину – как два человека, и она все росла и росла, поднимаясь из воды. Я бросила весла лопастями на дно и оцепенела от ужаса. А потом эта штуковина молниеносно обрушилась на нас.

Я едва увернулась, лодку швырнуло вверх, вбок, потом удар о воду, я открыла глаз… лодка вертелась в бешеном водовороте, а Штирлица уже не было, я зажгла фонарь на плече, и в тусклом свете увидела, как мощный черный тяж захлестнулся поперек тела моего бойца и быстро уходит под воду. Молниеносно автомат оказался у меня в руках, я дала очередь. Результатов – ноль, ни Штирлица, ни черной колонны, лишь вода всё ещё бурлила, а лодка продолжала медленно крутиться, хотя колебания угасали.

Я сжала зубы… Штирлиц, господи, что же делать? И тут в голове слабо всплыло… как-то спорили с ребятами, и вроде народ рассказывал, что АК и под водой стрелять может. Мы не проверяли, не знаю. Но что мне оставалось? Я сунула в воду ствол, примерно туда, где исчез Штирлиц и дала очередь. Автомат дернулся, отдача. Я выстрелила снова, уже не понимая, на что надеюсь… И вдруг – всплеск. Голова Штирлица показалась в нескольких метрах от лодки.

– Давай, сюда! – закричала я, схватилась за весла, подводя лодку к нему. Помогла вскарабкаться. Боец упал на дно и замер, но мне некогда было с ним возиться – судёнышко швырнуло, и за кормой стал подниматься новый тяж, гигантская колонна, и вторая выросла с левого борта, а потом лодка оторвалась от воды и стала подниматься в воздух. Привязанный рюкзак со спецфугасом вывалился и повис на ремне в воздухе, я схватилась за сиденье одной рукой, а второй подняла автомат. Он качнулся предательски, но палец судорожно вжал крючок, и прежде, чем кончился магазин, я выпустила две очереди в черное гигантское щупальце.

Это возымело действие – лодка плюхнулась о воду. Штирлиц, уже пришедший в себя, втащил в лодку рюкзак. Щупальце качнулось над нами, пересекая небо и стремительно исчезло в воде. Мы тяжело дышали.

И тут оно начало всплывать перед нами.

Видимо, это был хозяин щупалец-тяжей. Исполинская гора, сначала верхушка холма, а затем и весь черный гигантский массив, заслонивший небо. Если бы наша лодка стояла у него на макушке – мы вознеслись бы прямо к звездам, и вокруг нас был бы ещё целый пустырь. Но он всплывал рядом. Это было так, как будто из-под воды вдруг стала расти гора. Мы снова оцепенели, не зная, что сделать. Просто непонятно. Ничего подобного в нашем опыте никогда не было и быть не могло.

Мне казалось, оно будет расти бесконечно. Но потом мы увидели Глаз. Он был гигантским, под его веки уместился бы взрослый мужчина – но самое страшное, он был почти человеческим. Вертикальный черный зрачок, желто-зеленая радужка. Он смотрел на нас. Оценивал. Так, будто его хозяин понимал всё и размышлял.

Штирлиц вскинул автомат, но я положила руку на его ствол. Не знаю, почему, но мне казалось, что стрелять сейчас нельзя.

Прошла целая вечность. Глаз мигнул. И его хозяин стал погружаться – так же стремительно, как всплыл. Вода успокоилась – слишком быстро, и всё выглядело так, как будто никогда и ничего здесь не было – только черное мертвое озеро.

Надо было браться за весла, но я не могла – меня будто парализовало. Стуча зубами, я сидела на скамеечке посреди черной бездны, лодку качало, и Штирлиц выглядел не лучше, он вцепился в автомат, как будто за него держался, чтоб не упасть. А ведь мы не дошли и до середины озера. Во все стороны простиралась бездна, и я ничего больше не могла сделать, чтобы преодолеть её. Вот физически не могла даже двинуться, как в страшном сне, когда пытаешься убежать, а ноги – не действуют.