Роберт Уильямс - Том 2. Охотница из Аккана

Я сам испугался своих выводов, когда мне в голову пришла следующая мысль. Если мы толкали свои предметы куда-то, то, вероятно, тамошние обитатели могли протолкнуть свои предметы к нам. Например, бомбу.

Еще не додумав эту мысль, я принялся действовать. Протянув руку, я щелкнул выключателем, подающим ток в генератор. Черная завеса мгновенно исчезла. Том, с глупым выражением лица, держал в руке медный стержень, конец которого был аккуратно отрезан.

Он тупо глядел на этот конец.

— Чистый разрез, — пробормотал он, подавая стержень мне.

На конце стержня не было ни малейших признаков плавления или распила, не было даже царапинки. Место разреза сияло, как новенький пенс.

— Зачем ты выключил генератор? — спросил Том.

— Испугался, — ответил я. — Что-то могло проникнуть через эту дыру и сожрать нас живьем. И я все еще боюсь, если тебя не коробит мое признание. — Я налил себе в стакан.

— Я тоже боюсь, — сказал Том, отбирая у меня бутылку.

— А какого же черта мы вообще боимся? — спросил я.

— Ты боишься, потому что не знаешь, что происходит. Я же просто боюсь строить эти предположения. Я ведь могу и угадать, и тогда мой здравый рассудок может не выдержать.

Правильно говорится, что смелость — на дне бутылки. Я выпил свою порцию, налил Тому и заставил его выпить. Я не знал, есть ли на дне бутылки здравый рассудок, но сейчас мне показалось хорошим поводом узнать это.

Том сел и уткнул лицо в ладони.

— За этой завесой лежит другой мир, а может, другая Вселенная. До сих пор неоткрытая, — потому что математика, намекнувшего на ее существование, мы посчитали безумцем, — и, очевидно, эта Вселенная является смежной с той, в какой существуем мы. Это может быть дыра в пространстве, или во времени, или и там, и там одновременно. С другой стороны, дыра может выходить в туманное будущее или далекое прошлое, или на какой-то планете Сириуса, или в центре молекулы — у нас нет фактов, позволяющих понять, что происходит, когда объект проходит через дыру. Это может быть дыра в пространстве-времени, а может, вообще вне законов нашей Вселенной. Энергия, материя и все, что есть в нашем мире, может не существовать там. В том потустороннем мире может быть совершенно новый порядок вещей. Что же делать... что делать...

Он озадаченно замолчал. У меня было кое-что, что я хотел бы сказать, но единственный раз в жизни я промолчал.

— Если мы объявим об открытии... — снова заговорил было Том, но тут же прервал себя. — Нет, мы не можем этого сделать. Наша цивилизация еще не в состоянии принять то, что лежит за завесой. Нет. Есть только одно, что мы можем сделать...

— Да, только одно, — перебил я его. — Бросить твои уравнения в огонь, разбить генератор и посвятить остаток жизни игре в гольф.

Он, казалось, даже не услышал меня.

— Я должен пройти туда. Да, я сделаю это. Я посмотрю, что там, с другой стороны.

Я рассмеялся. Это было самое неуместное, что я сделал когда-либо в жизни.

— Я уже представляю, как ты пытаешься пролезть в шестидюймовую спираль.

— Мы построим шестифутовую спираль.

— Том, не будь же таким проклятым идиотом! Ты понятия не имеешь, как подействует завеса на органический материал. Она может превратить твое тело в золу.

Он помолчал.

— Об этом я не подумал. В самоубийстве нет никакого смысла. Мы будем должны это проверить. Прости, я на минутку.

Он выскочил из лаборатории, и я услышал, как он возится в своей жилой комнате. Вернулся он с канарейкой. Осторожно, стараясь не поранить птичку, он привязал ее к медному стержню и включил генератор. Мгновенно возникла черная завеса. Не тратя ни секунды, он толкнул птичку в завесу и тут же выдернул ее. Она была жива.

— Вот видишь? — спросил он с таким видом, словно это было его достижение.

Я кивнул.

— Мы построим шестифутовую спираль.

— Валяй, только без меня, — тут же сказал я. — Мне нужно еще зарабатывать на жизнь.

— Сколько ты зарабатываешь?

Я сказал.

— Я удвою эту сумму, — заявил Том.

Мы заспорили. Это был чертовски жаркий спор. В конце концов, он победил. Я согласился помогать ему.

Я плохо спал той ночью. Отзвуки гонга, прозвучавшего из-за завесы, все звенели и звенели у меня в голове. И походили они на панихиду. Это уже должно было подсказать мне, что произойдет в будущем. Но человек не может предвидеть всего, тем более, я не разбирался в высшей математике. И даже если бы у меня возникли какие-либо опасения, я подумал бы, что это действие виски.

К ТОМУ Я приехал на следующий день.

У него не было близких родственников, не считая какого-то там троюродного брата, так что жил он один, не считая экономки, которая занималась своими делами.

Мы принялись за работу. Цена, которую Том заплатил за некоторые детали оборудования, заставила меня просто заплакать, но он выложил денежки, даже не поморщившись. Когда же прибыли сделанные на заказ радиолампы, я зарыдал, увидев счет. Казалось смертным грехом потратить столько денег за ниточки вольфрама и никеля, заключенные в вакуум.

Мы сделали генератор и спираль, включили ток, и завеса была тут как тут, такая же черная и недружелюбная, как и прежде, только высотой в шесть футов. Я хотел подождать, но Тому не терпелось. Он не позволил мне пустить туда собаку или кошку даже после того, как я сообщил ему, что моим самым большим желанием в детстве было увидеть Чеширского кота, который исчезал таким чудесным способом, что когда его уже не было, в воздухе оставалась висеть его улыбка, насколько я помню «Алису в Стране Чудес». Спорить я не стал. Только засвистел.

Том оделся потеплее, взял немного воды и еды, закрепил под подбородком кислородную маску и шагнул в небытие.

Лаборатория внезапно стала такой же пустой, как островок посреди океана. Когда же Том исчез, я вдруг понял, что оказался в затруднительном положении. Я даже не знал, как починить генератор, если он вдруг сломается. Я не знал, как он действует. Я ничего не знал. Том забрал все знания с собой.

Я задавал много вопросов, пока мы собирали аппаратуру, Том отвечал мне, как мог, терпеливо, но большинство того, что он рассказывал, влетало у меня в одно ухо и тут же вылетало в другое. Если, доведенный до крайности, я был способен преследовать по джунглям коварное чудовище, то расчеты были для меня пустым местом. При постройке генератора от меня требовалась лишь физическая сила — подать, принести, унести.

Том не знал, минута ему понадобится, час или вечность. В его уравнениях не было на это ответа. Он не знал, когда вернется. Канарейка вернулась живая, но она была привязана к концу стержня, который оставался по эту сторону завесы, а Том ни к чему не был привязан.

Моей задачей было ждать, наблюдать и, возможно, молиться. Я пошел на компромисс и налил себе изрядную порцию из бутылки Тома.