Лиля Хайлис - Катастрофа или гибель Атлантиды

— Майя? — встрепенулась Эрида.

— Имя моей матери, — продолжая обнимать партнершу, отчего казался слегка скособоченным, пояснил Эрмс. — Я привык называть ее по имени.

Внимательно вглядываясь в Рамтея на предмет произведенного впечатления, Эрида щебетала: — Представляешь! Зев, этот деспот, прятал от нас этакого белокурого красавца.

— Мне пора, — коротко бросил Рамтей, ни на кого не глядя.

Касс поспешно, пожалуй, чересчур поспешно, поднялась вслед за ним…

Ею цепко владело чувство обиды. Представлялось знакомство с Рамтеем так: пришел человек в дом, а туда его не звали, не ждали его там, не нужен он был там никому. Дверь в дом случайно распахнулась, но тут же и захлопнулась перед самым носом, не дав ничего ни узнать, ни понять. Что могло открыться там, за той дверью, которую Рамтей бесцеремонно затворил перед ней? Пока прояснилось только одно: смутная, оказывается, это личность, брат Зева, атлант номер два.

Касс быстро неслась прочь от Веселого Грота. По правилам, на случай ошибки электроники, одну руку полагалось держать на щите аэробиля. Свободная рука перебирала ожерелье Леги. Сначала это делалось машинально. Касс не сразу даже заметила, что пальцы ее методично, постепенно, один за другим, прощупывают звенья ожерелья.

Она поймала себя на том, что пытается прочитать рисунок пальцами. Интересно то, что это ей вполне удавалось. Конечно же, вот, например, очертания русалочьего хвоста… А здесь… Нет, не разобрать… Что-то округлое, непонятное, не то изгиб волны, не то женская грудь…

А вот здесь точно кентавр… Насмерть влюбленный в русалку. Или кентавр, поднявший руку на Настоящего? Конечно, эти кентавры не могли быть одним и тем же, потому что даже в бреду неловко, неправильно совмещать любовь и убийство…

А в каком бреду совместить с Настоящим взбунтовавшуюся машину?

Тотчас же память услужливо нарисовала надменное отрешенное лицо исполина Рамтея. Что все-таки могло связывать Рамтея с кентавром? Холодного бесчувственного Рамтея с кентавром, который выгравировал на речных камнях историю своей любви.

Вот и водный магазин. Вышколенная нимфа узнала Прекрасную Деву, едва та только приоткрыла дверь. Не дожидаясь приказаний, машина метнулась, в мгновение нырнула в аквариум. Когда Касс подошла ближе, нимфа уже встречала ее с угодливой улыбкой и большим пластиковым пакетом в руках. В пакете, наполненном водой, метался огромный краб. Животное яростно пыталось выбраться, но все безнадежнее запутывалось в сладких водорослях.

— Нет-нет, — сказала Касс. — Это не для меня. Сегодня ты принеси что-нибудь для другой нимфы, в аквариум… Что-нибудь вкусненькое, что ты сама любишь, для такой же нимфы, как ты.

— Это вкусно.

Бедняга никак не хотела понимать, что дар предназначался для такой же, как и она сама, служительницы аквариума. Нимфа тупо смотрела на Касс широко распахнутыми синими глазами, улыбалась изо всех сил, не могла взять в толк, что в любом аквариуме этого добра…

— Вот что ты сама любишь? — начала кипятиться Касс.

Машина захлопала глазами и снова попыталась всучить Касс не нужного ей сейчас краба.

В конце концов, Касс выхватила из суетившихся рук злосчастный пакет и, на радость животному, вывернула его обратно в воду. Затем быстрым шагом стала обходить аквариум по периметру. Служительница аквариума, пытаясь не отставать, с недоумевающим видом суетилась рядом, в зеленой морской воде. Время от времени нимфа ныряла, чтобы достать и предложить капризной покупательнице то опять краба, то медузу, то сладкую водоросль, но никак не хотела понять, что искать ей нужно не в самом аквариуме.

Касс, однако, очень скоро вовсе перестала обращать внимание на неудачливые потуги продавщицы: взгляд ее упал на полки, заставленные предметами для рыбной ловли. Необходимый предмет ничего не стоило заметить: он первым бросался в глаза. Он находился в самом центре. Светился, переливаясь всеми цветами радуги. Хороший лазерный нож. С таким ножом не страшна ни акула, ни морской спрут… Ни ограды загонов…

Затем Касс нашла полки с лакомствами. Нимфы обычно любят вот эти засахаренные устрицы, а еще эти креветки в виноградном вине… Что же касается Леги, тут и думать нечего: вот они, пикантные конфетки из раковых шеек, излюбленное лакомство русалки. Сколько лет подряд девочка каждый день носила русалке эти конфетки? Лега неизменно удивлялась, почти как Настоящая, хлопала в ладошки от радости, предвкушая удовольствие, рассматривала каждую конфетку по отдельности…

Прекрасная дева уже садилась в свой аэробиль, а нимфа все еще кланялась ей вслед с приклеившейся к синему, чуть темноватому для нимфы лицу улыбкой.

— Еще бы, не машина, — подумала Касс. — Это у нее-то живая душа? Ведь ничего, кроме тупости, ничего, кроме рабства в глазах…

Но внутри тотчас защемило, заколотилось тоненькое, жалкое, почти беззвучное эхо: — Да, именно живая. Ну и что же, что тупость? А у Фадиты что можно прочесть во взгляде?

— А Лега? Разве Лега — машина? В конце концов, для нее, Касс, неважно, машина Лега или нет. Важно, что русалка не раз спасала ее. Не задумываясь, нужно ли это делать, должно ли, правильно ли, а теперь Касс спасет Легу, независимо от природы русалок. И не будет упрекать себя за это. Как в тот раз… Когда обе впервые поняли, что игра переросла в дружбу.

Эрида не то что поверить, представить не могла… Они с Фадитой двадцать раз переспрашивали Касс о том, как это вышло, что она, Прекрасная Дева солгала. Солгала туторам. Солгала из-за русалки. Даже Эрида по возможности старается не лгать, даже для нее ложь унизительна…

Детский бассейн без русалок не бассейн, игры не игры, веселье не веселье без рассыпчатого, искрящегося в каждой капле воды, особого русалочьего смеха.

Туторы — что? Им главное — порядок. Русалки же, хоть и следят за безопасностью детей, — все же сверстники. Русалки с удовольствием показывают, как плавать, как нырять. Русалки, щедрые на озорство, придумывают развлечения.

Русалки, прирожденные певцы и артисты, забавляют, смешат, веселят.

Конечно, никому не приходило в голову подружиться с русалкой.

Не то, что бы это запрещалось, но легкий привкус, — и Касс всегда это знала, или по крайней мере, чувствовала, — странный привкус, из-за которого и сами отношения казались странными, безусловно был.

Как вышло, что обычный урок плаванья закончился дружбой? Незаметно, ненавязчиво, ненарочно: это произошло само собой.

В какой-то момент Касс заметила русалку, плывущую рядом. Вспомнила, что русалку эту видит возле себя вроде бы не в первый раз. И постепенно привыкла к тому, что Лега откуда-то выныривает и плывет рядом, едва лишь стоит Касс оказаться в воде.