Лиля Хайлис - Катастрофа или гибель Атлантиды

Резко поднявшись, Сара подошла чуть ли не к самому краю обрыва. Где-то далеко, в размытой перспективе, море и небо сливались в единое целое, и уже невозможно было понять, где волны, а где облака…

Белые линии меняли направления, а с ними изменялись и очертания рисунков. Чаще всего в этих смутных скоплениях линий просматривались глаза: лучистые — Прекрасной Девы Касс, темно-синие — нимфы Эвридики, черные — царевны Кассандры, зеленые — русалки Леги. И строгие глаза Уэшеми, и круглые — Лона, и беспощадные — инквизиторов.

Там бессильно рушились громады зданий погибающей страны Посейдонии.

Там полыхала падшая и разграбленная Троя.

Там поэт Лон Апол избивал в кровь поэта Уэшеми, а Бог Аполлон с надеждой просил о любви земную девушку Кассандру.

Там медленно уходил под бешеные черные волны Атлантики прекрасный, сказочный, волшебный город Посейдонис, а где-то в необозримых далях уже поднимались новый Олимп и новый Парнас.

Где-то там же брел из города в город слепой певец, чтобы петь на площадях и базарах свои поэмы и баллады.

Под яростные крики толпы сверкающими на солнце короткими мечами убивали друг друга гладиаторы…

Сникая, умирал на кресте странный зеленоглазый иудей…

Неслись в своих доспехах на восток крестоносцы…

Корчилось, догорая, тело еврейской женщины, ведьмы Сары…

— А все равно, и здесь, и там есть любовь, и есть радость, и есть счастье, — думала Сандра. — Ведь был же когда-то в истории последний крест, и последний поход, и последний костер… Значит, все плохое когда-нибудь будет последним. Зато поэзия была и будет всегда. И всегда, слепой ли, зрячий ли, но будет, будет брести из города в город, из века в век певец со своей кифарой… Со своим банджо… Со своей гитарой… И песни расскажут слушателям о дальних местах, о далеких временах, о давно ушедших людях и странах… О жизни и смерти… О творчестве и бессмертии… И, конечно же, о самом главном, о чем и должны быть песни: о непонятной, тоскливой награде, чудной муке под названием любовь.

Сандра глубоко вздохнула и опять посмотрела на красивый город Сан-Франциско. Солнце все еще освещало его белые неровные здания… Ни о чем плохом думать не хотелось…

И не хотелось верить нависшему над городом предсказанию о том, что предстоит этому городу разделить скорбную участь континента, давно забытого, возможно, и не существовавшего никогда, а только придуманного романтиками. Континента с протяжным и звучным именем Атлантида.

Сан-Франциско

1992–1995

Строчки из песни А. Дольского “Четыре ангела”.