Николай Бойков - Залив белого призрака

— Командир, я помню один вечер. Она вошла и посмотрела на меня, будто только меня увидела. Что со мной стало! Бог ты мой, что я вытворял! Такая магнитная буря! Компас-аа… Командир, по-морскому, на последнее «а» ударение делай! Компаса-а полюса-а перепутали, стрелка пропеллером закрутились, улететь хочется, а руки и губы заняты. Богиня!

— А ты?

— Мне даже сейчас дышать трудно стало. Видишь, я улыбаюсь? Где она сейчас?

— Далеко…

— Нет, командир. Не догадываешься. Никогда они нас не оставят. Рядом! Поля, волны, взаимное притяжение — вся это физика с метафизикой… Энергия тайных сил, волны разума, волны света, кольца Сатурна, поля звёздных карликов, корабли космические, океаны звёздные, бури песчаные — всё из книжек фантастов? Морской опыт подсказывает: всё, что шевелится — всё от женщины. Живое и тёплое — оставляет след в памяти и душе, как белый ребёнок на острове чернокожих есть след ласкового мореплавателя. Это мы проходили. Почему меня взяли в полёт? Что замыслили наши Заказчики? Что там зонды-разведчики разглядели на нашем пути? Какие моря? Волны? Я знать должен. Готовиться. Моряк так устроен, что вроде бы спит, а мозгом и мышцами весь в деле, пружина! Вас, космонавтов, натаскивают на тренажерах и тестах, учат работать точнее робота, думать быстрее компьютера, дышать без воздуха и не мечтать о женщине. Но если меня запихнули в этот чудо-корабль и рядом с тобой посадили… Чуть сзади, согласен… Ты — главный, принимаю. Только я — запомни! — не таблетка для допинга! Моряки уходили на край света и приносили туда улыбку, просвещение, веру… оттуда — дары новых друзей… Согласен? Моряк — это ключ в параллельный мир: ты здесь, а они — там, у тебя — цивилизация и защита диссертаций, а у них — пляски шамана… Выкатывают мальчишки прутиками из горячей золы печёную картошку… едят и смотрят на наши звёзды.

— Картошку в костре? Прошлый век! Мы — в ракете, мы — посланцы великой цивилизации! Образец технологий и разума! Мы — на сцене Вселенной!

— Ты образец разума? Взырывопожароопасный ты для Вселенной.

— Почему это?

— У тебя за спиной бочка с топливом, не боишься, что ухнет? У нас навигация умозрительная — на базе видят, а мы догадываемся? У нас по корме занавес, впереди — зал со зрителями и прожектор в глаза слепит… Не боишься, что упадём?

— Куда?

— В оркестровую яму в театре Галактик. На скрипача с пианистом. Эх, ты, образец разума?

— Не унижай меня, морячок.

— Знаешь, чего боялся великий Эйнштейн?

— Полётов со скоростью света?

— Людей. Освоят расщепление атома, начнут бросать бомбы, в научных целях?

— Это когда было?

— Сегодня! Научились летать к звёздам. А что мы несём им? О чём рассказать можем? Показать? Разрушенную Хиросму? Вьетнам в огне? Югославию без мостов? Рекламу искусственного яйца в супермаркете? Яйцо сделали из пальмового масла — желток, белок и скорлупа! И всё как в яйце — раздельно! Разбей — потечёт. Свари — ешь. Размер — в соответствии с ценой и рекомендацией острослова: большие — по пять! Но цыплёнок из этого яйца не вылупится. Слышал? Стыдно, технолог? Идиоты надевают шлемы из «Звёздных войн» и топчут людишек, города топят волной океана… А людишек куда? Кого в космос на прогулку воскресного дня? Кому два билета на корабль науки? Пассажиром вместо учёного?

— Зачем пассажиром?

— На учёного денег нет! Фотосессия за пультом управления? Счет, пожалуйста… Солнечный загар в кресле командира? Извольте… Бросить бокал в летящую мимо Луну? Что разобьётся? Луна или бокал? Кто платит? Кто купит? Кому из нас верить? Какому богу молиться?

— Здесь в бога не верят. Это — небо и космос.

— Жаль. Может, бог таки есть? Поговорил бы я с ним? Глаза отведёт, конечно. Помолчим, если совесть в нём. Бога придумать не грех, командир. Если с ним как с тобой, то и он к нам — по-божески… Я тоже не верю, но остаться без бога — не греет меня такая перспектива. Я привык, командир, к океану. В нём весь небосвод отразился и плавает, как бумажный фонарик в японской реке — кружит медленно тающей свечкой. Мир, командир, я думаю, параллельно устроен, как пальцы на моей руке. А наколка любимого имени — как пароль. Ты согласен? — Я глажу мою руку от плеча до наколки, а иголочки в моём сердце, как мягкий шиповника куст.

Полёт продолжается…

Командир отмалчивался, моряк напрягался, словами и голосом, ударяя себя в грудь, для наглядности:

— Я селёдку в Атлантике носом чуял, тунца догонял, акул на крючок брал, а ты меня, как червя на прикорм? Зачем? Вместо психотерапевта на роль клоуна? Для разрядки напряжения? Психо-молниеотвод? А если я сам взорвусь как гром среди ясного неба? Это опаснее, чем взрыв топлива за спиной… Не тяни мою душу, космический… Куда мы летели? Откуда? На Земле рассчитали маршрут и пустили нас, как в детстве мальчишки пускают кораблики в лужу, или с пятого этажа бросают из окна самолётик из белой бумаги. Лети-и!

Я, конечно, командира стараюсь поддерживать, куда без меня?

— Нам в Космосе надо вести себя, командир, как на море. Главное — критерий психологической атмосферы!

Моряк наливает в колбочку и смотрит на свет.

— Сложно говоришь, аптекарь, — командир принимает колбочку, — прозрачнее надо.

— Упрощаю, просвечиваю. Вчера — пил, а сегодня — не пьёт.

— Кто?

— Член экипажа. Сегодня не пьёт, задумчив, глаза отводит… О чём говорит?

— Кто?

— Не кто, а поведенческая реакция? Критерий показывает, что в экипаже зреет конфликт. Скрытно. Как его предупредить?

— Как?

— Наливай и пей! Выпил — закуси. Закусил — спой! Как гагаринцы пели: «Заправлены в планшеты космические карты, и штурман уточняет…» Или это: «Надежда — мой компас земной!» Критерий важно проверять. По рюмочке? Надо бы в мастерской грибы выращивать. На закуску. Мне паста в рот уже не лезет, червяком вертится… Вот с корейцами в море ходил — они собачек подкармливают… Да. Надо беречь голову от идей, а то, чего доброго, изобрету чего-нибудь? А где здесь собаку взять?

— Зачем собаку?

— Грусть. Грусть — основа души. У собаки глаза грустные, всё понимает. Без грусти душа сохнет.

— Грусть — не груздь. С чем её есть?

— А она есть?

— Передразниваешь? Или в дурку играешь?

— Можно и в дурку, командир, но — вместе. Проверено! Где-то весело, что-то грустно, а? Хорошо пошла.

— Летим мы с ним в космосе, двое нас. Он — командир, я — капитан. Какой капитан? — спросите. Отвечаю:

— Намечено нам приводниться на волны, в Галактике трёх китов, в Океане полярных бурь. Я не путаю, командир? В Галактике полярных бурь, в океане из трёх китов? Какая разница? Нам, морякам, что в океане трёх китов, что Землю им на спины. Был корабль космическим, а станет океанским. Приму в свои руки штурвал, и задача моя тогда мне по плечу и понятна: найти берег, поймать в сеть инопланетную особь женского пола, гуманоидную особу. Зачем? Ясное дело — научный эксперимент, политический шаг, сближение рас и национальностей, дружба народов и мир во всём мире! Как говорил нам в армии усатый старшина, улыбаясь, как конь на ярмарке: мы за мир им нос утрём! В порошок весь мир сотрём! — Кого сотрём, товарищ старшина? — Кому надо, тому и утрём… Руки в брюки не совать! Ать, два… Ать!