Брайан Олдисс - Избранные произведения в 2 т. Том 1. Звездный корабль

— Правильно. Но не думай о них, как о существах. Думай о них как о… Вот, придумал! Как о возничанах!

— Возничане… пожалуй. Но не будь таким самонадеянным, Брюс. Если бы ты был в лодке…

— Да, старина. Я бы умер от страха.

Проявив тактичность, Брюс добавил:

— Делай, как решил, возвращайся на ферму и поскорее во всем разберись. Я буду ждать следующего акта этой загадочной драмы. Это самая интригующая история со времен Шерлока Холмса.

Грегори Роллс вернулся на ферму. Но разбираться ему пришлось гораздо больше, чем полагал Брюс. Возможно, это было вызвано тем, что возничане присмирели после волнений первых дней.

Насколько он мог заметить, они больше не покидали пруда и не доставляли новых беспокойств. Молодой выпускник особенно сожалел об этом, так как принял слова друга близко к сердцу и хотел поскорее доказать, насколько он просвещен и доброжелателен по отношению к этой странной форме жизни. Через несколько дней он уверился, что возничане, должно быть, улетели столь же неожиданно, как и прибыли. Но затем неожиданное происшествие убедило его в обратном, и в ту же ночь в своей уютной комнатке под магазином булочника он описал все происходящее своему корреспонденту.

«Дорогой мистер Уэллс!

Я должен извиниться, что не мог написать раньше по причине отсутствия новостей, касающихся дела фермы Грендона.

Только сегодня возничане показались вновь, если только „показались“ будет подходящим словом для невидимых созданий.

Мы с Нэнси Грендон были в саду и кормили кур. Там до сих пор лежит снег на деревьях. Когда птицы подбежали к лохани, я заметил какое-то движение в глубине сада. Снег, упавший с ветки, не достиг земли, а медленно приближался к нам по воздуху. Трава в саду прогибалась под шагами невидимого существа. Я обратил на это внимание Нэнси. Она испугалась, но я, собравшись с духом, выступил вперед и спросил:

— Кто вы? Что вам угодно? Мы ваши друзья, если и вы дружелюбны к нам…

Ответа не последовало. Я сделал еще один шаг вперед, и трава придавилась вновь. По тому, как она придавлена, я мог судить, что существо имело большую стопу. По движению травы я заметил, что оно побежало. Я крикнул ему и побежал следом. Оно завернуло за угол дома, а затем побежало по замерзшей грязи во дворе фермы. Я не мог видеть его дальнейшего пути, но инстинкт вел меня вперед мимо коровника к пруду. Достаточно отчетливо я разглядел всплеск грязной холодной воды, будто что-то плавно скользнуло в нее. Куски расколотого льда расталкивались в стороны, и по этому движению я мог видеть, куда направлялось это странное существо. С внезапным коротким водоворотом оно ушло под воду, и я не сомневаюсь, что оно направилось вниз, к таинственному звездному средству передвижения.

Эти существа — люди. Не знаю, как их назвать, должно быть, водяные. Возможно, они живут в каналах Красной планеты. Но представьте себе, сэр, невидимое человечество! Идея столь же чудесная и фантастическая, как и в вашем романе „Машина времени“.

Умоляю, напишите мне ваши соображения и поверьте в мой здравый ум, в мою точность и беспристрастность, как репортера.

В письме он не добавил, что потом в теплой гостиной Нэнси прижалась к нему и призналась в своем страхе. Но он отвел мысль о возможной враждебности существ. Он увидел восхищенные его смелостью глаза Нэнси и подумал, что она очаровательная девушка и, вероятно, стоит того, чтобы бросить вызов ярости двух таких различных людей, как Роллс-старший и Берт Нокланд, работник фермы.

Это случилось за ленчем, неделей позже, когда Грегори Роллс снова был на ферме, прихватив с собой, как повод для визита, статью об электричестве.

Обсуждалась странная зловонная роса, выпавшая за ночь.

Впервые о ней упомянул Грубби. Грубби и Берт составляли рабочую силу Джозефа Грендона. В то время, как Берт удостоился чести жить в доме фермера (у него была маленькая комнатка в мансарде), Грубби ночевал во флигеле, который находился на самом удаленном участке сада, рядом со свинарником.

— По-моему, у нас никогда не выпадало такой росы, как эта, мистер Грендон, — сказал он, и его тон доказал Грегори, что Грубби сделал это наблюдение сегодняшним утром. Грубби никогда не рисковал делать неподтвержденные высказывания.

— Тяжелая, как осенняя роса, — сказал фермер твердо, будто это был решающий аргумент.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь всеобщим чавканьем и жадным посапыванием Грубби.

— Это не обычная роса, вот что я вам скажу, — произнес Грубби немного погодя.

— Она воняла поганками, — сказал Нокланд. — Или гнилой водой из пруда.

И снова раздалось чавканье.

— Может быть, с прудом что-то произошло? — спросил Грегори. — Что-то вроде выпаривания?

Нокланд фыркнул. Со своего места во главе стола фермер указал вилкой на Грегори.

— Возможно, здесь вы правы. Потому что, скажу я вам, эта роса выпала только на нашей земле. Через ярд по другую сторону ворот почва сухая. Совершенно сухая. Сухая, как камень.

— Вы правы, хозяин, — согласился Нокланд. — Тогда как западное поле было мокрым от этой дряни, я видел собственными глазами, что папоротник за изгородью совершенно сухой. А это очень странно!

— Что ни говори, а у нас никогда не было росы, — сказал Грубби. Он как бы выразил общее мнение компании.

Странная роса, как тема для разговора, была исчерпана. Как тема для разговоров, она была уже неинтересной даже на ферме, где так мало новых тем. Она была забыта через несколько дней. Прошел февраль, который был не лучше и не хуже всех других февралей, и закончился ливневыми дождями. Наступил март, дав начало холодной весне. Животные на ферме начали приносить потомство.

И они приносили его в удивительных количествах.

— Я никогда не видел ничего подобного, — сказал Грегори фермеру.

Обычно молчаливый, Джозеф Грендон был очень возбужден. Взяв Грегори под руку, повел его в хлев.

Там лежала Тривс, коза. Под ее боком сгрудились три бело-коричневых козленка, а четвертый стоял рядом, качаясь на тонких ногах.

— Сразу четверо! Вы когда-нибудь слышали о козе, которая принесла сразу четверых козлят! Вам стоит написать об этом в лондонские газеты, Грегори! А теперь пошли в свинарник.

Визжание в свинарнике было громче обычного. Когда они уже подходили к нему, Грегори посмотрел на большие вязы. Их кроны были уже в зеленой дымке. В ужасном шуме ему слышалось что-то зловещее, что соответствовало, вероятно, состоянию Грегори.

Свиньи у Грендона обычно давали до десяти поросят каждая. Теперь же не было ни одной, возле которой не копошилось бы, как минимум, четырнадцать. Шум стоял страшный, и Грегори подумал, что в такой плодовитости есть что-то неестественное.