Юрий Самусь - «Приключения, фантастика» 1994 № 01

— Да, Денис, не забудь потом за хлебом сходить.

— Угу.

— Не угу, а так точно.

— Ага, — пробормотал мальчик, с грохотом выволакивая из‑под шифоньера обмотанные теннисной сеткой ракетки.

Роман с завистью посмотрел на него, подумал, что за хлебом придется все‑таки бежать самому, и, вздыхая, поплелся в коридор. Уже у самой двери его вдруг ни с того, ни с сего охватил беспричинный страх. Он вдруг вспомнил, что на прошлой неделе в подъезде соседнего дома обнаружили труп мужчины с четырьмя огнестрельными ранами в груди, и его разгоряченное воображение живо нарисовало картину стоящего за дверью громилы с пистолетом в руке.

— Фу, чушь собачья, — пробормотал Роман, тряхнув головой, и подумал, что надо бы все‑таки как‑нибудь собраться, выкроить время да встроить в дверь смотровой глазок.

Снова тренькнул звонок, уже в третий раз, и Роман машинально щелкнул замком.

За дверью, на лестничной клетке, стояли давешние пассажиры черной «Волги». Все трое…

* * *

«…Десантирование, как довольно часто бывает в таких ситуациях, началось с ЧП. Совершенно неожиданно появились какие‑то неполадки в системе управления, добрая треть приборов стали почему‑то безбожно врать, а бортовая ЭВМ, отвечая на запросы операторов, уверяла сухим металлическим голосом, что все в порядке, все системы работают нормально, но когда дежурный пилот пробовал в очередной раз провести контрольную проверку готовности станции, она с неизменным постоянством блокировала включение двигателей. На вопросы же о причинах неполадок — упорно отмалчивалась. В течение двух с половиной часов весь обслуживающий персонал станции: инженеры–техники, операторы, связисты и даже пилоты, — ползал, понукаемый взбешенным Аартоном, в отсеках блочной панельной автоматики, проклиная конструкторов, строителей, начальство и тот день, когда они родились. Примерно за час до начала операции неисправность удалось устранить. Все оказалось прозаически просто. Какой‑то раззява, очевидно, еще во время монтажа станции в Звездном Городе, оставил рядом с распределительным узлом включенный ручной реоскоп, и наводящее поле этого вот прибора и искажало картину предстартовой готовности. После своего обнаружения бедняга–реоскоп просуществовал всего лишь немногим более трех минут, то есть до того момента, когда перепуганный техник вручил его доведенному до белого каления Аартону. Присутствовавший при этой сцене Грэхем Льюис, наблюдая за тем, как один робот–уборщик старательно вбирает в себя остатки прибора, а другой неторопливо зализывает вмятину в стене, подумал, что, окажись здесь провинившийся монтажник, работы у роботов значительно прибавилось бы…»

Роман прервал чтение, аккуратно сложил листы рукописи и откинулся на спинку стула.

«Что же это такое? — подумал он с раздражением. — Фантастика? Да, черт возьми, самая настоящая фантастика. Бред! Чушь собачья! Кому‑то, видно, очень хочется сделать из меня идиота».

Он встал, с шумом отодвинул стул и подошел к распахнутому окну. Был поздний вечер. Ряд тополей жидкой шеренгой заслонял темную девятиэтажку напротив, кое–где еще горели там окна, преимущественно синим телевизионным светом, где‑то в стороне звенел, преодолевая, очевидно, поворот, запоздалый трамвай, а внизу, в районе скамеечек, на которых изо дня в день гнездились старухи, плавали сейчас в темноте огоньки сигарет, тихо бренчала гитара и чей‑то сипловатый басок старательно выводил про «чубчик кучер–рявый». Все было как и прежде — как и день, как и месяц, как и год назад. Никаких тревожных симптомов надвигающейся катастрофы вроде бы не наблюдалось. Тем не менее, ощущение ледяной омертвелости не покидало Романа уже более шести часов. С того самого момента, когда его квартиру посетили эти странные гости.

Он прикрыл глаза и в двадцатый уже, наверное, раз стал прокручивать в голове кадры состоявшейся сегодня встречи…

— Ну вот, — сказал джинсовый парень. — Я же говорил, что он дома.

При этом глаза парня были совершенно равнодушными, голос его тоже был совершенно равнодушным. Создавалось впечатление, будто на самом деле ему ровным счетом наплевать, дома ли Роман, нет ли, и он только по причине врожденной педантичности ставил точку в разговоре, который велся, очевидно, между мужчинами до появления Романа. Сами по себе его слова не несли в себе какой‑либо конкретной угрозы, тем не менее казавшийся ранее беспричинным страх снова зашевелился в тайниках души Романа, постепенно оформляясь в какие‑то слабые ощущения грядущих неприятностей. Роман невольно поежился, стараясь, впрочем, не показывать виду, и с немым вопросом посмотрел на гостей.

— Роман Васильевич Шестопалов? — осведомился седовласый.

— Да, — ответил Роман. Мелькнувшее было предположение, что посетители ошиблись квартирой, растаяло, как дым. — Чем могу быть полезен?

Стоявшие перед ним люди были ему явно незнакомы, и он, если бы потребовалось, мог бы поклясться, что видит их впервые, но они — и это тоже казалось несомненным — его знали. Во всяком случае, первые двое. Третий — лысый — пока что помалкивал. Он словно бы прятался за спинами своих товарищей. Его кроткое умное лицо выражало сосредоточенность, а неподвижные серые глаза смотрели на какую‑то точку в области солнечного сплетения Романа.

— Вы не могли бы уделить нам несколько минут? — спросил седовласый.

Из милиции, наверное, решил Роман, но почему‑то постеснялся об этом спросить. Он молча посторонился, впуская гостей в коридор.

Денис уже был тут как тут. Стоял у вешалки и, обеими руками прижимая к груди теннисные ракетки и сетку, с любопытством разглядывал гостей.

Легок на помине, подумал Роман и сказал, обращаясь к гостям:

— Проходите в зал, пожалуйста. Туда, за дверь. Садитесь там. Я сейчас… А ты, — Роман посмотрел на Дениса, — ты, кажется, собирался гулять.

— Я потом. Успею еще.

Гулять Денису явно расхотелось.

— Тогда дуй за хлебом, — сказал Роман безжалостно.

— Ну, па… — заныл Денис, не сводя глаз с гостей.

— Давай, давай, а то магазин скоро закроется.

Гости уже шли в указанном направлении. Денис сунулся было следом, но Роман ловко перехватил его за плечи, вытолкал на лестничную клетку и, сунув рубль, захлопнул дверь.

Внизу громко засмеялись, и Роман вздрогнул от неожиданности.

«Разгомонились, — подумал он. — И почему мои окна не выходят на другую сторону? Каждый вечер приходится выслушивать всякий треп. — Он с неудовольствием посмотрел вниз. — Засуетились… Впрочем, ладно, давно ли сам был таким. Итак, что же было потом? Потом было знакомство. И тут, признаться, они меня удивили…»

— Для начала позвольте представиться, — сказал седовласый негромким и вместе с тем как бы проникновенным голосом, глядя на Романа внимательными карими глазами. Он уже сидел на стуле, за столом, на котором лежала давешняя зеленая папка; его товарищи — лысый и джинсовый парень — расположились не хуже — на диване, у стены, под напором включенного вентилятора.