Аркадий Стругацкий - Неизвестные Стругацкие: От «Града обреченного» до «Бессильных мира сего» Черновики, рукописи, варианты

Сначала Авторы так и называют последний ужин с Христом «тайной вечерей», затем правят — «той последней трапезы». И об Иоанне пишут сначала «почудилось ему вдруг», затем исправляют на «помстилось ему вдруг».

Спокойствие Смирнова, майора госбезопасности, сравнивалось: «будто в гости пришел в семейный дом чай пить». «Чай пить» Авторы правят на «коньячок пить и лимончиком закусывать».

«Вы — человек?» спрашивает майор Демиурга. Авторы правят на более пространное: «Но вы, я полагаю, человек?» И далее он же говорит: «Мне приходится сделать вывод, что вы все-таки не человек». И опять правка: «Прикажете мне сделать вывод, что вы все-таки не человек?» И в конце Демиург не просто ответил, а «прогрохотал».

«Когда он трупом лежал в луже собственной блевотины» — пишется об Иоанне. ЛЕЖАЛ заменяется на более точное ПЛАВАЛ.

«Он бы только подивился неожиданной мысли» — пишется об Иоанне. «Неожиданному баловству мысли» — находят Авторы более точное выражение. «Лингвистическое удушье» (кстати, великолепно сказано!) ощущается Иоанном СТРАШНО, исправляется на МУЧИТЕЛЬНО. О законах генетики Иоанн пытается рассказать, сплетая и расплетая пальцы, чтобы «показать механизм» — исправляется на «продемонстрировать механизмы». А учится рассказывать о полученном знании Иоанн, чтобы получать от этого ИСТИННОЕ (позже — ИСЧЕРПЫВАЮЩЕЕ) наслаждение. Прохор, записывая рассказы Иоанна, дополнял их своими пояснениями: «с неописуемым простодушием и уверенностью» — в черновике, «с самоуверенностью первого прозелита» — в изданиях. Апокалипсис характеризуется Авторами как «остросовременный политический памфлет», затем добавляется еще и определение «сверхзлободневный». А «первые толкователи» Апокалипсиса описываются как «первые яростные толкователи».

Агасфер Лукич называет принесенную Манохиным картину поначалу просто «картиной». Авторы правят на более изысканное: «Это живописное произведение…»

Во время разговора с проституткой Парасюхин упоминает «желтого» (в изданиях исправлено на «косоглазого») азиата, а шлюха курит длинную «дамскую» (исправлено на «шведскую») сигарету.

Возглас Демиурга, прервавший разговор Агасфера Лукича и Манохина о тяжелой судьбе Демиурга, в черновике звучал так: «На кухне! Из восьмого котла утечка! Опять хвостами трясете?» Авторы правят: вместо ВОСЬМОГО — ЧЕТВЕРТОГО, а вместо фразеологизма «хвостами трясете» — «под хвостами выкусываете».

Появившегося Муджжу ибн-Мурару Манохин сначала называет просто «стариком», Авторы правят на «этого жирного старца». А вот относительно времени в черновике Авторы были более точны. В черновике во время разговора Муджжи и Агасфера Манохин замечает: «Однако к этому моменту я понял, что не пропустит [Муджжу к Демиургу — С. Б.]». Правка: «Однако ДОВОЛЬНО СКОРО я понял…» размывает точность, когда Манохин это понял. А вот в черновике все ясно — после последней фразы Агасфера Лукича.

Имя «Мусейлима» по отношению к первоначальному «Маслама» Авторы переводят на русский как «Масламишка паршивый». Позже правят ПАРШИВЫЙ на ЗАДРИПАННЫЙ.

В надписях на комбинезонах абитуриентов («БАМСТРОЙ, ТАМСТРОЙ, СЯМСТРОЙ») в черновике Авторы используют противопоставление не «там — сям», а «там — тут»: «БАМСТРОЙ, ТАМСТРОЙ, ТУТСТРОЙ». Сами же юнец с юницей взирали на происходящее: в черновике «с ужасом и жадным любопытством», исправлено на «с трепетом и жадным любопытством».

Много стилистической правки и в дневнике Мытарина.

В «Необходимых пояснениях» Мытарин пишет: «…вместо того, чтобы просто рассказать правду…» ПРАВДУ Авторы изменяют на ТО, ЧТО БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ, ибо правда — понятие относительное, у каждого своя. Далее Мытарин оправдывает свое предисловие: «…рукописи, составляющие книгу. Они, на мой взгляд, несомненно требуют некоторых пояснений». Снова идет правка: изменяется НЕСОМНЕННО на БЕЗ ВСЯКОГО СОМНЕНИЯ, НЕКОТОРЫХ на ОПРЕДЕЛЕННЫХ. Первую рукопись Мытарин характеризует так: «Это мои заметки, черновики, наброски, кое-какие цитаты, записки, в том числе и дневникового характера, для отчет-экзамена по теме «Учитель двадцать первого века»». В ТОМ ЧИСЛЕ И правится на ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ. О своем же дневнике в черновике Мытарин замечает: «Я почти не исправлял эти заметки». Вряд ли юный Мытарин писал столь литературно, поэтому Авторы меняют эту фразу на: «Я основательно отредактировал эти записи». Дальше Мытарин пишет: «Все-таки эта книга о нем, а не обо мне». И опять уточняющее: «Все-таки эта книга прежде всего о нем, и только потом уже — обо мне». О названии второй рукописи Мытарин размышляет: буквы это, ОЗ, или все-таки цифры, телефон «Скорой помощи», «и странное название вдруг обретает особый и странный смысл». Вновь Авторы уточняют: не СТРАННЫЙ, а ДАЖЕ ЗЛОВЕЩИЙ. О Манохине Мытарин пишет: «личность вполне реальная». РЕАЛЬНАЯ правится на ИСТОРИЧЕСКАЯ. О самой рукописи Мытарин пишет, что в ней фантастика переплетена с реальностью: в черновике — ТЩАТЕЛЬНО, позже — ЗАТЕЙЛИВО. Но это по смыслу — предисловие Мытарина, написанное много позже.

Дневник же Авторы правят исходя из наибольшей стилизации под молодежную (мало того! молодежную будущего) речь.

«Загнать с глаз долой» — «ПРОПЕРЕТЬ с глаз долой». «Что ты мне про него говоришь?» — «Что ты мне про него БОЛБОЧЕШЬ?». «А я про подонков тебе!» — «А я про НИЩЕДУХОВ тебе!». «Это же совсем другое дело» — «Это же совсем ДРУГОЙ ОБРАТ».

Папку с рукописью Мытарин описывает как «старообразного вида» (Авторы правят — «музейного вида») и предполагает в ней дневник какого-нибудь «кроманьонца» (Авторы правят — «древлянина»).

В описание стойбища Флоры во фразе «А в отдалении, сцепившись рогами, пасется целое стадо мотоциклов» ПАСЕТСЯ правится на ТЕСНИТСЯ.

Сленг Флоры описывается сначала как «адская смесь исковерканных русских, английских, немецких, японских слов…».

АДСКАЯ правится на УЖАСНАЯ, ибо в произведении много религиозных моментов в прямом смысле. А вот в рукописи перечень языков был полнее, там присутствовал еще и польский язык. По той же причине религиозности многих глав ОЗ, вероятно, было заменено восклицание мэра «Дьявол!» на «Йокалэмэне!».

Описание самих фловеров: «Да, некоторые их них были грязноваты. Некоторые были грязны до неприятности». Авторы одновременно убирают повтор и добавляют пожелание, заменив слово ГРЯЗНОВАТЫ словом НЕУМЫТЫ (как будто Мытарину так и хочется их всех умыть — Учитель ведь будущий!).

Об одном из фловеров: «Пришел, уселся, отцепил флягу, полил свои корневища водичкой…» Обычное ВОДИЧКОЙ Авторы правят на изысканное ВОДИЦЕЙ.