Генри Каттнер - Земля обетованная

Выдохшись, он откинулся на спину, и смех затих. Торрен медленно пошевелил в жидкости рукой.

— Ладно, — сказал он. — Дай мне сигарету, Бен. Спасибо. Огоньку...

Держа зажигалку, Фентон слишком поздно понял, что Торрен мог взять сигарету и сам. В водной постели были доступны все возможные удобства и предметы роскоши. Фентон сердито отвернулся и принялся расхаживать туда-сюда под экраном, показывающим заснеженные поля. Он больно ударил кулаком по татуировке на бедре. Торрен ждал, смотря на него.

— Так как там было в Центрифуге, Торрен? — дойдя до дальнего конца экрана и так и не повернувшись, тихо спросил Фентон. — Насколько плохо?

— Поначалу, не очень. У нас была цель. Пока мы верили, что наши потомки смогут колонизировать Юпитер, мы могли многое вынести. Только после того, как эксперимент провалился, Центрифуга стала... тюрьмой, тюрьмой для наших тел.

— Но ведь ты сам запирал ганимедиан в подобном месте.

— Разумеется, — ответил Торрен. — Конечно, запирал. Я бы и с тобой так поступил, да и со всеми, кто бы встал у меня на пути. Я ничем не обязан ганимедианам. Если говорить о том, кто кому должен, то это люди передо мной в неоплатном долгу. Посмотри на меня, Бен. Только посмотри!

Фентон повернулся. Торрен вытащил гигантскую руку из воды. Это должна была быть очень сильная рука. С мощными мышцами. С крепкой, изогнутой костью и нависающими мускулами предплечья, как у неандертальцев и горилл. Торрен и обладал хваткой гориллы — когда ему не надо было бороться с гравитацией.

Ему приходилось делать это даже сейчас. Усилие, требующееся, чтобы поднять собственную руку, заметно участило его дыхание. Лицо потемнело. С невероятным усилием Торрен вытащил руку из воды до локтя, прежде чем мышцы подвели его. Могучая, но бесполезная рука грохнулась обратно, подняв тучу брызг. Задыхаясь, Торрен откинулся назад, наблюдая, как тонет намокшая сигарета, медленно исчезая в бассейне.

Фентон шагнул вперед, вытащил ее из воды, бросил в сторону и вытер пальцы о рукав. Его лицо осталось бесстрастным.

— Не знаю, — сказал он. — Не знаю, можно ли когда-нибудь будет сбросить этот долг со счетов. Но ты стараешься изо всех сил.

— Мне нужны деньги, — засмеялся Торрен. — Мне всегда нужны деньги. Ганимедиан слишком мало, чтобы осваивать планету. Только и всего. Когда изменится экология, менее, чем через десять лет тут смогут жить обычные люди.

— Они в любом случае будут обитать тут через пятьдесят-сто лет, если растения и атмосфера будут развиваться по плану. К тому времени ганимедиане адаптируются — или, по крайней мере, их внуки. Такой был изначальный проект.

— Да, прежде, чем я получил управление в свои руки. Но теперь я отдаю приказы на Ганимеде. С тех пор, как Дженсен выделил здесь дженсенит, — он кивнул на экран с заснеженными полями, — все изменилось. Теперь мы можем ускорить рост растений на сто процентов, и воздух станет пригодным для дыхания через...

— Дженсен — ганимедианин, — прервал его Фентон. — Без Дженсена ты никогда бы не смог нарушить первоначальное соглашение о смене климата. Ты обязан ганимедианам хотя бы из-за того, что сделал для тебя Дженсен.

— Я заплачу ему. Дам ему денег на приют в любом мире, который он выберет. А другим я ничего не должен.

— Но дело не только в нем! — Фентон сердито стукнул по бортику бассейна. — Разве ты не видишь? Без ганимедианского эксперимента с Центрифугой, у тебя бы никогда не было дженсенита. Ты не можешь просто взять и избавиться от всех ганимедиан кроме Дженсена! Ты...

— Я могу сделать все, что захочу, — медленно проговорил Торрен. — Как скажу, так и будет. Ганимед — бесполезный маленький спутник, по стечению обстоятельств принадлежащий мне. Ненавижу упоминать об этом, сынок, но я могу сказать то же самое о тебе. Бенджамин Фелтон — незначительный молодой человек, по стечению обстоятельств принадлежащий мне. Без моего влияния, ты всего лишь песчинка в огромной Солнечной системе. Я вложил в тебя много сил и денег, и не хочу выбрасывать их на ветер. Чем ты, вообще, собираешься заниматься после того, как оставишь меня, Бен?

— Я хороший организатор, — осторожно сказал Фентон. — Я знаю, как добиваться от людей того, что мне нужно. У меня быстрые рефлексы, и я способен отличить добро от зла. Ты закалил меня. Из-за тебя я прожил несколько трудных лет. Ты заставил меня убить пару человек — под видом исполнения долга, разумеется, — и я выполнял твои грязные поручения, пока не узнал, как все обстоит на самом деле. Я могу позаботиться о себе.

— Только пока я позволяю тебе, — сказал Торрен с едва заметной угрозой в низком голосе. — Может, я зря забрал тебя из приюта. Но я слишком много вложил в тебя, Бен, чтобы позволить сейчас взять и уйти. Я знаю, что тебе нужно, мой мальчик — закалка работой. — Он набрал в руку воду и дал ей протечь сквозь пальцы. — Кто сказал, —спросил он, — что один в поле не воин? Ты видишь такого воина. У меня нет помощников. Плавающий воин. Ни один человек не имеет власти надо мной. Даже ты. Не дави на меня слишком сильно, Бен.

— Ты когда-нибудь думал о том, что я могу убить тебя? — тихонько спросил Фентон.

Колосс в бассейне грузно засмеялся.

— Я рискнул, сделав тебя наследником, — признал Торрен. — Но ты не убьешь меня, чтобы занять мое место. Об этом я позаботился. Я проверил тебя. Такая возможность у тебя была несколько раз, знаешь ли... хотя нет, не думаю, что ты знаешь. Я укрепил и закалил тебя, и испортил несколько лет твоей жизни, за что некоторые хотят меня убить. Но не ты. Ты не ненавидишь меня, Бен. И не боишься меня. Хотя, может, и должен бояться. Ты когда-нибудь думал об этом, Бен?

Фентон развернулся и пошел к двери. Между двумя колоннами он остановился и оглянулся.

— Тринадцать лет назад я почти что убил тебя, — сказал он.

Торрен хлопнул ладонью по воде, подняв облако брызг.

— Ты почти что убил меня! — сказал Торрен с внезапным, яростным презрением. — Думаешь, я боюсь смерти? После того, как я так боялся жить? Бен, вернись.

— Нет, — спокойно посмотрев на огромного человека, ответил Фентон.

— Бэн, это приказ.

— Извини, — сказал Фентон.

— Бен, если ты сейчас выйдешь отсюда, то больше никогда не вернешься. Ни живым, ни мертвым, Бен, ты больше не вернешься сюда.

Фентон развернулся и ушел, через вестибюль и огромные стальные двери, автоматически открывшиеся перед ним.

Согнувшись над открытым чемоданом на кровати и копаясь в нем обеими руками, Фентон увидел, как на окне перед ним на долю секунды мелькнула какая-то тень, и понял, что в комнате есть кто-то еще. Сигнал не предупредил его, хотя противошпионскую систему Фентон не выключил, и было невозможно попасть внутрь незамеченным.

Он медленно поднял голову. За широким окном до самого горизонта волнами лежали заснеженные холмы Ганимеда. Облака, окутывающие мир, имели голубоватый оттенок отсветов Юпитера, отражающихся от безбрежных ярко-голубых морей жидкого аммиака, покрывающих гигантскую планету. Между вершинами двух холмов, Фентон увидел одну из долин, засаженных растениями, скрытую теплой, по контрасту со снегом, бледно-бирюзовой дымкой. Между ним и холмами всплыло тусклое отражение.