Сергей Барк - Второй урок. Сидерис [СИ]

Он не покинул Мостик ни через час, ни через два, пока не понял, что дело движется к ночи, а информация с тревожными красными пометками на листах продолжала поступать беспрерывно.

Никто не решался ничего спросить, но нервозность Главного Инженера все росла. Еще через пару часов он резко остановился и, плюхнувшись в кресло напротив главного пульта, расстегнул верхние пуговицы рубашки, а потом неожиданно резко шибанул железную ножку, поддерживавшую стойку главной системы управления.

Все вздрогнули.

— Пора, — сказал Дороф, убирая лупу наверх и растирая надбровные дуги. Кир заметил, что, опустившись поверх правого окуляра очков еще в середине дня, лупа не поднималась ко лбу ни разу.

— Что пора? — спросил Рифон, который, судя по сединам, являлся самым старшим.

— День Икс переносится на сегодня.

Дождавшись конца смены, Азул вернулся в их с Киром комнату, и по обыкновению приняв душ, стал дожидаться фризийца. Но несмотря на обещание, тот снова не появился.

Презрительно хмыкнув своим мыслям, будто заранее зная, что фризиец не появится, Азул покинул бытблок.

Он уже несколько раз изучил тоненький листочек плана и отсчитал нужную дверь, все тщательно проверив и перепроверив. И сейчас он уверенно направлялся к отсеку Космодрейфа.

Путь предстоял не близкий: сначала продолжительный переезд на лифте, а потом еще пешком. Зато у него появилось время подумать. Тот факт, что ему уже несколько раз встречались совершенно незнакомые лица, которые с легкостью могли уличить его в отсутствии цели пребывания в отсеке, нисколько его не смущал. Надев на лицо безразличную маску, он шел прогулочным шагом с такой уверенностью, словно это остальные находились здесь по непонятным причинам. И наверное, он бы и сам попытался разогнать несчастных, появись у него такая возможность, раз уж он никак не мог дотянутся до мерзкого фризийца.

Имрахца раздражало буквально все. Эта сраная планета с ее фантастически-идиотским планом, грязь и убожество третьего цеха, где ему приходилось ползать по полу, пачкаясь в мазуте и машинном масле, убогое однообразие белых пластиковых блоков. А ещё мерзкая еда с едва ощутимым вкусом, бесформенная роба, чей повседневный вариант почти не отличался от рабочего. И этот тупой выродок, который не имел ни малейшего представления о чести и слове!

Ему плевать. Этот отсек с таким многообещающим названием бесспорно предполагал полет фантазии, но также являлся их единственным шансом на сегодняшний день. А дней, оставшихся у них в распоряжении, почти не осталось.

Азул был уже недалеко от цели, служащие в коридоре больше не попадались, что впрочем могло быть показателем времени, а не места. После вечернего приема пищи сидерианцам полагалось находиться в жилых помещениях, если только они не брали неурочную смену или не пропивали последние гроши в кабаке.

Азул вообще сильно удивлялся, что при таком авторитарном и примитивном строе у аборигенов водились в обращении деньги. Скорее всего, номинальная зарплата была нужна для того чтобы сохранить память об организации торгово-рыночных отношений, что обязательно понадобится после заселения новых земель. Начинать все с бартерного обмена будет слишком сложно, а так уже хоть что-то.

Окислившиеся местами металлические чешуйки исправно относились в торговые лавки, где можно было найти кое-какую одежду и обувь, сохранившуюся с давних времен. Легкая промышленность на Сидерисе была строго монополизирована нуждами государства и уже давно не производила ничего кроме двух стандартных видов комбинезона и лаборантских халатов. Те же, кто не нуждался в старых тряпках, беззаботно и регулярно сносили тяжело заработанную мелочь в таверны, напиваясь на все имеющиеся средства.

Сам Азул, получая круглые монетки за неделю адского труда, не мог не скрипеть зубами от злости, вызванной отвращением к мерзости местной жизни.

Еще несколько поворотов и он окажется на месте и тогда, возможно…

Азулу было немного не по себе. Ему чудилось, что мерзкие отростки надежды все же задели его своими стрелами, пробивая годами выстраиваемую стену скептицизма.

Единственным приятным открытием, что позволило продержаться в психологическом здравии, был нечаянно обнаруженный инструмент. Азул играл с детства и даже демонстрировал завидные успехи, о чем в один голос твердили учителя музыки, но когда об этом прознал отец, пришлось урезать практику; он играл тайком, только когда правитель отсутствовал по делам, что впрочем, случалось довольно часто, чем и не преминул воспользоваться молодой принц.

После поступления в академию об увлечении музыкой пришлось забыть. И только попадая домой на летние каникулы, Азул не отказывался от возможности провести свободное время за инструментом — старинным белоснежным роялем, подарком мамы на день рожденья.

Эта старая деревянная бочка с вертикально натянутыми струнами была не чета принадлежащему ему великолепному предмету искусства, произведенному на свет лучшими мастерами своего дела. И все же, немного повозившись с педалями настройки, Азул был рад не столько утереть нос нахальному выскочке, смевшем усомниться в правдивости его слов, сколько сыграть любимые композиции, тянувшиеся цепкими крючками нот далеко-далеко в космос.

Азул остановился у нужной двери и, набрав в легкие побольше воздуха, шумно выдохнул. Слегка успокоившись, он протянул руку к электронной панели, набрал просчитанный код. Дверь отъехала в сторону, привычно выпустив тонкие завитки пара.

Слова Главного Инженера повисли в приглушенном свете отсека. Даже находясь за непроницаемой стеной, Кир не нашел сил, чтобы двинуться.

— Как сегодня? День Икс? — озвучила его мысли единственная на Мостике женщина, Фева. — Еще слишком рано, у нас еще три дня!

— Было. У нас было три дня, — поправил ее Главный Инженер. — Теперь у нас нет ни одного.

— Но ведь расчеты…

— Расчеты изменились, — раздраженно прервал он, — как и скорость, как и сила притяжения из-за уменьшения расстояния между осколком и магнитом. Теперь нам остается действовать и выполнить всё в ускоренном режиме. Если мы не ускорим операцию, горящий осколок метеоритом снесет Гею, серьезно повредив конструкцию, и та в свою очередь снесет Сидерис с орбиты… И тогда, даже если мы сумеем сбежать до катастрофы, нам некуда будет деться…

Главный Инженер снова опустил лупу и напряженно оглядел всех вытаращенным от усилия глазом.

— Мы не можем ее потерять. Мы просто не имеем права! — Сорвался он на крик. — Сделаем это! Все знают свои обязанности? — Повисла пауза, в которую все успели вставить сбивчивое «да».