Сергей Барк - Трансформер [СИ]

Третья течка прошла месяц назад. Как обычно, Марку дали освобождение на дни, когда он был вынужден сходить с ума в собственной квартире.

Отчего-то он думал, что Родион будет рядом. Но, конечно, его мечтам не суждено было сбыться, альфа снова отсутствовал, и откуда ему вообще было знать, что у Марка течка.

Досадуя на свою никчемную жизнь, омега подскочил на стуле. Учебник вывалившийся из рук, захлопнулся, и остался лежать на столе, а Марк решительно отыскал телефон и сжал в руке.

Ну а дальше что?

Написать?

Или позвонить?

И что написать?

Почему ты не приходишь и не трахаешь меня как обещал?

Жуть.

Или спросить, есть ли у него кто?

Марк тяжело вздохнул.

Во-первых, у него не было никакого права задавать такие вопросы.

Во-вторых он ясно покажет, что не доверяет альфе, а этого делать не хотелось несмотря на то, что и причины для доверия в этом вопросе отсутствовали. В конце концов, Родион может просто соврать или вообще не ответить.

А если позвонить?

Марк ни разу ему не звонил, хотя руки чесались все чаще. Просто позвонить без особой цели, узнать как дела представлялось верхом глупости, а омега и так уже не раз успел выставить себя идиотом.

Телефон в руке нагрелся.

Часы показывали десять вечера. Интересно, чем он сейчас занимается.

Решив больше себя не изводить, Марк быстро раскрыл Меню сообщений и написал незатейливые строчки без дальнейших раздумий.

«Чем занимаешься?»

Отослать.

Невероятное облегчение напополам с возбуждением охватили омегу. Ему казалось, что он совершил отчаянно храбрый поступок. Это придало ему сил и он был готов вынести все что за этим последует, даже если Родион запретит ему писать или позвонит, чтобы просто посмеяться и отчитать за то, что отвлек его от дел. Марк переживет все… все, кроме пустого игнорирования маленького никчемного омеги.

Шли минуты, часы, время давно перевалило за полночь, а Родион не отвечал.

Когда за окном стало светать, омега отключился, вымотанный бесконечными слезами, неизвестно где копившимися в хрупком теле.

Следующие дни скользили перед растерянным взором вязким туманом, оставляя горький привкус досады и собственной никчемности. Родион так и не ответил, ни вечером, ни на следующий день.

Уроки превратились в странные тематические картинки, раскрашенные тусклыми выцветшими оттенками бессмыслицы. Таблицы, карты, модели атомов, схемы костной структуры — все это напоминало давно ненужные декорации к устаревшему фильму, который Марк больше не хотел смотреть, потеряв всякий интерес. Словно то, что казалось ранее естественным и нужным, в одночасье потеряло всякую значимость.

Необходимость быть вовлеченным. Ради чего? Зачем?

Он ровно сидел за партой, пока голос учителя звучал в унисон гудящей на потрескавшемся потолке лампе, и омега никак не мог разобраться, кого же из этих двоих ему следует слушать. В тот момент, когда в коридоре раздавался механический треск звонка, растительная оболочка шла рябью, и он понимал с заторможенным удивлением, что так и не услышал ни слова, а значит, придется осваивать все самостоятельно по учебникам.

Но отчего-то это больше его не расстраивало.

Он не боялся и не переживал, не нервничал оттого, что не справится с домашним заданием или что репетиторы начнут его поучать и смотреть с презрением на чудовищное недоразумение пытающееся освоить точные науки. И пусть никто из них ни разу не сказал ему грубого или укоризненного слова, на их лицах и так все было прекрасно написано, понятно даже для такого неуча как он.

После урока Марк поднимался, складывал учебники в рюкзак и менял кабинет. Процедура повторялась от пяти до семи раз, а потом он шел домой. Ни на кого не глядя, оставлял другу привычное «пока» и спускался вниз по лестнице.

Холодный декабрьский ветер проникал сквозь крупную вязку серенькой шапки, омега снова застегнул пуговицы на куртке неровно и даже не заметил этого, хлюпая по грязному подтаявшему снегу. А дальше — машина у подъезда, пустой дом Сокольниковых и чертова петля времени снова проглатывает его, отправляя в самое начало…

Единственная мысль, все еще выводившая временами омегу из глухой апатии, была о предстоящем дне рождения альфы, когда они наконец смогут увидеться.

Марк не знал подробностей того, где и как это будет происходить, но понимая всю важность события — альфа, достигнув восемнадцатилетия, наконец вступит в права наследования — он понимал, что торжество будет пышным и шумным и наверняка пройдет в столице. И ждал.

Он размышлял о доме, в котором живет семья Родиона, затем о том, сколько человек соберётся на праздник… На его собственный день рожденья обычно приезжали дедушки, и в тесном семейном кругу дарили Марку подарки, объедались пюре с курицей и ели шоколадный торт с сердечком, на котором непременно было написано — любимому сыну и внуку. И Марк был очень счастлив.

А когда он стал постарше, ему разрешили пригласить на праздник Антона, и он вовсе был готов умереть от разрывающей сердце благодарности. И как же он стеснялся, принимая из рук друга первый подарок — книгу «Хоббит. Туда и обратно».

После она стояла на книжной полке на самом почетном месте. И не только из-за того, кто ее подарил, но и потому что ему очень нравился маленький народец, искренне привязанный к дому где-то в зеленых холмах Средиземья. Если бы Марк смог сбежать туда, его бы наверное никто не тронул. Кого бы удивил парень невысокого роста с не совсем обычными способностями? Он бы обзавелся крошечной норкой и никого не тревожил…

Чем ближе приближался праздник, тем больше Марк размышлял о Родионе, без труда находя в памяти любимое бесстрастное лицо и твердый спокойный взгляд. В мечтах омеги голубизна глаз его пары словно проступала из под белесой корки обжигающе-мертвого льда, пряча в глубинах мысли и чувства. Омега представлял, как красиво он будет принимать поздравления от гостей, вежливо благодарить и принимать подарки…

Подарок. Как же он забыл про подарок?!

Вспомнив о такой немаловажной детали, Марк сел в постели, часы уже давно показывали первый час ночи, а он все никак не мог уснуть.

«Что же подарить самому лучшему альфе на свете, у которого все есть? И чего он хочет? Ведь и спросить не у кого».

С того дня, как неожиданная мысль посетила его голову, Марк словно очнулся, но не вернулся к привычной рутине, требовавшей старания и усердия. Его занимал лишь один вопрос — что подарить Родиону. Учителя в школе стали ругать за неуспеваемость, дрогнули уже привычные тройки и редкие четверки, появившиеся благодаря репетиторам.

А Марк думал, понравится ли альфе какой-нибудь гаджет.