Аджони Рас - Игра колибри [litres]

Гассмано знал, что у него всегда есть на этот случай проверенное средство – несколько стаканчиков крепкого бренди, который снимет напряжение и позволит провалиться в сон хотя бы на пару часов. Гассмано совсем еще не был стариком, чтобы до такой степени зависеть от мочевого пузыря. Недавно исполнилось пятьдесят два года. Выглядел на честные сорок пять благодаря строгой диете и тренировкам. Крепкий и сухой, словно концентрированный эликсир, он тем не менее начал буквально разваливаться, как только перестал каждое утро ездить на работу.

Разоблачитель не звонил, и, лишь когда небо над крышами домов начало светлеть, Патрик понял, что ждет именно его, боясь пропустить звонок, боясь не услышать его во сне. Адам Ласка не был Октябрем, это он мог утверждать с полной уверенностью. Парня просто не было в стране, когда пропали первые девушки. И, судя по машине, которая провожала его до дома Адама, Разоблачитель тоже убедился в этом. Но Патрик не собирался торопить события, ждать он умел.

Долгое время Гассмано считал, что Октябрь оставляет зацепки и подсознательно хочет, чтобы его остановили, но Октябрь был скуп на подсказки. И с каждой новой жертвой становился более изящным и тщательным. Исчезли побои, в крови не обнаруживали редкие лекарства, как, например, глодак или валадрин. Теперь это были наркотики, синтетические и, видимо, изготовленные самим Октябрем, так что несколько лабораторий сбились с ног, сравнивая то немногое, что удалось выделить из проб крови и тканей жертв.

Парень был умен, умен и дьявольски хитер. Гассмано подозревал, что за несколько недель до убийства Октябрь переставал насиловать своих жертв, хорошо кормил и позволял всей той дряни, которой их пичкал, выйти из организма с мочой. Ссадины и мелкие царапины заживали, кровь очищалась, и ФБР было все труднее идти по зарастающей прямо на глазах тропинке из скудных улик.

Если бы Разоблачителю удалось как-то вывести его на Октября, Патрик закрыл бы глаза на его преступления и поклялся бы на Библии, что никогда не выдаст его ни полиции, ни ФБР. Патрик встал с постели, вгляделся в утреннее небо, разлитое над городом, словно голубая матовая краска, и ощутил, как покачивается от усталости. Сон наконец нашел его и звал в свои липкие объятия. Он вернулся в кровать и провалился в тревожное забвение.

Его разбудило дребезжание вибровызова старенькой «моторолы». Не поднимая головы с подушки, Патрик бросил взгляд на маленький экран. «Номер неизвестен». Он быстро сел и, откинув переднюю крышку, буквально прокричал:

– Алло, я слушаю!

– Ты какой кофе любишь? – прозвучал уже знакомый голос в динамике.

Патрик на какое-то мгновение замешкался, но тут же постарался вернуть себе обычную профессиональную уверенность, чтобы не ответить первой пришедшей в голову фразой, и, помедлив несколько секунд, спокойно произнес:

– Капучино и стакан воды.

– Отлично, Патрик, я жду внизу, в кафе, – радостно сообщил голос. – Le Hombre, знаешь, где это, верно?

– Да. – Он кивнул, словно его собеседник мог это видеть. – Буду через десять минут.

В ответ ему улыбнулись, точнее, Патрику так показалось по отчетливо расслышанному выдоху, и, когда через десять минут он входил в давно знакомое кафе с пропахшими сладкой сдобой старыми желтоватыми обоями, он вновь услышал этот выдох.

Было еще слишком рано, но пекари уже трудились, и по узкому залу расползался аромат шоколада, ванили и ежевичных кексов. Единственный посетитель в этот утренний час сидел в дальнем углу зала, за столиком, накрытым бежевой скатертью. Высокий, это Патрик мог оценить по тому, что мужчина, даже сидя на диванчике, был вынужден сильно горбиться, поднося ко рту очередной кусок кекса.

Разоблачитель, а в этом сомнений не было, так как он приветливо махнул Патрику огромной рукой, был светлолицый мужчина с бледно-желтыми, словно выгоревшими на солнце волосами. Он носил прическу в стиле шестидесятых, позволяя волосам отрастать до самых плеч. Почти бесцветные брови резко контрастировали с голубыми и удивительно ясными глазами, посаженными на вытянутом лице чуть ближе к носу, но это вовсе не портило общей картины. А картина была такова: Разоблачитель соответствовал абсолютно всем канонам мужской привлекательности.

Патрик молча подошел к столу, так же молча сел, и несколько минут они разглядывали друг друга, потягивая горячий кофе.

– Виктор, – наконец представился незнакомец, вытерев губы салфеткой.

– Патрик, – как-то неуверенно ответил агент, отодвигая от себя опустевшую чашку.

Они снова замолчали, но на этот раз тишину нарушил Гассмано.

– Значит, ты и есть Разоблачитель? – спросил он, внутренне ожидая именно устного подтверждения.

Виктор молча кивнул и улыбнулся, приветливо, будто перед ним сидел старый друг, с которым они давно не виделись.

– И каждый раз, закрыв глаза, менял он мир вокруг себя, – проговорил Виктор с улыбкой. – Скажи же, друг мой, кто есть я?

– Почему ты здесь? – поинтересовался Патрик.

– Октябрь… Мне кажется, я смогу помочь. А твоя отставка, о которой говорят по ящику, позволяет мне думать, что теперь тебя не терзает чувство долга и моя персона в частности.

– Меня отстранили, а не уволили, – спокойно уточнил Патрик.

– Да, это я слышал, но у меня есть на твой счет особое мнение, именно поэтому мы здесь и сидим, – так же спокойно проговорил Виктор. – Думаю, мои усилия в этом деле позволят отнестись ко мне с большим пониманием или вовсе забыть о деле Разоблачителя…

– Не буду убеждать тебя в том, что дело Разоблачителя досталось мне под давлением некоторых высокопоставленных толстосумов, трясущихся о сохранности своих скелетов в шкафу, это ты и сам знаешь. Просто ответь: почему? Ты сказал, что начал охоту за Октябрем. Я хотел бы знать почему.

– Гражданская позиция, – усмехнулся Виктор, но, видя непроницаемое и излишне сосредоточенное лицо Гассмано, добавил: – Мне кажется, я понял, как он выбирает жертв.

У Патрика все внутри оборвалось. Они долго пытались найти схожесть между жертвами Октября, препарируя историю личной жизни чуть ли не до самого рождения, но все впустую. А теперь выходило, что они кое-что упустили? Он, аналитики из бюро, все эти головастики с огромным самомнением, все!

– Может, поделишься?

– За этим я, собственно, и приехал, но тебе придется набраться терпения, так как в двух словах объяснить не получится. – Виктор поднял на него синие глаза и продолжил: – Как ты думаешь, почему я делаю то, за что ты пытался меня поймать?

Патрик выругался про себя. «Разоблачитель сидит передо мной и еще смеет задавать вопросы… играет со мной! Что же, я давно в этой игре!» – думал Гассмано, но лицо его при этом не дрогнуло ни одним мускулом.