Вацлав Серошевский - Предѣлъ Скорби. Китайскіе Разсказы. Хайлакъ

– Помнишь, Грегоре́й, какъ разъ годъ тому назадъ взялъ ты меня отъ родителей. Новую выстроилъ юрту. Хорошо было намъ тепло, чисто… Помнишь, пришли сосѣди, стали мы ворожить… заставили шило показывать судьбу и вдругъ оно тебѣ черную показало дорогу… Никто не повѣрилъ. – Такой ты былъ тогда бойкій, крѣпкій, къ работѣ охочій… А теперь: оба мы здѣсь!.. Развѣялось богатство наше, точно дымъ, прошла молодость наша!.. – шептала мужу Анка.

– Правда. Когда я домъ строилъ, не думалъ, что останется онъ пустымъ, что потухнетъ огонь мой… Я думалъ, что наполнится жилище говоромъ и смѣхомъ дѣтей… Теперь черная туча закрыла намъ міръ! Часто думаю, стоитъ ли жить, не лучше ли умереть? – отвѣтилъ Грегоре́й.

Анка вздрогнула.

– Слушай, тогда я осталась бы здѣсь совсѣмъ одна! Нѣтъ, нѣтъ!.. Мы можемъ еще долго жить. Смерть и старость вездѣ одинаковы, въ проказѣ ли, въ здоровьи ли! Старость та же проказа. Тоже человѣкъ живъ да не живетъ. Не думай худо, прошу тебя… – шептала молодая женщина.

Она умоляюще взглянула въ лицо мужа еще здоровое, но уже испещренное сине-багровыми пятнами. Грегоре́й ничего не отвѣтилъ, обычное, сонное равнодушіе его охватило.

Потрескиваніе угля и стоны Салбана мѣрно чередовались, точно тиканіе маятника. Въ углу Бытерхай тихо, не громче сверчка, говорила на ухо Теченію:

– Разскажи, Теченіе, какъ это бываетъ праздникъ? Что въ праздникъ дѣлаютъ люди? Отчего они тогда смѣются? Разскажи что-нибудь. Такъ скучно сегодня! Всѣ молчатъ! Только сердце стучитъ…

– Замолчи, дурочка! Отчего тебѣ тяжко и скучно? Развѣ видѣла другое? Намъ скучно, потому что всякій свое вспоминаетъ!.. Разные есть праздники: есть праздники, когда не работаютъ, одѣваются и ѣдятъ какъ всегда. Есть праздники побольше, когда одѣваются немного лучше и ѣдятъ лучше. Наконецъ, есть такіе большіе праздники, когда всѣ одѣваются въ свои лучшія платья и ѣдятъ какъ на свадьбѣ, сколько влѣзетъ, до сытости… Тогда всѣмъ весело…

– Такъ, знаешь, не надѣть ли мнѣ сегодня платокъ, который ты, Теченіе, подарилъ мнѣ намедни?!

– Э, не стоитъ! Сегодня не такой большой праздникъ. Платокъ ты спрячь на Пасху или на Миколу Вешняго… Сегодня праздникъ такъ себѣ… Иди ко мнѣ!

Рыбакъ нѣжно прикрылъ полою своего рванаго кафтана голыя плечики ребенка.

– Скверно поступила Мергень, что отняла у тебя рубашку…

– И не говори!.. Сейчасъ у меня слезы изъ глазъ текутъ, какъ вспомню! Никогда, никогда еще у меня не было рубашки… Анка сказала, что она когда-нибудь сошьетъ рубашку… Я говорю: когда-нибудь… Я знаю, что теперь нельзя. Анка хорошая! Она зачѣмъ сюда пришла?

– Такъ, пришла по ошибкѣ, по глупости пришла… Теперь она останется поневолѣ, вернуться она уже не можетъ… Кто сюда разъ попалъ, не возвращается… Мы проклятые, Бытерхай!

– Проклятые?! Кто же насъ проклялъ?

– Да такъ! Летаетъ по воздуху, въ водѣ плаваетъ, въ ѣдѣ сидитъ проказа. Человѣкъ съѣстъ ее и готовъ. Онъ веселъ, играетъ, шутитъ, не знаетъ, что она уже въ немъ… Весело умѣютъ играть якуты. Въ юртѣ тѣсно для веселья. Морозъ на дворѣ трещитъ. Выбѣгутъ дѣвушки и парни на дворъ, станутъ ловить другъ друга. Кто кого поймаетъ, тотъ того поцѣлуетъ… Это называется „играть съ закрытыми глазами“, потому что когда цѣлуются, то глаза закрываютъ. Или пригонятъ во дворъ табунъ лошадей… А то пляшутъ… Берутся за руки мужчины и женщины, кружатся пѣсни поютъ и тоже тогда при смѣнкѣ цѣлуются…

– Зачѣмъ они все цѣлуются?

– Дурочка, ты еще маленькая! Выростешь,узнаешь…

– Не хочу узнавать! Тебя только одного цѣловать буду! Салбанъ и Кутуяхсытъ скверно пахнутъ!.. Мергень я боюсь; Грегоре́й и Анка не глядятъ даже на меня… Тебя только люблю, ты одинъ добрый!..

– Эхъ!.. Не болтай! Къ тому времени буду я вѣрно не лучше Салбана… Подожди, авось и тебѣ пошлетъ Богъ какого-нибудь не совсѣмъ стараго человѣка!

– Онъ выстрѣлитъ, стрѣла влетитъ въ трубу. Онъ войдетъ. Увидитъ меня, упадетъ въ обморокъ, затѣмъ придетъ въ себя, влюбится, выскочитъ, сядетъ на лошадь, помчится къ родителямъ и скажетъ имъ, – начала Бытерхай извѣстную ей сказку.

Теченіе разсмѣялся.

– Хорошо все помнишь, дѣвка!

– Такъ помню, такъ помню… Глаза закрою, все сейчасъ вижу!

– Эй, люди! Не устроимъ ли мы себѣ праздникъ? – предложилъ неожиданно Теченіе; онъ поднялся со скамьи и сталъ у огня.

– Да, да! Устроимъ и мы праздникъ!.. Ужасно скучно сегодня… Растопимъ огонь побольше… Хорошо?! Что? Согласны?! – поддержала его Анка.

– Подбрось дровъ! – крикнулъ Теченіе.

– Я такъ всегда говорю, что грѣхъ намъ, прокаженнымъ, о завтрашнемъ днѣ думать!.. – вздохнулъ Салбанъ. – Богъ не пожелалъ, чтобы мы о будущемъ думали, отнялъ у насъ здоровье.

– Какъ же! Еще что? Съ ума вы посходили!? Одни вы, что ли? Столько зимы впереди… ни дровъ, ни ѣды, а они праздники выдумываютъ…. Думаете, общество пошлетъ подмогу? Ждите… какъ же?.. – набросилась на ихъ предложеніе Мергень.

Но она съ трудомъ двигалась, и никто ея не боялся теперь и не слушалъ.

Праздникъ состоялся. Прокаженные вволю согрѣлись у щедро растопленнаго огня, съ наслажденіемъ выкупали въ жаркомъ воздухѣ свои изъявленные бока. Удовольствіе наполнило ихъ воспаленные глаза слезами умиленія, застывшіе члены вновь пріобрѣли прежнюю гибкость. Рыбы они сварили цѣлую гору.

– Богъ и намъ посылаетъ иногда облегченіе, – шептала Кутуяхсытъ.

Обильная трапеза ихъ опьянила, и скоро всѣ глубоко заснули. На нѣкоторое время замолкли даже стоны.

На разсвѣтѣ пронзительный крикъ нарушилъ неожиданно тишину.

Грегоре́й, который первый проснулся, схватилъ Анку за руку.

– Это ты?.. Что такое?!

Другіе тоже подняли головы.

– Что такое?

Стоны, но иные, не ихъ стоны, стоны, полные силы, призыва и борьбы, неслись изъ темнаго угла Мергень.

– Анка, ты пойди къ ней!.. – проговорилъ дрожащимъ голосомъ Грегоре́й.

Якутка поспѣшно одѣлась, растопила огонь и исчезла въ темномъ углу. Крики на мгновеніе умолкли, затѣмъ раздались съ прежней силой. Испуганная Бытерхай крѣпко схватила за руку Теченіе.

– Теченіе, я боюсь… Такъ боюсь… Кричитъ… А теперь и другое кричитъ… Теченіе, сжалься, милый, скажи слово! Вѣдь это ребенокъ кричитъ?.. Маленькій ребенокъ… Анка вынесла его и грѣетъ у огня… Онъ пищитъ… Жалобно пищитъ… Развѣ и его люди прогнали съ того свѣта? Онъ такъ пищитъ, Теченіе, слышишь?..

– Эхей! Теченіе, помоги! Скорѣе согрѣй воды въ котлѣ!.. – говорила торопливо Анка.

– Парень или дѣвка? – спросилъ Теченіе.

– Парень! Твой что ли?..

Теченіе отрицательно покачалъ головой.

– Вовсе жирный парень! Лучше, что парень – будетъ работникъ! – добавилъ онъ.

Анка обмывала у камина новорожденнаго, поливая его изо рта водою. Родильница тихо стонала.