Сара Барнард - Прощай, мисс Совершенство

– Я только что тебе объяснила. Я не могла рассказать. Это должно было быть тайной.

– Ото всех остальных? Конечно. Но от меня? Я думала, мы доверяем друг другу.

– И что бы ты сказала, если бы я правда с тобой поделилась? Отлично, вперед? Нет. Ты бы распсиховалась, как в момент, когда ты и правда узнала. Помнишь, когда ты мне написала? « Какого лысого хрена, Бонни? »

– Вполне оправданная реакция. Ну да, я бы психанула. Из-за такого кто угодно психанет. Но я бы все равно сохранила твою тайну, если бы ты меня попросила. Вот прямо как всю эту неделю. Кстати, можешь не благодарить.

– Вот именно, – говорит она. – Ты сохранила тайну. То есть ты явно не думала, что все так уж ужасно, а?

– Я правда думаю, что это ужасно. – Я еле поспеваю за сменой тем в нашем разговоре. – Это все совершенно неправильно. Ты разве сама не понимаешь?

Бонни приподнимает бровь:

– И ты приехала, чтобы сказать мне это? Что я, по-твоему, не права?

Я медлю:

– Ну типа да.

К моему удивлению, она улыбается:

– Знаешь, Иден, вот это в тебе самое потрясающее. Именно поэтому я рассказала тебе, что уехала, и рассказала куда, даже после того, как мы едва не попались в Тенби. Потому что, даже думая, что я поступаю неправильно, ты все равно сохранила мой секрет. Ты никому не рассказала. Ты доверилась мне.

Я знаю, что должна чувствовать себя польщенной. Что она говорит все то, о чем я думала целую неделю, как уговаривала себя всякий раз, когда мне хотелось выдать ее тайну. Но вместо этого у меня в памяти всплывает лицо Коннора. И вот то, что он сказал вчера ( это было лишь вчера?! )… что Бонни поступает эгоистично.

То есть все это, конечно, прекрасно, но разве не… не однобоко как-то? Она перечислила все, что я делаю для нее, – а что она делает в ответ? Заставляет быть соучастницей в этой длинной череде ошибок? Я лгала семье, на меня орали журналисты, я протащила сестру через полстраны. И ради чего? Влюбленная школьница, опьяненная ложной идеей любви.

И внезапно я чувствую себя полной идиоткой. Что я вообще тут делаю? Что я, черт побери, тут забыла ?

– Я так рада, что ты это сделала, – продолжает Бонни как ни в чем не бывало. – И я прощаю тебя за то, что ты приехала без предупреждения.

Я медленно моргаю:

– Прощаешь меня?

– Джек будет не в восторге. Но иначе бы и не получилось, да? Если бы ты сказала мне, что приезжаешь, я бы рассказала Джеку, и он бы наверняка сказал, что надо уехать, пока вы не добрались до нас. Особенно если бы мы знали, что Коннор тоже приедет. И Валери ?! Тебе обязательно было ее привозить, Идс?

– Она нас везла, – говорю я, что вполне верно, хоть и не передает полной картины.

– А с каких пор ты вообще с ней разговариваешь? – И что-то в ее тоне заставляет меня ощетиниться.

– У нее есть машина, – говорю я. – И вообще она очень нам помогла. Она отличная, на самом-то деле.

– Да ладно! А эти ее разговоры про личные границы и похищение несовершеннолетних? Это так бессердечно! У нее что, совсем нет чувств?

Я хмурюсь:

– Но ведь она права.

Бонни трясет головой:

– Только с одной точки зрения, если совсем не учитывать эмоции. Я люблю Джека, и она говорит, что это ничего не значит? Разве это не абсурд?

– Мне кажется, она не это…

– Это все детали, Иден. Сколько мне лет сейчас, где он работает, все вот это. Совершенно неважно. А ты знаешь, что официальный возраст согласия в Дании – пятнадцать лет? Что тут еще скажешь!

Я жду, когда она объяснит, что имеет в виду, но она молчит. Поэтому я говорю:

– Но мы же не в Дании.

Она закатывает глаза:

– Да, Идс, я знаю. Я имела в виду, что все эти… ну, ограничения, которые мешают нам быть вместе, – это мелочи, а главное – мы любим друг друга.

На мой взгляд, это звучит неправильно, но я не знаю, как ей об этом сообщить. Я вся киплю от бессильного смятения, и от этого мой мозг, который и в лучшие-то времена не мог за Бонни угнаться, замирает в панике. В любом случае это ведь Бонни у нас умница. Это она все экзамены сдает на пятерки. Почему я в ней сомневаюсь? Конечно, ей лучше знать.

– Ты ведь понимаешь, да? – допытывается она.

Я бы могла согласиться. Если ей этого хочется. Я могла бы сказать, что она права, что любовь превыше всего. Я бы могла оставить ее тайны в неприкосновенности, предупредить их о полиции. Я могла бы спасти нашу дружбу и дать Бонни сбежать.

– Да нет, не особо.

Бонни хмурится:

– Ты думаешь, что из-за того, что какой-то левый чувак пятьдесят лет назад решил, что возраст согласия наступает в шестнадцать лет, мне нельзя быть с человеком, которого я люблю?

Я сглатываю комок в горле:

– Но дело ведь не только в этом.

Что там сказал Боб? Что-то про власть? Давай, Иден, вспоминай.

– Мне кажется, проблема скорее в том, что мистер Кон твой учитель, и он вроде как… – Бонни мрачнеет, и я замираю в ужасе, но все равно продолжаю: – Я тут читала про груминг…

– Ох, боже ! – взрывается она. – Только не ты!

– Бонни, послушай…

– Не буду я слушать еще одного человека, который уверен, что знает о моих отношениях больше, чем я сама. Груминг! Ты так говоришь только потому, что совсем его не знаешь.

– Конечно, я его не знаю, – говорю я. – Он мой учитель. Мне и не полагается его знать.

Она замолкает. Молча смотрит на меня, и я очень горда, что придумала такой убийственныый аргумент. Но тут Бонни медленно и разочарованно качает головой:

– Ты не понимаешь. Ты даже не пытаешься понять.

– Я всю неделю пытаюсь понять, – обиженно говорю я. – Я только и делаю, что пытаюсь тебя понять.

Она саркастично приподнимает брови, и это так несправедливо! После всего, что я для нее сделала! Мне хочется встать и уйти, но я сдерживаюсь. Предпринимаю еще одну попытку.

– Бон, мистер Кон – твой учитель. Он вроде как… он обладает властью, ну, авторитетом. Вы неравны, и в этом проблема.

– Его зовут Джек, – холодно отвечает она. – И отношения у нас абсолютно на равных. Он любит меня. Уважает. Он никогда не причинит мне зла. Он отдал все, чтобы быть со мной. Но раз ты не понимаешь, то ничего этого вроде как и не существует?

– Я не…

– Ты не понимаешь, потому что ни к кому такого не чувствуешь – и никто не чувствует такого к тебе.

Эти слова ударяют меня под дых. В самом прямом смысле слова. Но я не ломаюсь. Я удерживаю боль внутри и использую ее как топливо:

– Ну, вообще-то у меня есть Коннор.

Она закатывает глаза:

– Ах, ну да. Коннор .

Теперь я в бешенстве:

– Что это вообще значит?

– Ну Иден. Нельзя сравнивать Коннора с Джеком. Джек мужчина, а Коннор мальчик.

– Да, и это одно из его преимуществ.

– Ты не испытываешь страсти к Коннору, – говорит она обвиняющим тоном. – Вы не занимаетесь сексом. Он тебе вообще нравится?