Фрэнк Герберт - Вселенная сознающих

Макки поднял руки, показав, что окончил речь, и опустил их.

Арич был изумлен. Макки отчетливо это видел. Если восемь узников будут отрицать свою вину, то их ждет судьба Арича. Они, несомненно, должны знать, что Брой хотел видеть их виновными по-говачински. Они могли, конечно, потребовать рассмотреть контракт с калебаном и раскрыть заговор с обменом телами, но это было рискованно, ведь их мог начать защищать или обвинять Макки, который уже связал этих восьмерых со своим подзащитным Аричем. Брой подтвердит и это. Они оказались на милости Броя. Если по говачинским законам их признают виновными, они смогут сохранить свободу только здесь, на Тандалуре. Если их оправдают, то они здесь умрут.

В едином порыве все восемь подняли головы и посмотрели на Арича. Действительно, что станет он теперь делать? Если он согласится пожертвовать собой, то эти восемь останутся живы. Цейланг тоже пристально смотрела на Арича.

Казалось, вся арена затаила дыхание.

Макки внимательно следил за Цейланг. Насколько искренними были подручные Арича со своим уривом? Знала ли она подлинную историю Досади?

Она нарушила молчание, открыв свое знание. Она решила атаковать Макки, действуя по старому правилу: если ничего не помогает, нужно топить противостоящего легума.

– Макки, так вы защищаете этих восьмерых, которых только вы именуете своими клиентами? – спросила Цейланг.

Ситуация стала весьма щекотливой. Поведется ли на эту приманку Брой?

Макки задал контрвопрос:

– Вы хотите стать обвинителем этих пленных?

– Я их не обвиняла! Это сделали вы.

– Для того чтобы обосновать невиновность Арича.

– Но вы назвали их клиентом. Вы будете их защищать?

Советники Цейланг, толпившиеся у ворот арены, дружно затаили дыхание. Они почувствовали ловушку. Если Макки примет вызов, то у судей не останется иного выбора, как судить этих восьмерых по говачинскому обычаю. Цейланг сама загнала себя в западню. Ей придется выступать обвинителем узников. Она по сути сказала, что подтверждает их вину. Сделав это, она автоматически проигрывала дело против Арича и становилась заложницей арены. Клетка захлопнулась.

В глазах ее застыл немой вопрос:

«Что станет делать Макки?»

Нет, еще рано, решил он. Пока нет, моя драгоценная уривская дурочка.

Он обратил свое внимание на Парандо. Осмелятся ли они апеллировать к контракту с калебаном? Эти восемь были лишь верхушкой, за которой скрывались теневые силы, но они были уязвимой верхушкой. Их можно было принести в жертву. Было ясно, что они это видят, и перспектива им не нравится. Это не понравится ни одному говачинскому мррегу с его железной покорностью своим обязанностям! Они любили жизнь, как любили и власть, – особенно те, кто носил человеческую плоть. Как, должно быть, дорога жизнь для тех, кто прожил много жизней. И так же беспросветна.

Макки, прошедший хорошую школу на Досади, читал мысли пленных, как открытую книгу. Самое безопасное для них – это хранить молчание. Доверять Парандо. Уповать на просвещенную алчность Броя. В худшем случае они смогут до конца своих дней влачить жизнь на Тандалуре в надежде получить новые тела, когда износятся старые. До тех пор, пока они будут живы, они смогут надеяться и строить козни. Возможно, они наймут другого калебана, найдут следующего Пчарки…

Арич заговорил, не желая терять то, что, казалось, уже было у него в руках.

В хриплом голосе Высшего магистра с особой силой зазвучал тандалурский акцент, когда он начал протестовать:

– Но я наблюдал за проведением опытов на досадийском населении!

– О каких опытах вы говорите?

– Досади…

Арич, почувствовав ловушку, умолк. Более миллиона говачинов-досадийцев уже покинули родную планету. Сделает ли Арич их мишенью? Все, что он сейчас скажет, послужит доказательством того, что досадийцы являются высшими существами по отношению к недосадийцам. Любой говачин (и даже человек, если уж на то пошло) мог стать мишенью в течение следующих нескольких минут. Для этого нужно было всего лишь объявить выбранного говачина или человека досадийцем. Остальное сделают страхи Конфедерации. Все высказывания Арича можно будет использовать для раскрытия истинных целей досадийского эксперимента. Очевидно, Арич сразу почуял опасность.

Высший магистр подтвердил это подозрение, так как метнул быстрый взгляд на уривов, сидевших на зрительской трибуне. Какой страх обуяет скрытных уривов, если они узнают, что представители других видов могут успешно маскироваться под них!

Тем не менее, Макки не мог оставить все как есть. Он задал Аричу вопрос:

– Были ли те, кого впервые отправляли на Досади, информированы о природе проекта?

– На этот вопрос могут ответить только они сами.

– Но их память была стерта. У нас на этот счет нет даже исторических свидетельств.

Арич молчл. Восемь авторов досадийского проекта сидели рядом с ним на зеленом поле арены. Выдаст ли он их, чтобы спасти свою шкуру? Макки считал, что нет, не выдаст. У того, кто претендует на титул мррега, не должно быть подобного порока. Так ли? Отступать уже некуда.

Высший магистр подтвердил суждение Макки, повернувшись спиной к трибуналу, что среди говачинов означало подчинение. Каким потрясением это стало для тех, кто уже видел в Ариче нового мррега. Этот жест говорил о полном провале так же, как и все остальное.

Макки ждал, зная, что должно было сейчас произойти. Для Цейланг наступил момент истины.

Брой обратился к ней:

– Вы выступили с предложением стать обвинителем этих восьми заключенных. Материалы находятся у легума защиты.

Он перевел взгляд:

– Что скажете, легум Макки?

Пришло время испытать Броя. Макки ответил вопросом на вопрос:

– Может ли судебная арена предложить другой статус для этих восьми заключенных?

Цейланг затаила дыхание.

Брой был доволен. Он наконец-то торжествовал над Джедрик. Он был уверен, что Джедрик отсутствовала в теле этого легума, который стоял перед ним на арене. Теперь он покажет этим кукловодам, что может сделать природный досадиец. Макки понял, что Брой собирается действовать быстро, – быстрее, чем все от него ожидали.

Все, кроме Джедрик, но она тихо дремала в сознании Макки.

Сделав вид, что он задумался, Брой сказал:

– Я могу приказать отдать этих восьмерых под юрисдикцию суда Конфедерации, если на то будет согласие Макки.

Все восемь узников встрепенулись, но потом стихли.

– Я согласен, – сказал Макки и взглянул на Цейланг. Она не заявила протест, понимая всю его тщетность. Ее единственной надеждой теперь было возможное сопротивление уривов.

– Итак, я приказываю, – сказал Брой. Он торжествующе посмотрел на Парандо. – Пусть суд Конфедерации решает, виновны ли эти восемь подозреваемых в убийстве и заговоре.