Пол Андерсон - Билл, герой Галактики (Сборник американской фантастики)

— Хватит! Это переходит все границы! — визжал багровый от гнева Президент, так хватив молотком по столу, что тот сломался. Обломки молотка Президент швырнул через всю комнату. — Очистить зал от свидетелей и зрителей! Суд решает вести оставшуюся часть заседания согласно Правилам Прецедентов, без участия свидетелей и без предъявления улик. — Президент бросил беглый взгляд на своих соратников, которые дружно закивали в знак полного согласия. — А потому я объявляю подсудимого виновным и приговариваю его к расстрелу сразу же после доставки преступника в расстрельную камеру.

Члены Суда уже вставали, собираясь покинуть зал, но ленивый голос О’Брайена остановил их.

— Разумеется, дело Суда решать, как ему следует вести заседание, но все же необходимо определить статью или прецедент, согласно которым вынесено решение.

Президент тяжело вздохнул и сел на место.

— Я просил бы, капитан, не создавать излишних затруднений, вам Уложение знакомо не хуже, чем мне. Но если вы настаиваете… Пабло, прочти им…

Офицер по Законам принялся перелистывать толстенный том, лежавший на его конторке, отметил пальцем какое-то место и громко зачитал:

— Свод Законов Военного Времени… статья… параграф, страница и так далее и тому подобное… ага — вот оно… параграф 298-Б… Если военнослужащий покинет свой пост на срок более одного стандартного года, его следует считать виновным в дезертирстве, даже если он лично не будет присутствовать на Суде, а наказанием за дезертирство ему будет мучительная смерть.

— Ну что же, все ясно. Еще вопросы будут? — спросил Президент.

— Вопросов нет, но мне бы хотелось привести прецедент. — О’Брайен воздвиг перед собой высокую стопку толстых книг и прочел из самой верхней: — Вот, пожалуйста… Рядовой Ловенинг против Военно-Воздушных сил Соединенных Штатов. Техас, 1944 год. Здесь сказано, что Ловенинг отсутствовал безвестно в течение 14 месяцев, а затем был обнаружен прятавшимся на чердаке собственной казармы, откуда он спускался по ночам, чтобы поесть и попить на кухне, а также справить свои естественные потребности. Поскольку он не покидал территории базы, его нельзя было счесть дезертиром, и он был подвергнут лишь легкому дисциплинарному взысканию.

Члены Суда уже давно сидели на своих местах и теперь с интересом наблюдали за Офицером по Законам, который лихорадочно рылся в кипе книг. Наконец он оторвался от них с готовым возражением и довольной улыбкой.

— Все верно, капитан, кроме того обстоятельства, что осужденный в действительности покинул предписанное ему местопребывание — казарму для солдат, прибывающих транзитом, — и болтался по всей планете Гелиор.

— Все это, может быть, и так, сэр, — ответил О’Брайен, вытаскивая еще один том и размахивая им над головой, — но в прецеденте Драгстед против Управления Квартирьера Имперских Военно-Воздушных сил Гелиора за номером 8832 содержится постановление, чтобы, исходя из необходимости правовой дефиниции, идентифицировать планету Гелиор с Гелиором-Сити, а Гелиор-Сити с планетой Гелиор.

— Что ж, возможно, это так и есть, — перебил О’Брайена Президент, — но только к делу отношения не имеет. Во всяком случае к данному делу, а потому прошу вас, капитан, помолчать в тряпочку, благо я и без того опаздываю на турнир по гольфу.

— Через десять минут, сэр, вы будете свободны, ежели вам благоугодно признать действенность двух указанных прецедентов. После чего я предъявляю Суду еще одно свидетельство: документ, подписанный адмиралом флота Мармосетом…

— Как… мной? — ахнул Президент.

— …с самого начала военных действий против чинжеров, когда Гелиор-Сити был объявлен на военном положении, он рассматривается в качестве единого воинского объекта. Из этого я заключаю, что обвиняемый не виновен в инкриминируемом ему дезертирстве, поскольку он никогда не покидал данную планету, а значит, никогда не покидал и назначенного ему места службы.

Наступившая глубокая тишина была нарушена встревоженным голосом Президента, всем телом повернувшегося к Офицеру по Законам:

— Неужто то, что болтает этот осел, правда, Пабло? Мы что же, так и не сможем расстрелять этого парня?

Весь в поту, Офицер по Законам рылся в своих фолиантах, но вскоре отпихнул их в сторону и с горечью признал:

— Он прав, и выхода у нас нет. Этот арабско-еврейско-ирландский жулик поймал нас. Обвиняемый невиновен в инкриминируемом ему проступке.

— Значит, казни не будет? — спросил один из членов Суда противным сварливым тоном, а другой опустил голову на сложенные на столе руки и зарыдал.

— Ладно, но так легко он не отделается, — крикнул Президент, оскалясь на Билла. — Если обвиняемый был на своем посту весь этот год, тогда он должен был нести свою службу. Но, видимо, он ее просто проспал. А это означает, что он спал на своем посту. В силу этого приговариваю его к тяжелым работам в военной тюрьме на срок в один год и один день и приказываю понизить его в звании до Заряжающего 7-го класса. Сорвать с него лычки и убрать с глаз долой. Я и без того опаздываю на гольф.

Пересыльная тюрьма представляла собой здание, небрежно построенное из пластиковых щитов, укрепленных болтами на гнутом алюминиевом каркасе. Здание помещалось в центре большого квадрата, обнесенного шестью рядами колючей проволоки, через которую был пропущен ток высокого напряжения. По периметру ходили полицейские патрули, вооруженные атомными винтовками с примкнутыми штыками. Многочисленные ворога открывались дистанционно. В тюрьму Билла доставил робот-тюремщик, к которому Билл был прикован.

Эта машина имела вид низкого тяжелого куба, доходившего по высоте Биллу до колен и передвигавшегося на лязгающих гусеницах. Из верхней грани торчал стальной стержень с прикрепленными к нему наручниками. Наручники же были защелкнуты на Билловых запястьях. Бежать было невозможно; при попытке к бегству робот взрывал встроенную в него маленькую атомную бомбу, уничтожая и себя, и потенциального беглеца, и всех, кто находился поблизости. За изгородью робот остановился и без возражений позволил сержанту-стражнику отомкнуть наручники. Освободившись от арестованного, машина покатилась в свой гараж и исчезла из виду.

— Ну, молодчик, теперь ты под моим началом, и это тебе вряд ли придется по вкусу! — зарычал на Билла сержант. У него была бритая голова, огромная, вся в шрамах челюсть и крохотные близко посаженные глазки, в которых светилась врожденная тупость.

Билл прищурился и медленно поднял свою лево-правую руку, напружинивая бицепс. Мускулы Тембо вздулись и с треском порвали тонкую тюремную робу. Затем Билл ткнул пальцем в ленточку Пурпурной Стрелы на своей груди.