Джек Вэнс - Вандалы пустоты

Дик напряженно спросил: «Откуда вы знаете?»

Василиск игнорировал вопрос: «Буду рад увидеть, как ты умрешь. А после тебя — твой отец».

«Но почему? — выпалил Дик. — Почему вы хотите убить моего отца? Что он вам сделал?»

«Он препятствует моим планам».

«Следующий главный астроном тоже воспрепятствует вашим планам. Вам придется убивать их всех, одного за другим — а вы не можете так поступить. Потому что рано или поздно Космический Флот положит конец всем вашим планам».

«Космический Флот беспомощен. В космосе есть только один флот — мои корабли. И других не будет, — голос Василиска стал еще более металлическим и резким. — У меня есть надежная база, лунная обсерватория — под моим контролем. Земные корабли боятся появляться в моей сфере влияния, они уже почувствовали мою власть. Я завладею планетами этой системы. Миллионы людей умрут. Миллионы людей будут порабощены».

Дик начинал понимать, что мозг существа, с которым он говорил — кем бы ни было это существо — повредился. Василиск был не в своем уме.

«Планы подготовлены, — продолжал Василиск. — Твое тело не успеет остыть, когда вылетят мои корабли».

«Вылетят — куда?» — Дик не мог не поинтересоваться.

«На Марс, к Персеверину. Я сотру этот город с лица Марса огнем, убью — убью их всех... — голос становился громче. — Все богатства рудников Марса станут моими, все изделия марсианских цехов станут моими!»

«А зачем вам все это нужно? — воскликнул Дик. — Вы не сможете потратить деньги. Люди никогда не причиняли вам никакого зла».

«Они познают мою власть, подчинятся моей воле. Сначала Персеверин, потом весь Марс и вся Венера, а потом — кто знает? Возможно... — Василиск прервался и слега наклонился вперед, словно для того, чтобы еще пронзительнее сосредоточить взгляд золотистых глаз на Дике. — В твоем маленьком примитивном мозгу бродят примитивные мысли. Ты думаешь, что Василиск сошел с ума, что он помешался. Так слушай же! Ты не знаешь, что такое разум! В ближайшем будущем люди будут руководствоваться только моими пожеланиями, как миллиард часовых механизмов, подчиняющихся перемещениям Солнца. Люди будут говорить: «Так повелел Василиск — мы выполним его пожелания». И это будет правильно. Они будут говорить: «Вот как это делалось раньше, но Василиск вмешался, и теперь так делать нельзя, теперь это безумие. Только Василиск разумен, только Василиск нормален, только Василиск знает, что и как нужно делать».

Голос повышался, резал слух, тявкал. Дик нахмурился. Где он слышал этот голос? Одновременно знакомый и чужой — подобный записи общеизвестных интонаций, обработанной электронной аппаратурой, искажающей тембр. Дик снова нахмурился. Что-то ускользало от внимания — что-то, о чем он должен был знать, что он обязан был заметить.

«А теперь я оставлю тебя умирать, — тявкал Василиск. — Можешь подсчитывать последние часы жизни, глядя на индикатор кислородного баллона. Проведи эти часы мудро — других у тебя не будет. Три раза ты избегал моей хватки, но теперь тебе конец. Так что примирись с вечностью, потому что ты никогда не покинешь эту камеру живым». Василиск поднялся на ноги, свет в его помещении погас, камера снова наполнилась мраком.

Как завороженный невероятным кошмаром, Дик провожал взглядом удалявшиеся желтые глаза — когда Василиск повернулся к Дику спиной, глаза эти превратились в две желтые дуги, наподобие скобок — теперь только края его выпученных глаз выступали из-за головы.

Глаза исчезли, Дик остался один.

Он принялся было беспокойно расхаживать из угла в угол камеры, но тут же заставил себя остановиться: движение приводило к лишнему потреблению кислорода. Следовало как можно меньше двигаться, беречь каждый вздох.

Дик растянулся на полу рядом с запасным кислородным баллоном. Этот баллон стал его последней, единственной надеждой на спасение. Он надеялся что пираты, предоставив ему достаточное время для того, чтобы задохнуться, придут, чтобы забрать тело. Высвободившись из темницы, он мог попытаться сбежать. Шанс был невелик — но это был шанс.

Дик лежал неподвижно, дыша неглубоко и редко. Время тянулось так, словно секунды ползли верхом на раковинах улиток. Дик думал о своем доме на Венере, о матери и сестре, о космическом полете на борту «Африканской звезды», о жизни в обсерватории. Он думал об отце. Думал о Василиске. Где-то в глубине сознания что-то просыпалось — что? Он не мог припомнить. Дик вспомнил о своей фотографической камере. В ней сохранился один снимок. Единственная существующая фотография Василиска.

Время шло — неторопливо, как ползущий ледник. Три раза Дик включал фонарь на шлеме и смотрел на индикатор запаса кислорода. Стрелка безжалостно опускалась; как песок в песочных часах, его жизнь истекала по крупинке... Потому что, вполне возможно — нет, даже скорее всего — пираты и не подумают вытаскивать его тело из темницы, пока не пройдет пара дней. А к тому времени он уже давно умрет.

Наконец стрелка прикоснулась к нулевой отметке. Дик чувствовал, как его дыхание учащалось, чувствовал, что воздух в шлеме терял чистый, свежий привкус кислорода. Он сдерживался столько, сколько мог, после чего заменил использованный баллон запасным. Дик не удержался и несколько раз глубоко, жадно вдохнул бодрящий, сладостный воздух, наполнивший скафандр. Теперь ему оставалось только надеяться. Наступал решающий момент — пираты могли решить, что он уже умер. Если они придут... Дик не мог больше думать, не мог больше надеяться. Мысли и надежды покинули его. Он лежал в состоянии апатичной прострации, почти лишенный энергии и воли, приблизившись к смерти настолько, насколько это было возможно при жизни.

Наверху появился светлый прямоугольник; в камеру заглянули любопытствующие головы. Дик замер, оцепенел. Колеблющийся луч яркого света озарил его лицо; Дик почувствовал, как задрожал бетонный пол — один из пиратов спрыгнул в камеру.

Рука схватила его, приподняла и пропустила веревку у него под мышками. Безвольно повисшего, его подняли к светлому прямоугольнику, грубо швырнули на пол коридора и удалили веревочную петлю.

Дик слегка приоткрыл один глаз; стоявший над ним пират передавал веревку товарищу, все еще остававшемуся в темнице. Он повернулся к Дику спиной. Дик вскочил, подбежал к пирату и толкнул его. Пират изумленно откинул голову назад, взмахнул руками и повалился головой вниз в отверстие потолка камеры. Дик плотно захлопнул люк и задвинул засов, после чего повернулся и побежал по коридору.

Обратно на поверхность, на поверхность! Он бежал так, словно за ним гнался дьявол — в сущности, так оно и было. Он бежал от Василиска.

С часто бьющимся сердцем и выпученными глазами Дик петлял по коридорам, не зная, куда бежит — главное было бежать как можно быстрее, оставить позади проклятые пещеры!