Джек Вэнс - Вандалы пустоты

Дик облегченно остановился с глубоким дрожащим вздохом. Пустынная, безвоздушная, стерильная поверхность Луны в эту минуту выглядела радостно и гостеприимно, как родной белый дом, окруженный венерианскими цветниками. Но времени не было; Дик побежал к темной ложбине, где он оставил реактивную баржу. Баржа его ждала, никем не тронутая. Дик сразу вскочил на палубу и уже в следующее мгновение мчался на голубых реактивных струях к обсерватории.

Пока он летел, Дик размышлял о том, что ему следовало сделать по возвращении. Возникла сложная ситуация. Конечно, нужно было разбудить отца, новости были слишком важными, чтобы их можно было держать при себе. Если разбудить доктора Мердока еще нельзя было, пришлось бы исповедаться перед профессором Декстером — кто-то должен был разрешить передачу сообщения ооновским следователям и Космическому Флоту. А эта необходимость была чревата еще одной проблемой: сообщения, переданные по радио, усиливались ретранслятором Охранной Станции, то есть их перехватывал Василиск. Разумеется, Василиск не допустил бы ретрансляцию таких сообщений; более того, он мог организовать карательную экспедицию и захватить обсерваторию. Дик чуть пригнулся над приборами управления. Каким-то образом сообщение должно было быть принято на Земле. Каким? Он не знал.

Как только он отчитается о том, что ему довелось увидеть, вопрос будут решать другие — отец или профессор Декстер справятся с этой задачей лучше него. Как чудесно было успокоиться! Тем не менее, как только он вернется в обсерваторию, агент Василиска заметит его прибытие и, конечно же, сообщит Василиску о возвращении Дика, посвященного в планы нападения на марсианский Персеверин. Дик вздохнул. Проблема становилась слишком сложной. Дик устал, ему хотелось спать, не терпелось снять с себя невыносимую ответственность.

Обсерватория уже раскинулась под баржей. Дик приземлился на внутреннем дворе, подбежал к воздушному шлюзу, прошел в прихожую, снял скафандр и поспешил в салон. Салон пустовал.

Дик взбежал по лестнице — звуки его шагов отдавались одиноким эхом. Куда все подевались? Казалось, весь административный корпус обезлюдел. Дик поспешил к лазарету. Койка пустовала, отца здесь не было.

Дик побежал наверх, в комнату, которую они делили с отцом — там тоже никого не было. Что случилось? Дик поспешно спустился по лестнице и пробежал по переходной трубе в столовую. В кухне что-то позвякивало. Дик заглянул туда: на него удивленно взглянул Док Моул: «Где ты был?»

«Занимался разведкой... — уклончиво ответил Дик. — Куда все делись?»

Док Моул погремел кастрюлями, гневно поглядывая на Дика краем глаза: «Все снаружи, тебя ищут. Из-за тебя тут настоящий переполох, парень. Когда человек уходит и не возвращается дольше шести часов, становится ясно, что он попал в беду. Твой бедный отец не знал, что делать — его невозможно было удержать в лазарете. Если бы это зависело от меня, я не подпускал бы детей к реактивным баржам — особенно детей, которые уже продемонстрировали свою безответственность».

Дик медленно отвернулся и побрел обратно в административный корпус. Там он бросился в кресло; его нервы напряглись, как струны арфы. Не лучше ли было спрятаться у себя в комнате и показаться только тогда, когда вернется отец? В таком случае агент Василиска не узнал бы сразу о его возвращении... Нет, это была практически нецелесообразная идея. Баржа Чокнутого Сэма стояла у всех на глазах во внутреннем дворе. Кроме того, никакая власть ни на Земле, ни на Луне не удержала бы болтливый язык повара.

Дик поднялся на ноги — он больше не мог сидеть в неподвижности. Нужно было что-то сделать. Он вспомнил о фотографической камере и о снимке Василиска. Он мог проявить снимок и показать его отцу, как только тот вернется.

Дик устал, но ему придавало энергию гальваническое напряжение нервов. Он снял футляр камеры с ремня скафандра и побежал в «темную комнату» профессора Декстера.

Включив тусклый красный фонарь, Дик закрыл за собой дверь и вытащил из камеры заснятую пленку. Уже через несколько секунд на пленке появились цвета и формы. Дик промыл пленку, зажал ее в рамке увеличителя, тщательно сфокусировал изображение, выключил увеличитель, вставил под него фотографическую пластину и снова включил проектор.

Появился идеальный снимок. Тощая фигура Василиска стояла на «сцене», окидывая угрожающим взглядом выпученных золотых глаз толпу наемников; даже на снимке эти глаза вызвали у Дика приступ ужаса, приковывавшего к месту, вызывавшего беспомощность.

Дик включил свет и стоял, глядя на фотографию. Он снова взял себя в руки; ему стало стыдно за то, что он так легко уступал эмоциям. Василиск ни в коем случае не был сверхъестественным существом, у него не могло быть способности околдовывать взглядом. Заклятие, помешавшее Дику отойти от окна трапезной пиратов и убежать, было вызвано его собственным воображением — самогипнозом.

Дик наклонился, чтобы получше рассмотреть снимок. Странно, что Василиск, будучи обитателем Луны, одевался в театральный, но, по существу, земной костюм. Странно, что он не скрывал лицо. Дик присмотрелся к снимку еще внимательнее, а затем продвинул пластину под микроскоп, позволявший просматривать фотографии звездного неба под небольшим увеличением. Лицо Василиска приблизилось — так, как если бы Дик стоял в двух шагах. Дик напрягся, у него перехватило дыхание — он был на пороге исключительно важного открытия.

Что-то было не так. Вдоль скул Василиска и ниже, вдоль шеи, тянулась необычная линия, а поверхность плоти за этой линией отличалась от мертвой лицевой поверхности. Уши производили еще более странное впечатление — это были типичные человеческие уши. С первого взгляда черты Василиска состояли из нечеловеческих глаз и нечеловеческой физиономии. Почему бы тогда его уши, со всеми их сложными углублениями и выступами, были безошибочно человеческими?

Дик сосредоточил внимание на глазах: огромный желтый диск окружал черное центральное пятнышко... Дик снова замер. Центральное пятнышко было человеческим глазом, прятавшимся меньше чем в сантиметре за золотисто-желтым диском. Василиск был подделкой. Ужасная физиономия была маской, настолько изобретательной, что большинству людей не пришло бы в голову подозревать подделку — маской достаточно убедительной, чтобы подчинить себе пятьсот развращенных мерзавцев, чтобы внушить Чокнутому Сэму Бакстеру почтение, доходившее до трясения членов, чтобы загипнотизировать страхом самого Дика.

Дик с отвращением рассмеялся. Какого дурака он свалял! Снова нагнувшись над микроскопом, он изучил блестящий черный глаз за золотистым фальшивым покровом.