Одри Ниффенеггер - Жена путешественника во времени [litres]

– Что она сказала? – спрашиваю я, усаживаясь.

– Она спросила, планируем ли мы в брачную ночь ménage à trois [86] Любовь втроем (фр.) . .

Я краснею как рак. Кимми мне подмигивает.

ГЕНРИ: Я болтаюсь в библиотеке клуба, жую канапе и читаю первое издание «Сердца тьмы» [87] Опубликованная в 1902 г. знаменитая повесть Джозефа Конрада (1857–1924). в роскошном переплете, которое, наверно, никто ни разу не открывал. Боковым зрением замечаю управляющего клубом, который спешит ко мне. Закрываю книгу и ставлю ее на полку.

– Извините, сэр, боюсь, я вынужден попросить вас уйти. – Рубашки нет, ботинок тоже, значит и обслуживания не будет.

– Хорошо.

Я встаю, и, когда менеджер поворачивается, кровь ударяет мне в голову, и я исчезаю. Я появляюсь на полу нашей кухни 2 марта 2002 года. Я смеюсь: всегда хотел так поступить.

КЛЭР: Гомес произносит речь.

– Дорогие Клэр, Генри, родственники и друзья и присяжные заседатели… стоп, последнее вычеркнуть. Милые наши, мы собрались сегодня на берегу Одиночества, чтобы помахать носовыми платками вслед Клэр и Генри, отплывающим в совместное путешествие на корабле Семейственности. И, с грустью наблюдая, как они прощаются с радостями одинокой жизни, мы уверены, что столь превозносимое Свадебное Блаженство будет более чем адекватным их новым адресом. Некоторые из нас в скором времени смогут присоединиться к ним, если не придумают способа отвертеться. Итак, давайте выпьем: за Клэр Эбшир Детамбль, прекрасную художницу, достойную того счастья, которое выпадет ей в этой жизни. И за Генри Детамбля, чертовски хорошего парня и везучего сукина сына: пусть океан Жизни ляжет у ваших ног как стекло, и пусть ветра будут попутны вам. За счастливую пару!

Гомес наклоняется и целует меня в губы. На мгновение я ловлю его взгляд, но потом это мгновение проходит.

ГЕНРИ: Мы разрезали и съели свадебный торт. Клэр бросила букет (его поймала Кларисса), и я бросил подвязку Клэр (ее поймал не кто иной, как Бен). Группа играет «Take the A Train» [88] «Сядь на поезд „А“» (англ.) – композиция Билли Стрейхорна 1939 г., написанная им для оркестра Дюка Эллингтона, джазовый стандарт. , люди танцуют. Я потанцевал с Клэр, Кимми, Алисией и Клариссой; теперь я танцую с Хелен, она та еще штучка, а Клэр танцует с Гомесом. Я кружу Хелен и вижу, как Селия Аттли уводит Клэр у Гомеса, который в свою очередь уводит у меня Хелен. Я присоединяюсь к народу у барной стойки и смотрю, как Клэр танцует с Селией. Ко мне подходит Бен. Он пьет сельтерскую воду. Я заказываю водку с тоником. Бен надел подвязку Клэр на рукав, как будто он в трауре.

– Кто это? – спрашивает он меня.

– Селия Аттли. Подружка Ингрид.

– Странно.

– Да уж.

– А что с этим парнем, с Гомесом?

– В смысле?

Бен смотрит на меня, потом отворачивается:

– Ничего.

КЛЭР: Все закончилось. Мы перецеловались и переобнимались со всеми на пути из клуба и отъехали на нашей свадебной машине: она вся вымазана кремом для бритья и за ней тянется хвост из консервных банок. Я подъезжаю к «Капле росы», крошечному грязному мотелю на Силвер-Лейк. Генри спит. Я выхожу, регистрируюсь, прошу парня за стойкой помочь мне довести Генри до нашей комнаты и свалить его на постель. Парень приносит наш багаж, с выпученными глазами рассматривая мое свадебное платье и лежащего в отключке Генри, и улыбается мне. Я даю ему чаевые. Он уходит. Снимаю ботинки с Генри, ослабляю галстук. Снимаю платье и бросаю его на кресло.

Стою в ванной, дрожа от холода в ночной рубашке, и чищу зубы. В зеркале я вижу, как Генри лежит на кровати. Он храпит. Выплевываю зубную пасту и полощу рот. Внезапно до меня доходит: вот оно, счастье. И понимание: мы женаты. Ну, по крайней мере, я замужем.

Возвращаюсь в комнату, выключаю свет и целую Генри. От него пахнет алкоголем и духами Хелен. Спи спокойно, крепко спи. И я тоже засыпаю, глубоким, счастливым сном.

ГЕНРИ: В понедельник после нашей свадьбы мы с Клэр идем в Чикагскую ратушу, где нас регистрирует судья. Свидетели – Гомес и Кларисса. После этого мы все идем ужинать в «Чарли Троттер», ресторан настолько дорогой, что его обстановка напоминает салон первого класса в самолете или минималистскую скульптуру. К счастью, хотя блюда здесь и выглядят произведением искусства, они ужасно вкусные. Кларисса фотографирует каждое блюдо, которое появляется перед нами на столе.

– Как оно, быть замужем? – спрашивает она у Клэр.

– Я чувствую себя очень замужем, – отвечает Клэр.

– Вы можете продолжить, – говорит Гомес. – Попробуйте разные церемонии: буддистскую, нудистскую…

– Интересно, я двоемужница? – спрашивает Клэр, поедая что-то цвета фисташек, украшенное несколькими большими креветками, похожими на близоруких стариков, читающих газету.

– Думаю, можно выходить замуж за одного и того же человека столько раз, сколько пожелаешь, – говорит Кларисса.

– А ты точно тот же самый человек? – интересуется Гомес.

То, что ем я, покрыто тонкими кусочками сырого тунца, которые тают во рту. Я наслаждаюсь вкусом, после чего отвечаю:

– Точно, и даже более того.

Гомес возмущенно что-то бормочет про чертовы дзенские коаны, но Клэр улыбается мне и поднимает свой бокал. Я чокаюсь с ней: тонкий хрустальный звук раздается и тает в гуле ресторана.

Итак, мы женаты.

КЛЭР: Итак, мы женаты.

Сначала мы живем в двухкомнатной квартире двухэтажного дома в Рейвенсвуде. Квартира светлая, паркетные полы теплого масляного цвета, в кухне полно старинных шкафчиков и древних приспособлений. Мы покупаем вещи, проводим воскресные дни в «Крейт-энд-Баррел», обменивая свадебные подарки, заказываем диван, который не проходит в дверь квартиры и его приходится отправить обратно. Квартира – это лаборатория, в которой мы проводим эксперименты, проводим исследования друг с другом. Мы обнаруживаем, что Генри терпеть не может, когда я в задумчивости стучу вилкой по зубам, читая утром газету. Мы решаем, что я могу слушать Джони Митчелл, а Генри – The Shags , пока другой этого не слышит. Мы приходим к выводу, что Генри должен готовить, а я буду ответственна за стирку, и никто не хочет пылесосить, поэтому нанимаем уборщицу.