Марк Шейдон - Проклятие Звёздного Тигра. Том II [СИ]

— Что вы, милорд! — протянул вейлин с сарказмом. — Поддерживать целостность Поля по силам лишь Магистрам. Равно как и входить в Кружево с Даром на грани. Попытайся это сделать я — и последствия были бы куда хуже, чем немножко боли вашего менестреля. О чём вам, мой Луч, конечно же, известно.

Чен вздохнул. «Какой, ради Мерцанья, ослепший Магистр выпустил его в Сумрак со статусом Вэй?!»

— Мне — и вам также — известно, что все люди умеют говорить. За истиной вовсе не обязательно лезть к человеку в Кружево, вэй’Неверин. Можно просто спросить. И смотреть в глаза, слушая ответ.

Тэнли вновь снисходительно улыбнулся — словно отец, услыхавший от сына немыслимую глупость.

— В глаза менестреля?! Дорогой мальчик, они живут умением лгать! Глазами, речами, повадками — всем. Нет в Сумраке более пустого занятия, чем искать истину во взглядах менестрелей!

— Проще говоря, — резюмировал Чен, — невзирая на весьма солидный опыт Вэй, вы этого не умеете. В таком случае, ваши действия — бездействие, точнее, — в высшей степени разумны. Не стоит браться за дело, если сил заведомо недостанет. Но, друг мой (это тебе за «мальчика», усмехнулся он про себя), отчего, столкнувшись с чересчур сложной задачей, вы не призвали того, кто в состоянии её разрешить?

«Уроки Каэрина не пропали даром, Чен, малыш! Ты не хуже его умеешь вызывать ненависть, верно?»

— Вы же здесь, милорд, — ледяным голосом указал Неверин.

— Но не вашей заботой. В чём причина? Найти в Поле мелодию вашего Луча для вас так же сложно, как помочь ребёнку, чей Дар пытками пробуждают в двух шагах от вас?

Глаза Неверина Тэнли превратились в узкие щёлки, полные страстного желания увидеть его смерть — долгую и как можно более мучительную.

— Была ли необходимость в моём вмешательстве, милорд, если в Таднире есть вэй’Ченселин Тарис? Я ничуть не сомневался: Луч, известный столь выдающимися талантами, прекрасно способен обойтись без моей скромной помощи. — Улыбка вейлина наводила на мысли о готовой к броску змее-багрянке. — Тем более, в Пробуждении воров… хм-м, менестрелей. Тут мне с вами не сравниться. Да и всей Звезде, полагаю. — Змеиного в улыбке прибавилось. — Смею заверить, едва здесь объявится следующий… э-э… юноша, привлечённый вашей репутацией покровителя воров, я немедля вас о том извещу.

«Брэйвин и его "благосклонность"… Нет. Остановись. Он просто идиот. А ты — Вэй, а не убийца».

— По-моему, Неверин, — тихо заметил он, — вы заплыли в слишком глубокие воды. Тому, кто недалеко ушёл от Ступеней, стоит быть осторожнее, испытывая терпение Лучей.

— Терпение? — промурлыкал вейлин. — Я-то думал, милорд, все Дети Боли Каэрина хорошо знают, что такое терпение. Ах да, я и забыл — вы ведь дошли… хм-м, только до Пятой, если не ошибаюсь?

— Шестой, — мягко уточнил Чен. — Не надо извинений. Знал лишь мой Учитель и остальные Лучи. И их друзья, возможно… а я никогда не слышал, чтобы они упоминали вас как друга. Или иным образом.

— В выборе друзей, дорогой мальчик, я куда менее удачлив, чем вы. Среди моих… хм, близких друзей никогда не было Лучей. И Верховных Магистров. А в некоторых случаях это всё и решает, не так ли? Кто и как высоко шагнёт со Ступеней… Ну, вы знаете, мой Луч. Странны пути Судьбы в мире Сумрака.

— Странного, — кивнул Чен, — в мире немало. Взять слухи: удивительно, сколь странно влияют они на зрение. Ваши люди, доверяя слуху, видят в любом менестреле вора, — а вы не видите правды за слухом о «детях боли Каэрина». Он учит терпеть боль — но и кое-чему ещё. Дети Боли. Те, кто постиг её суть… принимает и сливается с ней, как с возлюбленной… знает о ней всё. Как терпеть. И как причинять.

Неверин вскинул руки и переплёл пальцы в замок, поверх них глядя Чену в лицо. Несколько секунд двое мужчин в упор смотрели друг на друга; затем младший опустил ресницы, старший тяжело упал на колени, ещё миг боролся, болезненно морщась, застонал и съёжился на полу. Чен с задумчивым видом разглядывал свой рубин. Неверин дрожал всем телом и хрипло, неровно дышал, не пытаясь вставать.

— Терпению, — промолвил Чен, любуясь кольцом, — милорд мой Магистр и впрямь учил меня меньше, чем намеревался. И, боюсь, не очень в том преуспел. Но он считал меня лучшим из своих «детей боли», а мнение Учителя кое-что значит. Вы убедились, я полагаю. Надеюсь, более мне не придётся подобным способом вас убеждать.

Он спрыгнул со стола и ушёл. Кружева кричали, сплетаясь в узоры ярости и боя. Чен с усилием вырвал себя из Чар: он был слишком опасным там — ревущей зимней бурей и огнём, хищником, жаждущим убивать, — а таким он себе не нравился. Таким, если честно, он себя опасался.

Возвращение в Сумрак отозвалось резкой болью в паху: Неверин всё же достал его разок. Трясины! А он наивно рассчитывал обойтись без насилия. Чен, ты и правда ещё ребёнок. Отчего, по-твоему, он держался столь вызывающе? Да это он вёл игру! Знал, что ты прибежишь с упрёками, и хотел показать «Лучу»-недоучке, жалкой кукле в руках Верховного, где его место. Бросить оскорбительный намёк, раздразнить, вызвать гнев (чего с успехом и добился!) — и устроить порку. А ты тянул с атакой, жалея его? Дурачок. Он не собирался тебя жалеть, ну нет. На всё Поле разошлись бы волны — вейлин швыряет на колени Луча! Соблазнительная приманка для кого-то вроде Тэнли… идиота, неспособного понять: почему бы ни Избрали шесть лет назад семнадцатилетнего мальчишку с Шестой Ступени — ему бы не продержаться так долго, не имея реальной силы. Даже железной волей и властью Брэйвина — нет.

«Брэйвин. Твой верный друг и заботливый покровитель…»

— Чен… вэй’Ченселин, всё в порядке?

— О чём ты? — холодно спросил он. Джаэлл заметно смешался.

— Ну, этот Неверин… я же слышу кое-что. Он к тебе страстной любви не питает. Всякие шуточки про хорошеньких любимчиков Брэйвина… извини. Ну, и я немножко боялся…

— Что Луч окажется слабее деревенского вейлина и будет нуждаться в помощи ученика, — с сухой усмешкой кивнул Ченселин. — Благодарю, мой дорогой. Твоя забота трогает меня безмерно, но поверь, я пока вполне способен постоять за себя. Даже со столь грозным противником, как Неверин Тэнли.

— Да, конечно, — прошептал Джаэлл, пряча от Учителя глаза. Щёки у него горели. — Конечно, милорд.

___

Он лежал в саду под благоухающими кустами нежно-розовых арилий. Эвина доверил ребятам: ему проще будет освоиться в компании таких же бывших менестрелей, дружелюбных и ничуть не опасных — в отличие от окружённого пугающим ореолом могущества и власти Луча… загадочного Ченселина Тариса, который, говорят, вместо учеников из богатых семей взял с дороги нищих менестрелей — и учит без Ступеней! А Верховный выделяет его, дарит ему свою благосклонность, несмотря на его выходки!