Марк Шейдон - Проклятие Звёздного Тигра. Том II [СИ]

— Но о чём она? — спросил Энтис нетерпеливо.

— О рождении Созвездия, и как Певец создал Поле над Тефрианом, и обо всех тайнах Чар. И легенды ещё говорят — она не сгорела в Огненной Башне. Сирил всё-таки спас её, и она по сей день существует.

— Не сгорела в Огненной Башне, — прошептал Энтис. — Не сгорела вместе с нашим домом. Она умеет выживать в пламени. А я только знал, что она для Чар-Вэй. И где она.

— Только — где она, — медленно, будто пробуя слова на вкус, повторил Вил и зажмурился. — Только …

— Что с тобой? — обеспокоился Энтис. — Твой Дар?..

— Твоя книга. — Вил открыл глаза. Он был очень бледен. — Если она настоящая… — он покачал головой, жалобно глядя на друга: — Энт, ради Мерцания, откуда она здесь?!

— Отец, — с запинкой сказал юноша, — спрятал… после пожара. Она одна и уцелела… да ещё я. Я часто думал, зачем боги спасли меня, а не маму? Сердце отца не разбилось бы, они жили бы и сейчас, родили других сыновей… а так — я один! — он то ли горько усмехнулся, то ли всхлипнул, опустив голову.

Вил закрыл книгу, погладил переплёт. Он мог бы сказать, что Энт один стоит и всех неродившихся сыновей своего отца, и всех живых Рыцарей в Тефриане, и никогда он, Вил, не устанет благодарить Судьбу и богов, что именно Энт не погиб в том пожаре… И с горечью думал: обидные слова я отлично умею говорить, а вот хорошие — тут язык у меня словно замерзает, как озёра холодной зимой. Много же ему пользы от друга, способного лишь насмехаться или с дурацкой физиономией молчать!

— Энт, а он-то где её взял? И для чего Рыцарь хранил книгу о Чар?

Энтис недоумевающе пожал плечами.

— Он не объяснил. Просто привёл сюда, вырыл её и показал.

— Молча? Прямо без единого словечка?

— Н-нет. — Юноша заметно смутился. — Сказал, до пожара она была у нас дома… и она для Вэй.

— И всё? — проницательно осведомился Вил.

Его друг взял крышку от шкатулки и сжал в ладонях, пристально вглядываясь в завитки узора.

— Он просил никому о ней не рассказывать. Кроме Алфарина, Лорда Мерцания, если он снова явится в Сумраке, — он нервно усмехнулся, не сводя глаз с узора. — Но это и значит: никому.

— Да, — очень тихо произнёс Вил. — Это значит, никому. Почему же ты рассказал мне?

Энтис медленно обвёл пальцем три буквы, вырезанные на дереве.

— Потому что, по-моему, она тебе нужна. Потому что, виноват я или нет, всё равно из-за меня вышло твоё Пробуждение. Потому что… я обещал тому, кого давно нет в мире Сумрака… а ты пока ещё жив. И тебя она может спасти, а никому другому (кроме меня, добавил он мысленно) это ничем не повредит.

Вил часто, неровно дышал. Туман обволакивал его и сгущался… или он сам растворялся в тумане?

— Я был прав? С ней ты сумеешь обойтись без Магистра?

Он слабо кивнул. Туман был сладким и бархатистым.

— Будь она моя, я отдал бы без условий. Но я не могу. Из-за отца. Ты согласен дать клятву?

Он кивал, почти не осознавая. О да, согласен, тысячу клятв, если надо… Книгу Семи Дорог… ему?!

— Повторяй за мной, — сказал Энтис и негромко заговорил. Вил послушно повторял. Никому в мире Сумрака я не открою, где искать Книгу Семи Дорог, из страха или жалости, ни тому, кто потребует, ни тому, кто станет молить, кроме Лорда Мерцания, если встретится он мне в Сумраке. Вилрей Тиин, ты клянёшься? Клянусь. И помни: если клятва будет нарушена, я уведу тебя за порог, за которым забывают. Тебе будет больно, мне страшно даже думать об этом, но если забудешь своё обещание, тебе придётся забыть и Книгу. Ты слышишь меня, Вил Тиин? Ты понимаешь меня? Да, о да, конечно…

Туман, туман окутывал моё сознание и растворял тело; туманом был я сам. Далеко и глухо звучали слова сквозь бархатную сладость тумана… о, как далеко и глухо! Туман сгущался, голос Энта замирал, слова лишались смысла. Кружево пело. Только оно и было реальным в тумане — оно и Книга. Легенда. Чудо. Бесценный дар для самого талантливого и сведущего из Чар-Вэй — бесценный и для Верховного Магистра! — принадлежит Вилу Тиину, менестрелю-бродяге. О, Мерцание! Жизнь сотни таких, как я, не стоит этой книги! Чем смогу я расплатиться с человеком, который вложил её мне в руки? Что мне дать ему взамен?! О, добрые боги… Книга Семи Дорог — у меня!

Спереть флаер оказалось проще простого. В чём она и не сомневалась. Ни её, ни флаеры никто не охранял, а не привлекать к своим действиям излишнего внимания — это она и в три года отлично умела, а теперь, между прочим, ей почти двенадцать! Довольно много. Во всяком случае, для Джиссианы Тай.

Она тот файл вовсе не искала. Просто думала о Враге и случайно набрала вместо названия игры его имя. И комм открыл письмо от СБР. Профессору Райнелу Т. Мерейну, ректору Ятринского Университета Психосенсорики. Но дальше — «для госпожи Джиссианы Тай»! Джис вскипела от гнева — Рейн посмел не показать ей! — и без малейших угрызений совести залезла в файл.

Потом она долго сидела перед затемнённым экраном. Вот, значит, как. Она-то, наивная дурочка, всё время пребывала в уверенности, что равновесники, рук не покладая, трудятся: в поте лица разыскивают по всей планете Врага. И со дня на день отыщут. Это ж не кто попало, а Лучшие — самые крутые сенсы на зелёном шарике, этакие джеймс-бонды, шерлок-холмсы и рыцари джедай, вместе взятые!

А крутые парни, на которых она по детской глупости надеялась, давным-давно ей написали: ждать нечего. Мы тут подумали и решили, что произошёл несчастный случай. Такой вот грустный поворот судьбы. Весь СБР в горе и печали, и вас, госпожа Тай, нам очень жалко, но убийцу найти, извините, не можем. Ведь нет его, убийцы-то. Судьба, понимаете, жуткая штука. Злой рок. С чем вас, дорогая госпожа Тай, и поздрав… глубоко и искренне соболезнуем. И пока, всего хорошего, не болейте насморком.

Когда она прекратила глазеть на экран и плеваться сквозь зубы словами, каких хорошим девочкам знать ни в коем случае не положено, план был готов. Оставалось продумать детали, потренироваться кое в чём — и вперёд. Смыться отсюда к чертям собачьим и сделать всё самостоятельно. Самой отыскать Бартона и самой же с ним побеседовать по душам. Не дожидаясь, пока за неё эту работёнку провернёт СБР. В общем, оно и логично: ведь её сестру он убил, её дом взорвал вместе с её родителями — настоящими или нет, неважно! — и не СБР, а именно она, Джиссиана Тай, давала клятву. Верно?

Нет, даже в ярости она не спятила настолько, чтобы считать, будто Враг специально для её удобства развесил по планете лишь ей понятные указатели к своему жилищу, а при виде грозного мстителя одиннадцати лет от роду затрясётся от ужаса и сам в себя пальнёт из бластера, дабы избежать участи куда более жуткой. Джис понимала: Бартон — орешек крепкий. Иначе равновесники уже его бы выследили и сцапали. И не из вредности или лени они накатали то письмецо, а просто за словесами о «несчастных случаях» и прочей мути пытались запрятать суть: Бартона не нашли. И почти уверены: не найдут. Что, между прочим, здорово бьёт по их репутации Крутых, Мудрых и Всесильных. И уж коли Джис это видит, то и сами СБРовцы видят не хуже, не полные же они кретины.