Джастин Кронин - Город зеркал. Том 1 [litres]

Такси остановилось.

– Двадцать семь пятьдесят, – сказал водитель.

Меня будто обдало холодной водой. Я спешно привел себя в порядок и расплатился. Когда я вышел из машины, девушка – Натали? Надин? – уже ждала меня у входа в дом, поправляя юбку. Наверху грохотало нечто большое. Наверное, мы оказались в Бруклине, рядом с развязкой Манхэттенского моста. Еще немного борьбы у двери, и она оттолкнула меня.

– Жди здесь. Ее лицо раскраснелось, она дышала очень часто. – Мне надо кое-что уладить. Я открою.

Она ушла прежде, чем я успел возразить. Стоя на тротуаре, я попытался вспомнить события нынешнего вечера. Центральный вокзал, часы, проведенные в безнадежном ожидании. Моя унылая прогулка по обледеневшим улицам. Теплый оазис бара, девушка – Николь, вспомнил, – улыбающаяся, пододвигающаяся ближе, ее рука на моем колене, наш спешный уход, неизбежный. Я мог вспомнить всё это, но всё казалось мне каким-то нереальным. Брошенный на холоде, я вдруг ощутил волну паники. Я не хотел оставаться наедине с моими мыслями. Как она могла так поступить? Как могла Лиз заставить меня стоять там, ожидая ее, поезд за поездом? Если дверь не откроется поскорее, я буквально взорвусь.

Миновали две мучительные минуты. Я услышал, как открывается дверь, и вовремя обернулся, чтобы увидеть выходящую женщину. Она была постарше, плотная на вид – латиноамериканка. Ежилась, кутаясь в мешковатый пуховик. Я проскользнул мимо нее, схватив дверь за ручку прежде, чем она закрылась.

Вестибюль окутал меня внезапным теплом. Я оглядел почтовые ящики. Николь Форуд, квартира номер ноль. Я спустился по лестнице в подвальный этаж и увидел единственную дверь. Постучал костяшками пальцев, потом кулаком, когда никто не отозвался. Мое разочарование было неописуемо. Меня охватило полнейшее отчаяние на грани злобы. Я уже снова занес кулак, когда услышал внутри шаги. Последовала долгая возня с замками, нормальная для квартиры в Нью-Йорке, и дверь приоткрылась на цепочке. В щели показалось лицо девушки. Она уже смыла макияж, и ее лицо стало простецким, покрытым прыщами. Другой мужчина на моем месте уже бы всё понял, но я пребывал в таком возбуждении, что мой мозг был не в состоянии обрабатывать информацию.

– Почему ты меня бросила?

– Я решила, что это не слишком хорошая идея. Тебе лучше уйти.

– Я не понимаю.

Ее лицо было напряженным, как у слепого человека.

– Могут быть проблемы. Извини.

Неужели это та же самая девушка, что осаждала меня в баре? Это что, какой-то розыгрыш? Мне хотелось сорвать цепочку с креплений и ворваться внутрь. Может, она этого и хотела. Это было бы в ее стиле, таких, как она.

– Поздно уже. Мне не стоило бы оставлять тебя снаружи, но я сейчас закрою дверь.

– Прошу, дай мне хоть минуту согреться. Обещаю, потом уйду.

– Извини, Тим. Я хорошо провела время. Может, мы сделаем это еще раз. Но сейчас тебе надо уходить, правда.

Признаю, часть моего мозга уже рассчитывала, насколько прочна цепочка на двери.

– Ты мне не веришь, в этом причина?

– Нет, не в этом. Просто…

Она не закончила.

– Я клянусь, что буду вести себя хорошо. Как пожелаешь. – Я покорно улыбнулся. –  На самом деле, я всё еще немного пьян. Мне нужно протрезветь.

Я увидел на ее лице нерешительность. Моя просьба возымела свое действие.

– Прошу, – сказал я. – Мороз на улице.

Миновало мгновение. Ее лицо расслабилось.

– На пару минут, окей? Мне завтра вставать рано.

Я выставил три пальца.

– Клянусь честью скаута.

Она закрыла дверь, сняла цепочку и открыла ее. К моему разочарованию, юбку и полупрозрачную блузку сменили халат и бесформенная фланелевая ночная рубашка. Она отошла в сторону, пропуская меня.

– Пойду кофе сделаю.

Квартира выглядела убого, небольшая жилая зона с окнами под потолком, выходящими на улицу, сбоку кухонная зона с громоздящимися в раковине тарелками, узкий коридор, ведущий, по всей видимости, в спальню. Диван напротив старого телевизора с выпуклым экраном, заваленный нестираным бельем. Несколько книжек, на стенах ничего, лишь пара дешевых репродукций с лилиями и балеринами.

– Прости за такой беспорядок, – сказала она, махнув рукой в сторону дивана. – Просто сдвинь в сторону, если хочешь присесть.

Николь повернулась ко мне спиной. Налила в кастрюлю воды из-под крана и начала заливать ее в грязную кофеварку. Со мной происходило нечто странное. Могу сравнить это лишь с астральной проекцией. Будто я был персонажем в фильме, а сам наблюдал за этим с некоторого расстояния. В этом разделенном состоянии я видел, как подошел к ней сзади. Она сыпала в кофеварку молотый кофе. Я уже собирался обхватить ее, когда она ощутила мое присутствие и резко развернулась.

– Что ты делаешь?

Мое тело прижало ее к кухонному столу. Я начал целовать ее шею.

– А что ты думаешь, я делаю?

– Тим, прекрати. Я серьезно.

Я горел изнутри. Мои органы чувств бурлили.

– Боже, ты так хорошо пахнешь.

Я лизал ее, пробовал на вкус. Я хотел пить ее.

– Ты меня пугаешь. Я хочу, чтобы ты ушел.

– Скажи, что ты – она.

Откуда взялись эти слова? Кто их произнес? Был ли это я?

– Скажи это. Скажи, что тебе очень жаль.

– Проклятье, остановись!

Она оттолкнула меня с неожиданной силой. Я стукнулся о кухонный стол, едва устояв на ногах. Когда я поднял взгляд, то увидел, что она вытаскивает из ящика длинный нож. Она наставила его на меня, будто пистолет.

– Убирайся.

Меня начала заполнять темнота.

– И как ты сможешь сделать это? Как ты сможешь оставить меня там?

– Я буду кричать.

– Ты сука. Ты долбаная сука.

Я ринулся на нее. Каковы были мои намерения? Кто она была для меня, эта женщина с ножом? Была ли она Лиз? Была ли она вообще человеком или просто зеркалом, в котором я узрел отчаявшегося себя? Я не знаю этого и по сей день; тот момент кажется мне относящимся к совершенно другому человеку. Я говорю это не для того, чтобы реабилитировать себя, что невозможно, лишь для того, чтобы описать события настолько точно, как могу. Одной рукой я прикрыл ее рот; второй я схватил ее за руку, рывком опуская нож вниз. Наши тела столкнулись с глухим стуком, и затем мы упали на пол. Я оказался поверх нее, а между нами был нож.

Этот нож. Этот нож.

Когда мы ударились о пол, я ощутил это. Совершенно четкое ощущение и звук.

Последующие события ничуть не менее странны и окутаны в моей памяти ужасом. Я пребывал в кошмаре, в том, где случилось нечто ужасное и необратимое. Я поднялся с ее тела, под которым расплывалась лужа темной, почти черной крови. Кровь была у меня на рубашке, алое пятно. Нож вошел девушке прямо под грудину, глубоко в ее грудную полость, его вогнал туда вес моего падающего тела. Глядя в потолок, она тихо ахнула, не громче, чем может ахнуть человек, слегка удивленный. Неужели моя жизнь окончена? Эта глупая мелочь, и всё, конец? Ее глаза стали понемногу терять фокус; ее лицо стало неестественно неподвижным.