Наталья Ветрова - Последняя надежда планеты

— Это… очень неожиданно — выдавила я, облизнув пересохшие от волнения губы — Я не думала, что могу вызвать в тебе это чувство… Мне, наверное, надо выразить ответное признание… Но я не могу… Очень жаль, но мои чувства к тебе сильно отличаются. Не хочу обманывать тебя, но вряд ли смогу ответить взаимностью…

Анторис не сводил с меня глаз, а после моих последних слов, со всей силой ударил кулаком по дереву.

— Как я мог забыть! — горько воскликнул он — Ведь твое сердце занял этот выскочка, по имени Эвит! Из-за него, ты даже не даешь мне надежду?! Скажи, Иленния, ты любишь этого негодяя?! Этого подлеца, который одурманил тебя нелепыми идеями?!

Меня словно облили холодной водой. Та неловкость, которую я испытывала только что, испарилась, мгновенно меня отрезвив. Стало настолько неприятно и больно от оскорблений невиновного человека, что я готова была взорваться.

— Пусть тебя не волнует, что и к кому я чувствую — как можно спокойнее произнесла я, проговаривая четко каждое слово — Я не собираюсь перед тобой отчитываться. Не понимаю, чем вызваны твои чувства ко мне. Надеюсь, ты в них ошибся и скоро это поймешь. Между нами ничего не может быть. Думаю, ты очень скоро выбросишь меня из головы и из сердца.

Наступила тишина. Анторис не сводил с меня глаз, и я видела, как в его душе проносится буря чувств — непонимание, любовь, негодование… Он резко отвернулся, пытаясь успокоиться. Наверное, с минуту мы молча стояли, каждый погруженный в свои мысли, а когда Анторис повернулся, в его взгляде не было ничего — только черная, пустая бездна.

— Что же… — тихо сказал он, и в металлическом голосе звучало полное равнодушие — Хотя бы честно… Прости, что встревожил тебя нелепыми словами… Ты права, я ошибся… Только не в том, что люблю, а в том, что смел надеяться. Еще раз прошу меня простить за дерзость. Этого больше не повториться. Нам надо идти дальше, мы итак много времени потратили зря.

Он резко отошел в сторону, подхватывая сумку и засыпая остатки костра песком. Было ужасно больно и обидно, что всё испортилось так молниеносно и окончательно. Наши отношения уже не будут прежними. Они рассыпались в прах, догорели так же быстро, как этот маленький костер. А впереди долгий трудный путь, и постоянное чувство презрения к себе из-за самопожертвования этого человека, который ради меня пошел против закона. И никакая моя благодарность не исправит этой роковой ситуации.

Мы долго шли, не проронив ни слова. Между нами словно что-то пропало и разбилось, отзываясь лишь острыми иглами в сердце. Мне казалось, будто меня исполосовали тонким лезвием, вывернув наизнанку душу, из которой крупными каплями капала кровь. Анторис старался избегать даже смотреть на меня, но разве я могла винить его за это? Я пыталась понять, что может чувствовать такой гордый человек, который открыл свое сердце, и был отвергнут? Боль, сожаление, возможно ненависть… Но как я могла поступить по-другому? Разве я была честна, если бы дала ему напрасную надежду? Могла ли я играть его чувствами, игриво кокетничая и принимая ухаживания? Конечно, нет. Может, я просто резко высказала свое мнение, но он сам меня вынудил это сделать нелепой ревностью к Эвиту. Нет, Эвита я не любила. Это уже давно стало мне понятным, еще до моего побега. Не знаю, правда или нет то, что рассказывал Анторис, но то, что он бросил товарищей по оружию и даже не пытался к кому-нибудь прийти на помощь, меня шокировало. Я не имею в виду себя. Мне безумно было жаль Энту и других, которые, вполне возможно, уже казнены. И не может быть ни одного оправдания нашему лидеру, что он даже не седлал попытки как-то вмешаться в этот печальный для них исход.

В общем, мысли были самые мрачные и невеселые. К концу дня, на небе стали сгущаться черные грозовые тучи. Мы остановились на крохотной полянке, пытаясь смастерить укрытие от дождя. Его еще не было, но мы не сомневались, что он обязательно начнется. Анторис ловко сделал небольшой шалаш из веток и больших листьев, который хоть как-то поможет нам не вымокнуть до нитки. Меня смущало только одно — шалаш небольшой, и придется очень тесно сидеть рядом друг с другом. Я до последнего надеялась, что эту первую ночь мы проведем в разных углах нашего ночлега. Я готова была остаться под открытым небом, но из-за надвигающейся непогоды, это будет невозможно. Ливни в это время года очень продолжительные и холодные.

Первые крупные капли упали с неба в тот момент, когда Анторис положил на пол шалаша много сухой травы.

— Забирайся внутрь — скомандовал он голосом, не терпящим возражений.

Я быстро влезла в это небольшое укрытие, подвинувшись к самому краю. Но какого же было мое удивление, когда Анторис развернулся, и пошел под высокое дерево, усевшись под его листьями.

— Ты почему не прячешься? — с недоумением спросила я — Сейчас начнется ливень, давай быстрее!

Но он бросил на меня беглый взгляд, облокачиваясь спиной о ствол.

— Буду здесь. Крона у дерева достаточно широкая, я не промокну.

— Анторис, прекрати! Что за ребячество?! Ты вымокнешь за считанные секунды! Это глупо, подвергать свое здоровье опасности!

— Иленния, оставь меня в покое. Твоя забота очень трогательна, но я не изменю решения — в его голосе звучала ирония, смешанная с горечью, и я просто не смогла поступить иначе. Я вылезла из шалаша, направляясь к другому дереву на противоположном конце поляны.

— Тогда я тоже буду под деревом — упрямо заявила я, усаживаясь — Крона у дерева достаточно широкая, я не промокну.

Анторис выругался. Он резко вскочил на ноги, подбегая ко мне.

— Прекрати! Ты же видишь, в шалаше тесно! Мы не сможем там вдвоем поместиться! Что за глупости? Решила окончательно разозлить меня? Ты заболеешь, а я буду потом с тобой возиться!

Я тоже встала, упрямо встретив взгляд его взбешенных черных глаз.

— А ты, значит, заболеть не можешь? Мы или вместе спрячемся в шалаше, или вдвоем будем стоять здесь, наслаждаясь ледяным душем!

Мы стояли друг напротив друга, как два бойца в разных углах ринга. Наверное, если молния должна возникнуть сейчас, то именно между нами, а не в небесах. Не знаю, чем бы закончилось наше упрямство, если бы в эту секунду не пошел дождь. Он начался с такой силой, что за несколько секунд мы промокли до нитки. Я не успела даже опомниться, как Анторис схватил меня и затащил в шалаш, не переставая ругаться.

— Глупая, своенравная девчонка! Ведь всё равно вымокли из-за твоего упрямства!

— Твое упрямство не меньше — огрызнулась я, тоже жалея, что мы не успели вовремя спрятаться.

В шалаше было тесно, но мы смогли умоститься, хотя сидеть пришлось близко друг к другу.

Анторис быстро достал сухую траву, которую припас заранее, и протянул мне.