Наталья Ветрова - Последняя надежда планеты

Больше всего мне не хватало сменной одежды и теплой ванны, что изрядно портило путешествие. Я готова была многое отдать за кусок мыла и комплект новой чистой одежды. Мой костюм изрядно порвался еще в первые дни, когда мы пробирались сквозь густой лес. Я была очень благодарна природе, что она нас баловала теплыми днями, которые не давали возможности мерзнуть.

Мы стали напоминать диких людей, когда-то живших на планете. У Анториса на лице появилась густая щетина, которая придавала ему одичавший вид. Мои длинные волосы были запутаны и растрепаны, а перепачканная, оборванная одежда делала меня похожей на нищенку. Но все равно мы были счастливы, потому что свободны. И если бы не осознание того, что мы объявлены вне закона и нас могут поймать, наверное, наше счастье было безграничным.

Во время небольших привалов мы весело общались между собой, словно добрые, старые друзья. Я узнала Анториса совсем с другой стороны, и не могла понять, почему раньше относилась к нему по-иному. Он был замечательный, добрый, веселый, заботливый. Как же замечательно быть кому-то нужной…

Мне было неловко только иногда, когда он бросал на меня такой нежный взгляд, что замирало сердце. Я видела, его любовь ко мне не проходит, хотя он больше никогда о ней не говорил. Но этого и не нужно, потому что она сквозила в каждом взгляде, когда он с нежностью и заботой что-то для меня делал.

Однажды, когда шел седьмой день нашего нескончаемого пути, я увидела, как огромное количество зверья бежит вниз, спускаясь к лесу. Их что-то спугнуло, но было невозможно понять что именно. Анторис тоже это заметил, и в нерешительности остановился, прислушиваясь.

— Почему они бегут? — спросила я, провожая мелькающие спины горных козлов, баранов и прочих обитателей здешних мест.

Анторис поднял руку вверх, призывая к тишине. Он напряженно прислушивался, пытаясь понять причину внезапного бегства животных. Но всё было тихо, только птицы ринулись вверх, потревоженные чем-то невидимым.

Вдруг, у меня под ногами задрожала поверхность планеты. Сильные толчки шли из глубины, сопровождаемые громким гулом падающих отовсюду камней.

— Бежим! — крикнул Анторис, подбегая ко мне и хватая за руку — Это сотрясение Мелса! Быстрее!

Мы со всех ног бросились вниз. Крупные камни падали со всех сторон, и было невероятно, что не попадали по нам. Поверхность планеты шаталась, а мы постоянно спотыкались, с трудом удерживая равновесие.

Наш бег вниз был недолгим. Пробегая под одной из горных стен, со склона на нас полетела лавина камней и пыли. Мы увидели ее за несколько секунд, прежде чем она засыпала нас обоих. Удары камней разбивали тело в кровь, пыль и песок засыпали глаза, забивали рот и нос, не давая возможности дышать. Кожу жгло, как огнем, а в голове пульсировала только одна мысль — «Всё. Уже всё».

Я медленно открыла глаза, закашлявшись, и чувствуя на ресницах песок. Хотелось поднять руку, чтобы его отряхнуть, но у меня не получилось. Я была привалена камнями, которые парализовали движения.

— Анторис! — закричала я, не в силах повернуть голову, но мне никто не ответил.

Ужасная мысль пронеслась в голове, заставив с ожесточением и отчаяньем предпринимать попытки выбраться из-под камней. Не знаю, откуда взялись силы, но я поворачивалась, пыталась двигать руками и ногами, чтобы хоть как-то освободиться из каменного плена. Ноги и руки стали липкими от крови, которая текла из царапин и ссадин, но я всё равно не сдавалась. Груды камней, словно тисками, удерживали меня, и только через полчаса ожесточенной борьбы, я, наконец, смогла освободиться. Медленно встав на ноги, шатаясь от слабости, я лихорадочно стала осматриваться по сторонам, пытаясь найти друга.

— Анторис!!! Где ты?! Ну ответь, пожалуйста!!!

Только ветер подхватил мои слова, и эхо разнеслось по сторонам, разбившись о скалы. Я пыталась соображать, но сердце выскакивало из груди от страха за жизнь дорогого мне человека. Дрожащими руками я стала разбирать завал рядом с собой, позабыв о слабости, и о ранах на теле. Время остановилось, и только судорожное желание найти Анториса, давало силы разгребать проклятые камни.

Сердце упало на самое дно души, когда под обломками показался кусок порванной одежды. С еще большим ожесточением я стала убирать камни, и содрогнулась, увидев под ними того, кого искала. Анторис лежал без сознания в неестественной позе на спине. Сквозь рваную одежду виднелась кровь. Ее было много. Очень. У меня потемнело в глазах от этих красных пятен, где-то засохших, а где-то совсем свежих.

Как в тумане, я дрожащей рукой дотронулась до шеи, пытаясь нащупать пульс. Мне показалось, что я умру, если под пальцами не будет пульсировать жизнь. Вздох облегчения, через вечность, сорвался с моих занемевших губ. Он жив!!! Слава Богу, он жив!!! Осторожно, пытаясь не травмировать его еще больше, я вытащила Анториса из-под камней. Мне это далось нелегко, но другого выхода не было.

Кое-как оттащив его в ближайшее укрытие в скале, я осторожно села рядом. Все попытки привести друга в чувство не увенчались успехом. Лишь тихий стон иногда срывался с его окровавленных губ, наводя на меня ужас. Осмотревшись, я увидела, что расщелина в скале ведет внутрь и выходит к просторной пещере. Из последних сил мне удалось подтащить туда Анториса, чтобы переждать некоторое время, пока он очнется. Надо было много воды, чтобы смыть кровь и посмотреть, насколько серьезны раны. Правда, сделать что-то в таких экстремальных условиях, без роботов и лекарств, казалось невероятным.

Когда я вышла из укрытия, мне понадобилось немного времени, чтобы отыскать источник с чистой водой. Набрав побольше, я быстро вернулась и развела огонь.

Пришлось долго повозиться, чтобы осторожно снять с Анториса порванную одежду и увидеть, насколько сильные у него повреждения. Бережно смывая кровь, сантиметр за сантиметром, я видела множественные ссадины и неглубокие раны, покрывающие почти всё тело. Но они не были страшны, и вскоре должны зажить. Особенно ужасным открытием оказалась огромная гематома на затылке. Я в страхе застыла, отчаянно думая, что предпринять. Она выглядела чрезвычайно большой, и я боялась предположить, что может находиться под ней. Наверное, именно из-за этой травмы Анторис не приходит в себя. Но что я могла сделать? У меня не было ничего, чтобы облегчить его страдания. Я постаралась уложить Анториса более удобно, повернув на бок, чтобы на гематому ничего не давило.

Продолжая обтирать водой его лоб, щеки и шею, сердце болезненно сжималось от нехороших мыслей. Я чувствовала, что не смогу жить, если с Анторисом случится беда. Он был мне дорог. Очень. И только сейчас я поняла, насколько сильно к нему привязалась. Как странно. Разве я могла подумать раньше, что этот человек будет волновать душу? Мне казалось, что пропасть непонимания и презрения не будет преодолена никогда. Я ошибалась. Только сейчас стало ясно, как сильно я ошибалась. Мои чувства были совершенно другие, и настойчивый вопрос внезапно возник в мыслях, заставив замереть на мгновение. Разве это возможно? Неужели, я чувствую к Анторису симпатию, как к мужчине, а не просто другу? А может, я его люблю? Нет, нет… Невозможно. Не так давно мне казалось, что я люблю Эвита. Здесь какая-то ошибка. Это обманчивое чувство, вызванное беспокойством за жизнь единственного человека, который помог мне избежать страшной участи. Конечно, это не любовь. Конечно, нет.