Владимир Лизичев - Москва — Маньпупунёр. Том I

«Палач» сзади мгновенно перехватил руки заскулившего от боли руководителя автосалона, вывернул их и прижал к креслу. До ССС дошло, могут и убить, но его с закрытым ртом уже тащили вниз в машину. Встречных, поперечных сотрудников разгонял, идущий впереди ещё один мускулистый мужчина из команды, сопровождающей Хозяина.

Бросив, скованного наручниками и умело связанного в ногах шнуром, с заклеенным скотчем ртом, директора уже везли в машине на «приём к логопеду». Это стоящее отдельно, одноэтажное кирпичное здание на окраине Москвы, бывшее любимым местом пыток и допросов с пристрастием личных бандитов Махди, но числящееся официально по кадастру, как склад муниципальной собственности (зимнего оборудования и инвентаря) Тепло-Становского района столицы. Склад длинный и забитый всякой всячиной, механизмами и тележками, тысячами лопат, ломов, кирок и мётел, стоял за рынком стройматериалов, где знаменитая Мельница, вообще-то не так далеко от салона «Артис Групп».

Не знавший, куда он попал, Семенов в темноте, пока его тащили по складу, ничего не видел, не понял. Куда его привезли, не догадывался, пока не вспыхнул свет лампы в стеклянной колбе с металлическим сеткой-куполом ограждением. Вокруг было полно каких-то здоровенных механизмов с полутораметровыми навесными ножами-скребками, захватами, лежали 4-х метровые куски канализационных труб.

Слава богу, не в лесной массив напротив автомагазина, думал он ещё в машине, теперь утвердился в мысли — будут пытать, а значит, есть шанс, главное не проговорится про «Тень», вины за собой, что касается работы на братьев, он не знал. Повоюем пока, решил бывший голова района Бибирево, бог не выдаст, свинья не съест! Подбадривал себя.

Уверенно, двое меж тем, подвешивали Семена за наручники к тальферу, прикреплённому стальным крюком наверху к потолочной балке.

Готов ли он был терпеть, не знал и сам, умирать не хотелось.

Он стал молиться Богу, сначала просто от того, что другого не оставалось. Сначала ему рассказали, что живым он отсюда уже не выйдет никогда. Но есть возможность умереть быстро и безболезненно, или …. и указали на механический шредер в углу. Что от него и требуется то, всего ничего — сказать правду. Ещё ему в жутких подробностях описали, как его будут истязать. «Для профилактики» — означало битиё двумя маленькими палками по голым стопам ног, так что тело дёргалось на полметра, при том, что его крепко держали за икры громилы Махди.

Потом, после того, как его, сняв ленту со рта, то спрашивали, то били, потом снова спрашивали и ещё больнее били, он молился. Во имя прекращения этой боли, в перерывах на отдых бьющего, болтаясь на цепи, впервые в жизни молился, не зная молитв, молился Богу о прощении его души, об отдохновении на минутку от пыток.

Когда в очередной раз мясник с рынка, прозванный за умение развязывать языки — «логопедом», тощий жилистый с огромными длинными руками и премилой вечной улыбкой на устах, узбек, отработал на нем очередной зверский приём. Тот вырвал с мясом, зажатый плоскогубцами сосок на груди,

Семенов заходясь от боли и почти теряя сознание, попросил Всевышнего наказать изувера-маньяка, и как ни странно это случилось!

Рядом с ними возник ниоткуда невысокий пацан, с круглой головой и красным лицом сорокалетнего мужика, нагло улыбаясь, он глядел на ошалевшие рожи двух бодигардов и узбека, и вежливо попросил заканчивать с экзекуцией, или вынужден будет надавать им всем шпицрутенов.

Тот, что звался Богдан, только попытался взять оборзевшего пацана за руку, получил, тут же ожёг третьей степени, и завыл, дуя на ладонь, но все же попытался достать наглеца ногой, пацан со смешком — Ой, значица так! — увернулся.

Второй здоровяк по прозвищу Палач попытался вполне профессионально сделать — «вертушку», метя в голову юркого малыша, в полной уверенности, что попал, что-то хрустнуло, добрав разворот, с ужасом увидел падающего напарника и смеющегося пацана.

Осознав только теперь быстроту и уровень подготовки противника, не все могли один на один совладать с бывшим бойцом ОМОН, краповым тёмно-бордовым беретом, когда-то служившим в ОМСДОН имени Феликса Дзержинского, теперь выжидал.

Пацан пошёл на него, абсолютно спокойный.

Глядя на это Палач (Поладырь Степан Константинович), почему-то вспомнил рассказ японца Фунакоси о бое с новичком, вызвавшем мастера Кендо (схватки на мечах), в учебном бою на боккенах. Юнец, заранее решил, что проиграет Мастеру, и таким образом попадёт к нему в ученики (кохай), выглядел как море в штиль, увидев такую волю и самообладание, Сенсей отказался от схватки, признав своё поражение.

Так вот, хитрый Палач сделал шаг назад (свой излюбленный приём), а затем мгновенно подскок на два шага вперёд, выбросив вперёд «цуки» Сэйкэн и ногой Май-Гэри — прямой удар вперёд в корпус.

Однако промазал и в ответ получил увесистый Маваши-Гэри — круговой удар в голову. Растяжки у Арсата были, как у Насти Волочковой (хотя Автору доподлинно известно у каратеки и балерин они разные).

Вот оно, обещанное ранее, в Главе 9 —».. погони, да ещё лучше со стрельбой и драками, криками кияя! Маваши-гири и прочие теквандо!», потерпите, то ли ещё будет.

Ботинок, с виду тщедушного шкета, пребольно въехал в ухо, от чего оно тут же распухло и налилось кровью. Но Степан устоял, хотя перед глазами все плыло.

На автомате, закреплённых, годами тренировок рефлексах, из передней стойки дзэнкуцу дати, нанёс сюто гаммэн ути — страшной силы удар ребром ладони сбоку по шее противника. Эффект оказался обратным, тот выставил блок сэйкэн дзёдан укэ — верхний блок предплечьем и, набитое на тамэшивари до деревянной кондиции ребро ладони Палача, столкнулось с чугунным рельсом блока широ. Хрустнула кость. Почти одновременно его, то есть Арсата хидза — колено ударило в лицо аки.

Иппон.

От удара в голове Степана Константиновича возник шум, звон, «лопнула лампочка», а затем он примитивно приземлился на пятую точку и затих. Потом пришёл в себя от дикой боли, его лежащего связанным на толстой, длинной стальной трубе, бил стальными прутьями по голой жопе, довольный пацан с дьявольской рожей.

Рядом также лежали попами кверху, под 45 градусов — узбек и Богдан, у последнего на сидалищно-пердильном мышце кожи почти не было, одно кровоточащее мясо, лежащего с другой стороны узбека экзекуция пока, судя по белой коже с обильным волосяным покровом, ещё не коснулась.

И долго ещё из Склада хранения, человеческим трудом, созданных механизмов и материалов, наполненного нечеловеческими страстями и болью, раздавались жуткие крики, стоны, нагоняя страх на гастарбайтеров, живущих в дюралевых контейнерах с товаром рынка стройматериалов.