Андрей Чемезов - В поисках марсианских сокровищ и приключений

Проехав по Карканту ещё несколько раскопанных и не до конца раскопанных улиц, «Кулак» наш остановился.

— Ну, что… — Радик отстегнул ремень безопасности и взял откуда-то с потолка защитный костюм и шлем, — пожалуй, здесь место клёвое, отсюда и начнём!

— Глаз намётанный, он всё знает! — подмигнул мне дядя Петя и тоже отстегнул свой ремень безопасности.

Настоящая мужская охота XXIII века — не на зверей, не на птиц, не на рыб!.. Наконец, он настал, этот чарующий звёздный момент: мы все трое облачены в защитные костюмы и готовимся к выходу во внешнюю среду Марса, через шлюзовую кабинку.

— Значит, так. Я покидаю «Кулак» первым, Пётр Степанович — последним. — Радик требовательно посмотрел на нас и остановил свой взгляд на мне. Я кивнул ему… Радик тут же перебрался назад и залез в шлюз. — Если по ходу возникнут ещё какие-то вопросы ко мне или вопросы друг к другу — не стесняйтесь задавать! В шлеме работает радиосвязь. А то некоторые, — напомнил он перед тем, как запереться в шлюзе, — в непривычной обстановке теряются и забывают даже об этом!

Закрыв за собой дверь шлюза, Радик через несколько секунд выбрался наружу. Настала моя очередь… Я справился с аналогичной процедурой быстро: повторил те же действия, что и он, и оказался с ним рядом. Следом за мной, осторожничая и кряхтя, выбрался и дядя Петя… Выйдя из машины, он распрямил спину, глубоко вдохнул воздух, насыщенный кислородом, и почувствовал себя от этого вдоха… очень бодро, как он сам нам о том поведал.

Внедорожник «Кулак» наш снаружи был уже весь в пыли, а ведь мы выезжали из Тургая на чистом… — на это я первым делом обратил внимание. — «Ну, каково тебе братец, а?» — мысленно спросил я нашу «боевую» машину.

Обстановка на Марсе показалась мне подозрительно ровной, спокойной, умиротворённой, как на Луне, на которой я, впрочем, не был, по молодости лет пока ещё не довелось туда слетать. Ветра не ощущалось, тишина стояла вокруг. Даже пыль в воздухе как-будто замерла. Мы сами её подняли, пока ехали сюда…

Мелкие камушки беззвучно хрустели у меня под подошвой на окаменевшей глине, стоило только пошевелить ногой. Впрочем, если прислушиваться, что происходит снаружи, то можно расслышать и негромкий хруст камушков, и много ещё других звуков — они доносились до уха через динамики, встроенные в шлем.

И вот, уже совсем рядом от нас… буквально в двух шагах от того места, где мы находимся — стены величественного, некогда могущественного строения, на территории, как говорят, самого древнего, из обнаруженных на сегодняшний день, марсианского города!

— Ну, айда… Есть закладочки? Показывай… — сказал дядя Петя Радику и попробовал даже сплясать на… стоявшей неподалёку какой-то платформе, но как-то неуклюже у него это получилось, в защитном костюме-то!

— Не успел вылезть и уже дурачишься! — усмехнулся Радик.

Да, в такой волнительный момент немудрено и в эйфорию впасть или ненадолго стать похожим на ребёнка…

— Идёмте, — Радик повёл нас вслед за собой. — Главное здесь — не суетиться, смотреть себе под ноги. Пустыня не любит суетливых, запомните это: пустыня любит чётких и бдительных! Посему оглядывайтесь по сторонам, смотрите, куда ступаете и к чему прикасаетесь.

— Ок, мы смотрим!

Радик достал из кармана портативный радар и стал направлять его в разные стороны, чтобы прощупать им всё, что попадалось на пути… Через некоторое время он увлёкся так, что стал казаться мне… косильщиком на сенокосе! При этом он запел ещё свою любимую, часто исполняемую среди коренных марсиан во 2-м и 3-м поколении, песню:

«Р-р-родная-родная,

Родная земля!

Одна ты на свете,

На сердце одна!..»

Пользы от радара было столько, сколько мы могли бы иметь… от гигантского пылесоса, если бы им высасывали весь песок из Карканту! Но пылесоса у нас с собой, понятное дело, не было, а вот портативный радар был. С ним мы имели возможность видеть на несколько метров в глубину и вокруг!

Радик дошёл до места чьих-то недавних раскопов. Остановился, изучая адрес на визитке, воткнутой прямо в землю, и сказал:

— Да, похоже здесь кто-то поработал до нас. Грунта перелопатил человек немало, но до сути дела так и не дошёл… А вот мы — дойдём! На глубине, по показанию радара, есть кое-что интересное!

Пока Радик прикидывал, с какой стороны будет лучше подступиться к тому, что он обнаружил на экране радара, дядя Петя, неугомонно и энергично, словно заряженный энерджайзером подросток, носился вокруг стоявшего поблизости строения с металлоискателем в руках и причитал: «Ломанное не берём! Ломанное не берём! Только самое целое!..». Як шаловливый юнец! Смешно было смотреть на его побегушки и странные выходки со стороны…

Но Радику такое поведение человека в возрасте показалось не только смехотворным, но ещё и опасным. Он приблизился почти вплотную к нему, осторожно постучал по макушке его — дядя Петя повернулся лицом к экспедитору, вроде бы откликнулся, но… в глазах не читалось того смиренного благоразумия, которое, по идее, должно было бы возникнуть в первую очередь! В них не было стремления к успокоению. Испытывая явное неудовольствие при виде столь безответственного безобразия, Радик покрутил ему у виска пальцем. На Марсе этот жест не считается неприличным и оскорбительным, напротив, он используется как сигнальный во внешней среде и означает по сути, что нужно держать себя в руках, быть осмотрительным, не психовать или просто успокоиться.

— Пётр Степанович, с вами всё в порядке? Дайте-ка я вам кислород убавлю! — сказал Радик.

Пётр Степанович испуганно посмотрел на ручку регулировки баланса кислорода — она была переведена в режим интенсивного потребления и оставалась в таком положении уже минут 10! Он тут же осознал, что его ждёт, если Радик не убавит кислород прямо сейчас. Кислородное опьянение — симптомы его он уже начал испытывать, впоследствии оно должно было смениться кислородным голоданием, точнее синдромом кислородного похмелья — это когда «на опохмелку» хочется больше кислорода, чем обычно… В целом, такое поведение, как у него, уже было недопустимо, оно выходило за рамки дозволенного, а чем это грозит — объяснять, надеюсь, никому не надо!

Радик убавил ему кислород. После этого дядя Петя стал вести себя намного тише и сдержаннее, его внутренний «детский моторчик» утих. Причина лёгкого помешательства, вызванного передозировкой кислорода в скафандре, была, по-видимому, устранена.

Немного погодя, я, отвлекшись от охотничьей забавы, стал внимательно разглядывать окружавшую нас местность. К удивлению своему, обнаружил я уходящую вдаль от Карканту дорогу. Конечно, не ту, по которой мы сюда только что приехали, а ещё одну! Начиналась она от перекрёстка на окраине. Посреди того перекрёстка возвышался неотёсанный дорожный камень, на котором была высечена интересная надпись. Приблизившись к камню, я прочитал: