Андрей Чемезов - В поисках марсианских сокровищ и приключений

— Правильно! Гитлер и в подмётки ему не годится, — этому талантливейшему человеку, олицетворявшему весь научно-технический потенциал Германии накануне войны, но не реализованный по мирному руслу из-за коварства Гитлера! Только истинно великий немецкий инженер Вернер фон Браун знал в своё время, как правильно надо строить космические машины!

— А слышал ли ты что-нить про марсоходы «Спирит» и «Оппортьюнити»? — спросил Михалыч, посмотрев на меня после распитой за Вернера фон Брауна рюмки… — Да, они всё ещё ползают, представляешь?! Лязгают своими проржавевшими колёсами по марсианскому песку, несмотря на запредельную изношенность механизмов — РАБОТАЮТ! А знаешь, почему? Агентство НАСА такое заботливое, думаешь? Эге… как-бы не так… Агентство НАСА уже давно не при делах этих, оно разорилось на древних марсоходах и отдало их в доверительное управление одной частной фирме N, по сути отказалось от них. Однако марсоходы «Спирит» и «Оппортьюнити», не смотря на предательство, по-прежнему в строю, они работают и работают, старички, сякие-эдакие!.. Представитель той частной фирмы, которой были переданы марсоходы в доверительное управление, лично прилетал даже на Марс, устав от их бесконечно долгой деятельности, спустя несколько лет он прилетел и… пожал марсоходам их железные лапы, пожелав их инструментам при этом… скорейшего завершения работы! Даже специальный ритуал над ними провёл: разверзся над параболическими антеннами марсоходов, прокричал, стоя сверху над ними и хохоча дико, всяческие проклятия, но тем… хоть бы хны! Не отреагировали никак! То ли не расслышали ничего — из-за старости, ветхости, типа «Ась?» — притворилися, по-старчески, то ли просто наплевали они на все его изуверские проклятия! Не подействовало ничего, короче, работают марсоходы, как прежде! Принудительно же завершить работу этих удивительных творений рука ни у кого не поднимается, ведь история это, уникальная история марсианских Машин!..

А почему они настолько надёжными оказались, спросишь? Да потому, что на 80% состоят из немецких деталей, изготовленных два века назад… Ресурс марсоходов, возможно как раз по этой причине, то есть из-за качества деталей, оказался не три месяца, как американцы изначально рассчитывали, планировали, а… три века! С ума сойти!

Над проходом в кабину пилотов загорелось красное табло, лампочками на нём высветилась и замигала мозаичная надпись: «Приготовиться к десантированию!», раздался сопутствующий зуммерный сигнал. Мы с дядей Петей не без дрожи в коленках сообразили тут, что пришло, наконец, наше время… покинуть самолёт. «Скоро, совсем скоро мы оставим это маршрутное такси и продолжим свой полёт в марсианском небе „своим ходом“», — стал настраивать себя в этот волнующий момент на следующий этап путешествия я.

— Ну, и шут с вами! — дядя Петя машинально поднялся с места, как только увидел надпись на табло, схватился за парашют свой и спросил: — А как его потом снимать?

— Да как обычный ранец, — ответил инструктор.

Защитные костюмы были уже на нас, оставалось только застегнуть их, что мы и сделали. Загерметизировались полностью и направились к запасному выходу, который находился в хвосте самолёта, прямо по коридору.

— Счастливо! — помахали нам инструкторы напоследок.

Да, всё бы ничего, как говорится, но вот не всегда удобно только что одетое новое за плечами носить… Пришлось привыкать ещё к парашютам.

— Запомните, что сейчас главное для вас: вести себя следует спокойно, благоразумно, не вертеть головами по сторонам, и, по возможности, не волноваться, — предупредили инструкторы.

Мы приблизились к прозрачному шлюзу — им оказался тот самый запасной выход, через который мы должны были десантироваться, и переступили порог его. Инструкторы закрыли за нами шлюз, откачали весь воздух из переходного отсека. Они спросили нас:

— Вы готовы?

— Да! — ответили мы. — Мы готовы!

— Внимание! Остаётся двадцать секунд! По команде «Прыгать!» прыгаете вниз, но по очереди. Если в течении 5 секунд не преодолеете свой страх и не прыгнете, то пол мягко уйдёт из-под ваших ног… вследствие чего сброс будет произведён автоматически. Такое у нас в порядке вещей! Не споткнитесь в таком случае!

— Это что за новшество? Час от часу не легче! — поперхнулся дядя Петя от неожиданности. — Пол уйдёт из-под ног — и такое у них в порядке вещей! — пробубнил он чуть тише, ибо никто его уже, понятное дело, не слушал, не до того было!

— Внимание! Остаётся десять секунд!.. Внимание! Пять, четыре, три, два, один!

Перед нами, сразу после отсчёта последних пяти секунд, автоматически растворились створки самолётного днища. — «Ну, пошли!» — раздалась команда.

Вдохнув побольше кислорода в грудь, я прыгнул первым. Следом за мной — дядя Петя. Скорость в свободном падении прирастала медленно, так медленно, что я успел даже подумать про себя: «уж не сон ли это?». Щипать себя за нос, как водится в таких случаях, не стал. Вместо этого попробовал другой способ: достал телефон и сделал селфи. «Если это не сон, то снимок потом на телефоне обязательно увижу», — подумалось мне. Засунул телефон после этого поглубже в карман и осмотрелся по сторонам: марсианское притяжение кое-как, да кое-как… Но вот оно раскочегарилось, наконец-таки! Послышался свист снаружи. Я почувствовал постепенно усиливающийся воздушный поток, снизу набегавший, и от этого непроизвольно съёжилось сердце в моей груди: Марс приближается!

Ещё я успел отметить, что парашютный прыжок на Марсе напоминает прыжок из ближнего космоса над Землёй: то же чёрное небо над головой и летишь долго, замёрзнуть можно…

Осмотрелся я по сторонам ещё раз, пока было на то время. Заметил и подивился той скорости, с которой продолжал лететь вслед за улетавшим от меня самолётом, несмотря на умеренное сопротивление воздуха, которое, казалось бы, должно было меня останавливать, то есть гасить горизонтальную скорость движения. Глянул я на самолёт — а он и спустя тридцать секунд был всё ещё близок ко мне!

Мелкая рябь покрыла мой защитный костюм. Сначала он покрылся зыбью от разряжённого ветра, а затем начал трепаться сильнее, когда зыбь стала крупной и превратилась в редкую, но сильную волну, как-бы намекая: всё, назад ходу нет! И в этот момент раздался щелчок: парашют раскрылся!..

Почти сразу после появления купола над собой я с удовлетворением отметил, что автоматика корректирует мой полёт, замедляет вращение парашюта натяжением и ослаблением управляющих строп под куполом. По экрану на запястье я чётко видел цель предполагаемого места посадки и точность наведения на цель, которую обеспечивал искусственный интеллект парашюта. Встроенный навигатор ритмично попискивал, успокаивая меня: всё в порядке! всё в норме! Отклонение от расчётных значений — 0,5 единиц, что в пределах допустимого. Крестики «цель» и «на цель» почти что совпадали. Оставалось ещё немножко подождать… И вот оно, это чудо: через какое-то время я разглядел внизу несколько начерченных на марсианской земле кругов с номерами от 1 до 5 — очевидно, что я должен был приземлиться на один из них, но на какой именно — не знал, и не догадывался даже. Лишь когда до поверхности оставалось метров 60—70, я почувствовал обещанное включение двигателя мягкой посадки: реактивная струя воздуха вырвалась прямо из моего ранца, ударила под купол и начала резко гасить вертикальную скорость.