Илона Вандич - О чем мы никому не расскажем

Следователь

Чёртов адвокатишка со своей буквой закона! Ну да, парню в любом случае дали бы не больше условного срока. Не мог же я им сказать, что он оказался в своей фирме свидетелем куда худших делишек, которые я раскапываю. Хотя сам, скорее всего, и не виноват, а может быть и вовсе ни о чём не догадывался. Вот теперь сиди и думай, похитили его и обрабатывают или просто убили…

Пол

Я всё понял! Меня подставили, заставив оформить эти сомнительные документы. И я, кажется, догадался, зачем, и что за этим скрывается. До того, как вернуться домой, я должен задать несколько вопросов моей коллеге. Одри — единственная, относительно кого я уверен, что она тут не при чём, но она гораздо лучше разбирается во всей этой бухгалтерии. Мне нужно хотя бы сутки посидеть с ней над бумагами. Пусть даже жена опять решит, что Одри — моя любовница…

Это было давно — начал он. Но я как сейчас вижу. Том был молодой и звонкий, а у нас тогда дверь скрипела. Открывается, слепит солнце и на пороге тонкий силуэт. Работу ищу — говорит. Ну я накормил его, расспросил. Как тебя сейчас, да. Сбежал он из дома, дороги его манят, вишь ли. Приключения. Нет, он не как ты. Его не принуждали замуж, хехе. И ничем не угрожали. Сам ушёл.

Да ты ешь сухарики. С чесноком, от нечисти самое то. Сколько к тебе по дороге прилипло, пока ты бежала. Боишься, что родственники догонят? Врешь, мою харчевню не найдут.

Слушай дальше. Накормил я его, значит. Порассказал кой-чего. И ушёл он, искать. Чего искать, сам не знает. Молодой вишь был. Да не бойся, не кусается, она ручная. Дай ей зернышко.

Так вот, Том. Второй раз заходил — сразу я его и не признал. В плечах раздался, глаза злые, нож на поясе. Говорит, воевал, супостатов бил. Да что ты вздрагиваешь, нет там никого за окном. На ка вот тебе ещё кваса. Рассказывал он, как по разным странам ходил, всего видел. У царя в советниках был, воеводой тож. Но пришёл он просить совета, как быть. Да, тебе я тоже совет дам. Потерпи. Дослушай.

Сосватал я ему лес дремучий. Бесхозный тот, нужно его охранять. Беречь, заботиться, артефакты хранить. Работа как раз ему по силам. Он там и поселился.

Какие артефакты? Да всякие. Сама скоро увидишь. Те, которые дадут на себя поглядеть.

Что такое? Ну да. Рыба никогда не была моим слабым местом. Ещё сухариков?

Приходил он и в последний раз. Просто так, поболтать. Мы ж теперь в одной профессии.

Ну, насмешила. Нет, не трактир держит.

Изменился сильнее, чем за прошлые разы. То сила была наружу — раз сверкнет и нет. А сейчас комочком в груди свернулась, дремлет.

Говорит, не хочет никого учить. Но если кто забредет, отогреет, поможет. Как отличает, кому помогать? Ой, это уже его секреты.

Доела? Да погладь её, не бойся. И ничего хвост не скользкий.

А вот и мой тебе совет. Иди ты, девушка, к Тому до леса. Он не обидит, родственники тебя там не найдут. Замуж никто выдавать не станет. Поживи, окрепни, наберись сил. А дальше уже сама решай, что в жизни делать. Еды в дорогу я тебе дам, накидку запасную — а как же.

А что я? Я тут всегда буду, найдёшь если что. А для иных меня и вовсе нет. Твои родичи вон мимо пройдут, не обернутся. Как через место пустое.

Нет. Я тут всегда и не меняюсь. Живым нельзя долго у меня гостить.

Моноло, вожак тьяров

Над шуршащими до самого горизонта фиолетовыми травами стояло в полуденном зените бирюзовое солнце планеты Укапенг. Его зеленоватый зной струился повсюду, поливая жаром спину Смотрящего за саванной. Моноло, а это был именно он, был вожаком крупного прайда тьяров Укапенга. Моноло находился в расцвете сил, он чувствовал, как сила горячей кровью пульсирует в его теле. Он до краев был наполнен энергией, подобно солнцу Укапенга, достигшего наивысшей точки на небосклоне и посылавшего на тысячи парсеков свои бирюзовые лучи. Моноло чувствовал, что он достиг своего зенита. Еще немного, и пик зрелости пойдет на убыль. Тьяр щурился на изумрудную обводку солнца сквозь припущенные веки. Разнотравная саванна что-то нашептывала ему. Он не прислушивался, погруженный в свои мысли.

Эйно. Уйти нельзя остаться

Он что, напрочь ослеп и оглох?! Уже не только внутренним ухом я слышу, как травы угрожающе шепчут: «Уходите!» И не только внутренним зрением я вижу, как бирюзовый обод солнца превращается в красный, раскаляется и посылает испепеляющие лучи, сжигающие дотла все на своем пути? Что, Моноло и вправду не замечает этого? Пустыня надвигается от края горизонта, фиолетовый цвет саванны прогорает и исчезает, сменяясь серой пепельной пустыней. Неужели никто из тьяров прайда не задаётся вопросом, почему и куда исчезают быстроногие джали? Обед пропадает у нас прямо из-под носа, а они даже не удосужатся поинтересоваться, в чем причина?

Я слышал, как Моноло приказал умерить добычу и переждать голодные времена. Весь прайд тьяров слепо и молча следует ему, ведь он вожак и просто не может ошибаться! Но я знаю — это не выход, а наш смертный приговор — остаться и бездействовать. Быть может, джали не очень умны, но чуткие инстинкты ведут их к спасению, потому они покидают благословенную в прошлом разнотравную саванну. Они следуют по высыхающему руслу Серебристой реки, просачивающейся сквозь время и пространство, уводя джалей прочь с нашей планеты в иные уголки космоса. Джали трусливы, но они идут по течению реки, переходящей за гранью Укапенга во Млечный путь. Достигнув его, джали смогут пастись на мшистых скоплениях звезд в надежде найти новый дом.

Печальная Ахха рассказывала мне, что когда-то и мы, тьяры, жили среди звезд. Мы редко охотились на джалей, в этом не было необходимости. Впитывая чистую энергию Энн, исходящую от звезд, наши тела насыщались. Печальная Ахха говорила, что Моноло привел первых тьяров на планету Укапенг, чтобы у нас появился постоянный дом. Поколение за поколением, мы жили благополучно и счастливо, ведь джали водились здесь в изобилии.

Сейчас времена меняются, Укапенг становится планетой-пустыней. Мы вынуждены покинуть наш умирающий дом и вернуться туда, откуда пришли. Тьярам придется вспомнить, что они — свободные странники в чистых потоках космической Энн. Нам предстоит выбрать: вернуться туда или сгинуть здесь.

Как-то раз Печальная Ахха обмолвилась мне, что в космосе еще остались тьяры, не последовавшие за Моноло. Они по-прежнему живут среди звезд. И что Моноло готов скорее погибнуть от голода, чем снова встретиться с ними. Я чувствую, здесь сокрыто что-то важное. Но Печальная Ахха уже многие годы ни с кем не разговаривает, и мне не суждено разгадать эту тайну.

Аджара. Два лагеря

— Вы слышали? Вы слышали? — Тьяры оживленно беседовали, укрывшись в тени скал от палящей жары. — Моноло запретил приносить больше одной джали в день! И это на всю стаю. Он что, сговорился с ними, чтобы дать им уйти окончательно?