Роберт Хайнлайн - Кот, который ходил сквозь стены

Незадолго до полуночи мы сделали еще одну остановку. Как раз вовремя. Солнце поднялось еще на несколько градусов и продолжало восходить. Тетушка сказала, что нам осталось сто пятнадцать километров и мы прибудем в Конг вовремя с Божьей помощью.

Но тетушка так и не дождалась от Бога заслуженной помощи. Мы ехали около часа, когда словно из ниоткуда (из-за скопления камней?) появился луноход, меньше и быстрее нашего, и устремился по диагонали, наперерез нам.

Я хлопнул Билла по руке, схватил Гвен за плечи, и мы упали на пол под лобовым стеклом, чтобы хоть как-то укрыться за стальным бортом лунобуса. Падая, я успел заметить вспышку, исходящую со стороны чужой машины.

Наш лунобус затормозил прямо перед ней. Тетушка поднялась со своего места.

Тут-то ее и уложили.

Гвен, уперев свой «мияко» о борт лунобуса, достала стрелка, уложившего тетушку, пробив ему лицевой щиток — лучший способ разделаться с человеком в скафандре, если ты используешь пули, а не лазер. Я тщательно прицелился, поскольку моя трость стреляет только пять раз, а ближайшие боеприпасы находились в «Золотом правиле» (в моей сумке, чтоб ей провалиться), и попал в водителя. Из атаковавшей нас машины справа и слева стали выскакивать люди в скафандрах. Гвен чуть привстала и продолжила стрелять.

Все это происходило в призрачной тишине вакуума.

Я поддержал Гвен огнем, и тут появилась еще одна машина, не луноход, но что-то вроде: раньше я таких не видел. У нее была только одна шина, исполинский пончик диаметром метров восемь, а то и все десять. В отверстии пончика было что-то установлено — вероятно, приводной механизм. С обеих сторон из ступицы торчали на кронштейнах платформы, на каждой из которых сидел пристегнутый к седлу стрелок. Под стрелками сидели пилоты, водители или инженеры, по одному с каждой стороны. Даже не спрашивайте меня, как они координировали свои действия.

Впрочем, тогда меня не интересовали подробности — я был слишком занят. Прицелившись в стрелка с той стороны, которая была мне видна, я уже собирался выпустить одну из своих драгоценных пуль, но тут вдруг понял, что его оружие нацелено вниз — он атаковал тех, кто напал на нас. Судя по всему, оно было энергетическим — лазер, пучок частиц, я не знаю, что именно, — все, что я видел, это паразитные вспышки от выстрелов… и их результаты.

Большой пончик развернулся на четверть оборота; я увидел вторую пару водитель-стрелок, и этот стрелок целился в нас. Сверкнул излучатель…

Я попал ему в лицевой щиток.

Затем я попытался поразить своей пулей водителя и попал (как мне кажется) в шейное сочленение. Не так удачно, как дыра в стекле, но если он не был готов быстро наложить заплатку — что не так-то просто, — то задохнулся бы через несколько секунд.

Пончик сделал полный разворот. Когда он остановился, я прикончил второго стрелка за наносекунду до того, как тот успел бы прикончить меня. Я попробовал прицелиться в водителя, но цель прыгала перед глазами, а впустую тратить патроны я не мог. Пончик покатился прочь, уходя на восток. Набирая скорость, он ударился о валун, высоко подпрыгнул и скрылся за горизонтом.

Я посмотрел вниз, на другой луноход. Кроме двух убитых во время первой перестрелки, все так же лежавших в машине, на земле валялись пять тел — два по правому борту, три по левому. Судя по их виду, все были мертвы, окончательно и бесповоротно. Я прижался шлемом к шлему Гвен.

— Это все? Других нет?

Она резко ткнула меня в бок. Я повернулся и увидел голову в шлеме, только что появившуюся в проеме левой двери. Прицелившись из трости, я проделал звездообразную дыру в стекле шлема, и человек исчез. Вспрыгнув на чьи-то ноги, я выглянул наружу — слева никого больше не было, — повернулся и увидел еще одного: он карабкался, собираясь проникнуть внутрь через правую дверь. Я выстрелил в него…

Поправка: попытался выстрелить — патроны закончились. Тогда я метнулся к нему, выставив перед собой трость. Он схватился за ее конец, и это была ошибка: я потянул за трость, обнажив двадцать сантиметров шеффилдской стали, которая прошла через скафандр и вонзилась между ребер. Выдернув трость, я снова нанес удар. Стилет с треугольным лезвием шириной всего в полсантиметра, с кровостоками со всех сторон, не всегда убивает сразу, но второй удар отвлек внимание умирающего и не дал ему прикончить меня.

Он обмяк, повиснув на пороге двери, и выронил ту часть моей трости, которая служила ножнами. Я подобрал ножны и вернул их на место, затем вытолкнул труп наружу, схватился за ближайшее сиденье, подтянулся, упираясь ногой, доковылял до своего места и сел, ощущая крайнюю усталость, хотя заварушка длилась минуты две-три. Это все адреналин — после него я всегда чувствую опустошение.

На этом все завершилось. И очень хорошо: у нас с Гвен не осталось патронов, а трюк со спрятанным лезвием можно проделать лишь однажды — и только в том случае, если ты вынуждаешь противника схватиться за наконечник трости. Все девять человек из вражеского лунохода были мертвы. Мы с Гвен прикончили пятерых, остальных четверых убили стрелки с гигантского пончика. Считать было легко: дырку от пули не спутаешь с ожогом от лазера.

Двоих или троих членов команды суперпончика, застреленных мной, я не учитываю: он скрылся за горизонтом, не оставив трупов для подсчета.

Мы потеряли четверых.

Первым был наш стрелок, сидевший в башенке с ружьем над водителем. Забравшись наверх — при одной шестой g я могу подняться по отвесной лестнице так же легко, как и любой другой, — я обнаружил, что стрелок мертв: вероятно, его сожгли самым первым выстрелом. Заснул на посту? Кто знает, да и какая разница? Теперь он мертв.

Второй жертвой была тетушка Лилибет, но она осталась жива благодаря Биллу. Он быстро наложил ей две герметичные заплатки — одну на левую руку, другую на макушку шлема, смекнув, что перед этим надо перекрыть воздух, — а затем отсчитал шестьдесят секунд и повернул вентиль, чтобы скафандр вновь надулся. И тем самым спас ей жизнь.

Впервые за все время стало ясно, что Билл не так глуп, как могло показаться. Он заметил, где лежит коробка с заплатками — рядом с сиденьем водителя, — и проделал все так, словно был на учениях, без лишней суеты, не обращая внимания на перестрелку.

Пожалуй, удивляться не стоило — я знал, что Билл работал на строительстве орбитальной станции, прошел обучение работе в скафандре и тренировки по технике безопасности. Но одной лишь подготовки недостаточно: в критической ситуации не обойтись без сообразительности и хладнокровия, которые не даст никакая тренировка.

Билл показал нам, что сделал, — не для того, чтобы похвастаться, он понимал, что кое-что, возможно, придется переделать. Поспешно заделывая скафандр тетушки, он не мог добраться до раны на ее руке, чтобы остановить кровотечение, и не знал, прижег ли лазерный луч рану. Если рана кровоточила, следовало снова вскрыть скафандр, наложить на рану бинт, закрыть скафандр, и все это в невероятно быстром темпе. Так как тетушку ранили в руку, сделать это можно было только одним способом: разрезать ткань скафандра, увеличив дыру, добраться до руки, остановить кровотечение, заделать дыру, а затем отсчитывать секунды в течение одной бесконечной минуты, прежде чем подать давление в залатанный скафандр.