Роберт Хайнлайн - Кот, который ходил сквозь стены

— Черт побери, Лазарус! — бросила Дити. — Ты несносный сварливый старикашка! Работающего математика отвлечь невозможно. Взгляни хотя бы на Либ: под ней можно взорвать хлопушку, и она даже не моргнет. — Дити встала. — Вуди, надо бы тебе снова пройти омоложение, ты превращаешься в старого хрыча. Идем, Джей-Эль.

— Прошу меня простить. — Доктор Берроуз встал, поклонился и вышел, не глядя на Лазаруса. В воздухе повисла напряженность, словно перед схваткой двух старых быков, которых лучше развести заранее.

Или трех — не забываем обо мне. Не стоило набрасываться на меня из-за котенка; тут я понял, что злюсь на Лазаруса в третий раз за день. Я не приводил сюда котенка, и это собственный компьютер Лазаруса предложил кормить его здесь и снабдил едой.

Встав, я взял одной рукой Пикселя, а другой — его блюдце и обнаружил, что сдвинуться с места я могу, лишь повесив трость на руку. Увидев это, Джейн Либби взяла у меня котенка и прижала к себе. Я последовал за ней, опираясь на трость и неся блюдце с детским питанием. На Лазаруса я старался не смотреть.

Проходя через гостиную, мы наткнулись на Хейзел и Хильду. Хейзел помахала мне и похлопала по креслу рядом с собой, но я покачал головой и зашагал дальше. Она встала и пошла с нами; Хильда последовала за ней. Участникам заседания в гостиной мы нисколько не помешали — выступал доктор Харшоу, и на нас почти не обратили внимания.

Одной из восхитительных, декадентских, сибаритских сторон жизни на Терциусе было качество кабинок освежителей — если о них можно выражаться так приземленно. Не вдаваясь в описание незнакомых мне приспособлений, обрисую чисто функционально роскошную кабинку освежителя богатого терцианина (а Лазарус, уверен, был самым богатым из них).

Возьмите свой любимый паб или салун.

Добавьте к нему финскую сауну.

Как насчет купаний в японском стиле?

Вам нравится горячая ванна? С джакузи или без?

Был ли у вас в юности фонтанчик с мороженым и содовой?

Вы любите принимать ванну в компании?

Поставим в пределах досягаемости бар с богатым выбором закусок (горячих или холодных).

Любите музыку? Голофильмы? Сенсофильмы? Книги, журналы, видео?

Фитнес-зона? Массаж? Лампы для загара? Ароматизированный ветерок?

Мягкое теплое местечко, где можно свернуться в клубок и подремать, одному или с кем-нибудь в компании?

Теперь смешайте хорошенько все вышеперечисленное и расположите внутри большого, красивого, хорошо освещенного помещения. Этот перечень будет недостаточным для описания кабинки в каюте Лазаруса Лонга, ибо в нем опущен самый важный пункт: Дора.

Если и существует каприз, который корабельный компьютер не способен удовлетворить, то я пробыл там недостаточно долго, чтобы его обнаружить.

Но я не стал сразу же наслаждаться роскошью — нужно было исполнить свой долг перед котом. Сев за круглый стол среднего размера, за которым вполне могли бы выпивать четверо друзей, я поставил на него блюдце и потянулся за котенком. Но тут Джейн-Эль, севшая рядом, взяла Пикселя и перенесла к блюдцу. Затем к нам присоединился Берроуз.

Котенок понюхал корм, который с жадностью поглощал несколько минут назад, а затем всем своим видом выказал возмущение тем, что ему предлагают совершенно неподходящую для кошек еду.

— Дора, мне кажется, он хочет пить, — сказала Джейн-Эль.

— Есть все, чего можно пожелать. Но учти, руководство запрещает мне подавать алкогольные напитки несовершеннолетним, кроме как с целью соблазнения.

— Хватит выделываться, Дора, иначе полковник Кэмпбелл и вправду в это поверит. Предложим малышу воды и молока, по отдельности. Температура должна быть равной температуре тела, которая у котят составляет…

— Тридцать восемь целых и восемь десятых градуса. Сейчас будет.

Тут ее окликнула Хильда из небольшого бассейна — нет, скорее, ванны для отдыха, находящейся в нескольких метрах от нас.

— Джей-Эль! Помокни с нами. У Дити есть шикарные сплетни.

— Гм… — Казалось, девушка пытается разорваться надвое. — Полковник Кэмпбелл, позаботитесь о Пикселе? Ему нравится слизывать жидкость с вашего пальца. Только так его можно напоить как следует.

— Сделаю, как скажешь.

Котенку действительно понравилось пить таким способом… правда, мне показалось, что я умру от старости, прежде чем он проглотит хотя бы десять миллилитров. Но Пиксель не спешил. Из ванны выбралась Хейзел и, мокрая, присоединилась к нам.

— Ты намочишь кресло, — сказал я, осторожно поцеловав ее.

— Ничего с ним не сделается. Что опять натворил Лазарус?

— Этот урод?

— Справедливо сказано. Что случилось?

— Гм… возможно, я отреагировал слишком резко. Спроси доктора Берроуза.

— Джейкоб?

— Нет, реакция Ричарда выглядит вполне естественной. Лазарус изо всех сил постарался испортить жизнь нам четверым. Во-первых, он не должен брать под контроль группу математиков: ему это не по плечу, ведь сам он не математик в сколько-нибудь профессиональном смысле и потому не имеет права нас контролировать. Во-вторых, каждый из членов группы знает о причудах остальных, и мы никогда не вмешиваемся в работу друг друга. Но Лазарус вышвырнул меня, Дити и Джейн Либби, за обсуждение вопросов, которые не стояли в повестке дня. При этом он не понимал или не желал учитывать, что и я, и мои дочери используем двухуровневый способ мышления. Хейзел, я сумел сдержаться. Ты должна мной гордиться.

— Я всегда горжусь тобой, Джейкоб. Я бы не сдержалась. Когда имеешь дело с Лазарусом, стоит, по совету сэра Уинстона Черчилля, наступить ему на пальцы ног и стоять так, пока он не извинится. Лазарус не ценит хорошие манеры. Но что он сделал Ричарду?

— Запретил ему кормить кота на столе для совещаний. Смешно! Точно его роскошный стол пострадает, если котенок напустит там лужу.

Хейзел покачала головой и помрачнела, что не было ей к лицу.

— Лазарус всегда был грубияном, но с тех пор, как началась эта кампания — в смысле операция «Властелин Галактики» — общаться с ним становится все тяжелее. Джейкоб, твоя группа уведомила его о ваших мрачных предсказаниях?

— О некоторых. Но главная проблема в том, что наши долгосрочные прогнозы слишком расплывчаты. Знаю, это может свести с ума, ведь когда погибает город, трагедия выглядит вовсе не расплывчатой, а отчетливой и тошнотворной. Изменив историю, мы не поднимаем город из руин, а лишь начинаем новую временную линию. Нам нужны прогнозы, которые позволят изменить историю до разрушения города, а не после этого. — Он посмотрел на меня. — Вот почему так важно спасти Адама Селена.

Я тупо уставился на Джейкоба — похоже, это у меня получалось лучше всего.

— Чтобы поднять настроение Лазарусу?